Волчий пастырь. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Извольский cтр.№ 48

И еще, довольно неожиданно, ко мне прямо сейчас вернулась морская болезнь. Наверное, оттого, что качка перестала быть плавной: если до этого момента траулер равномерно переваливался с носа на корму (позавчера вечером мы сменили курс, и ушла мерзкая боковая качка), то именно сейчас корабль болтало как щепку в бурном потоке. Как очень большую щепку.

Выйдя на палубу, я увидел, что траулер проходит мимо черных насупленных скал, видимых сквозь мутную пелену утреннего тумана. И оглядываясь по сторонам, я понял серьезность положения – траулер заходил в бухту по довольно узкому проливу, в котором волны катились вразнобой, иногда и навстречу друг другу. Качка все сильнее принимала рваный ритм, корпус то и дело утробно гудел вибрацией, когда винты раз за разом показывались из воды.

Если сейчас не дай боги что-то случится с двигателем, или капитан не справится с управлением, или судно просто не выдержит напора волн – нас выкинет на скалы. Поэтому нас Малыш Гудмунд и разбудил, чтобы в случае чего мы были готовы к неприятностям.

Секунды одна за другой складывались в минуты, которые тянулись целую вечность – наш траулер, сражаясь с волнами, буквально метрами выгрызал расстояние, проходя узкое бутылочное горло между двух вытянувшихся в море скальных утесов. На одном из них, на широкой каменистой гряде справа от нас, возвышалась массивная башня маяка, на вершине которого ярко блистал сигнальный огонь. Я было обрадовался, что наконец вижу свет жизни, но один из нордлингов заметил мой взгляд и пояснил, что маяк автоматический. Да, там по идее должен быть смотритель, но работа маяка не говорит о том, что он сейчас там.

Нордлинг ошибся – смотритель на месте был. Как раз сейчас он вышел на смотровую площадку, опоясывающую самый верх башни маяка. Некоторые нордлинги замахали ему руками, что-то приветственно крича. Радость от того, что мы прошли через невероятной силы шторм растопила сердца внешне черствых нордлингов, вызывая неподдельные эмоции. Но радостные крики смолкли, едва начавшись – смотритель маяка двигался не так, как двигается обычный человек. Он передвигался дергано, рвано – словно был куклой под управлением неумелого кукловода, который только учится дергать за ниточки.

Вытянув в нашу сторону руки, смотритель маяка шел и шел вперед, несмотря на то, что путь ему преграждало ограждение смотровой площадки. Он давно в это ограждение уперся, но ноги его продолжали двигаться, а босые ступни скользили по решетчатому полу площадки.

Ограждение было этому так странно ведущему себя человеку чуть выше пояса, и во время очередного скользящего шага на месте он перегнулся через него и рухнул вниз. Без крика, без лишних движений. Несколько мгновений падения и фигура с глухим, донесшимся до нас даже сквозь густой шум волн стуком ударилась о камни и переломанной куклой застыла в расщелине.

Такое неожиданное зрелище серьезно подпортило всем настроение. Не только криков, но и выражений радости больше не было заметно на лицах; варгрийцы вооружились, вновь собравшись в боевые группы по четыре и заняв позиции по разным бортам, свободные от вахты нордлинги притихли.

Стало понятно, что ничего хорошего на берегу нас не ждет.

Траулер между тем заходил все дальше в пролив, продолжая бороться с непокорной стихией. Мы приближались к самому узкому месту и тут начиналось самое сложное. Высокие, разгоняемые ветром волны здесь двигались и сталкивались по непредсказуемой траектории. Так, что иногда пройдя с трудом немного вперед, траулер оказывался отброшен на такое же расстояние назад. Но наш корабль не сдавался, буквально выгрызая себе дорогу среди неровной гребенки тяжелых свинцовых волн.

Через четверть часа такой борьбы я понял, что мы победили. Волнение меньше не стало, но самое узкое место мы миновали, и траулер уже двигался более уверенней. Еще несколько минут, и маяк с самоубившимся смотрителем оказался далеко позади, скрывшись в пелене объявшего берег тумана. Когда мы зашли в бухту, и вовсе сразу стало спокойно – волнение, по сравнению с тем, что било корабль в бутылочном горле бухты, практически прекратилось. Осталась только легкая качка, сейчас даже почти незаметная.

Но радоваться особо было нечему – из утреннего тумана постепенно выплывали очертания города. И открывающаяся взгляду картина мне не сильно нравилась. Город был… замерзший. На всех портовых постройках и кранах, на видимых в тумане домах припортовых жилых кварталов белела изморозь, окрашивая город в призрачные цвета. Город был неживым. Ни света, ни движения; открывшийся взору вид вдруг напомнил мне покрытые белесой пленкой слепые глаза верховного жреца.

Варгрийские всадники, держа наготове артефакторное оружие и готовые к активации щиты, занимали позиции на палубе. Вместе с Никласом мы спустились из рубки и прошли вперед, на возвышении носовой надстройки, наблюдая за выплывающим из туманного марева городом. Никакого движения жизни в нем по-прежнему не наблюдалось. Совсем.

Капитан, как мы заранее условились, лег в дрейф, не приближаясь к пирсам. Этот вариант казался единственным правильным в обстоятельствах, когда на берегу не видно признаков жизни. Даже если нам не сходить здесь на берег, нужно обследовать порт – пополнить запасы провизии, как минимум. Все же дополнительные восемнадцать человек в экипаже нанесли серьезный урон запасам, а выходили из Нордхейма мы в большой спешке, на борту был стандартный для перехода из Нордхейма в Аркону запас провизии.

Около четверти часа мы простояли на рейде, с варгрийцами и Никласом рассматривая и изучая безмолвный город, не наблюдая в нем движения. И после краткого совещания приняли решение спускать шлюпку и отправиться на разведку. Решение приняли, только реализовать не успели – как оказалось, за нами также наблюдали.

Из-за скопления портовых кранов вдруг показался стремительный разрастающийся снежный вихрь, который почти мгновенно вырос до высоты не меньше чем в десяток метров. И качнувшись, магический вихрь отправился по направлению к нашему кораблю, все ускоряясь и ускоряясь. Никлас отреагировал почти мгновенно – сформировав воздушный молот, он отправил его навстречу надвигающейся снежной стене.

Дальнейшее происходило очень быстро, в невероятно стремительном темпе: вихрь, как оказалось, не был направленным именно в нас оружием. Едва достигнув воды, он опал, и пущенный Никласом конструкт пролетел сквозь него безрезультатно. Но созданная кем-то и заключенная в снежном вихре морозная стужа продолжила стремительное движение в нашу сторону – только уже по воде. Поверхность бухты на глазах стремительно застывала ледяной дорогой, устремившейся прямо к нам, к кораблю.

В это же время со скрежетом начал падать один из кранов, опору которого сбил брошенный Никласом воздушный молот. Конструкция под стон сминаемого железа складывалась, по порту разнесся грохот. В это же время снизу, буквально под нашими ногами, также уже скрежетало: выстужающая воду дорога дошла до нашего траулера, заключая его в ледяной плен.

Моментально пропала качка – траулер буквально вморозило в новый, созданный стужей длинный ледяной пирс, протянувшийся от самого грузового причала с кранами. Причем ледяная дорога по мере приближения к кораблю нарастала шириной и объемом – ледяной массив поднялся до самых бортов, встав практически вровень с ними. Часть застывающих, ощерившихся острыми шипами ледяных языков достали даже до нашей носовой площадки. Меня при этом слегка повело – организм, за неделю привыкший к постоянной качке, не сразу понял, что поверхность под ногами теперь твердо-незыблемая. Впрочем, внимание на это я обратил только краем сознания – потому что к кораблю уже мчалась группа тварей.