— Ух, змея! — Меня такая злость взяла, что перед глазами зарево встало. Опомнилась только когда поняла, что «тетка» давно ушла, а предо мной стоит испуганная служанка.
Пришлось брать себя в руки. Незачем пугать ни в чем не повинную девушку. Приветливо ей улыбнувшись, позволила помочь мне умыться и одеться, хоть с первым и сама бы неплохо справилась. Но княжеская доля — она такая.
Сопроводив меня в Сиреневую гостиную, где по стойке смирно стояли швеи и их помощницы, Беляна не ушла, осталась прислуживать мне за завтраком.
Я бегло осмотрела просторную комнату: огонь, уже почти погасший в закопченном зеве камина, широкая, расписанная красками ширма с изображением сакуры, роняющей на ветру нежные лепестки, бесчисленные платья на вешалках… Взгляд то и дело возвращался к «родственнице». Что-то меня царапало в этой картине…
«Тетя» вольготно расположилась на софе у камина и уже пила чай. Ждать племянницу, чтобы позавтракать вместе, не стала. И это тоже неприятно царапнуло. Воспоминания Софьи об этикете подсказывали, что будь она хоть трижды родственницей, обязана выказывать уважение к той, чей титул выше. Я — княжна, Татьяна — кузина почившей княгини, дочь обнищавшего барона. По положению много ниже меня, а ведет себя так, словно в этом доме она хозяйка.
Даже не встала при моем появлении, но, если верить энциклопедии чужих воспоминаний, была обязана. Хотя бы при посторонних. И пусть мне, Маше, на этикет фиолетово, но для Софьи соблюдение условностей было важным. Впрочем, будь она сейчас здесь, молча бы проглотила очередную обиду.
— Наконец-то, — недовольно произнесла «тетя». — Беляна, нужно быть расторопнее. У меня нет времени торчать здесь полдня!
Ну и не торчи.
— В следующий раз накажу! — швырнула в девушку, как камень, угрозу.
Еще и служанку мою отчитывает… Слишком хорошо устроилась.
— Простите, — опустившись в низком, почти раболепном поклоне, выдохнула Беляна.
Ну знаете ли…
— Все — вон! — прорычала я, не хуже огнедышащего дракона. Огнем еще плеваться не начала, но, если это утро продолжится в такой же тональности, точно в кого-нибудь плюну. Например, в Татьяну. — Беляна, останься.
— Софушка?
Швеи при моем приказе дернулись, но уставилась на «тетку», явно ожидая ее реакции.
— Вон!!!
Второе «вон» уже благотворнее подействовало на их моторику. Выбегали дружно, толкаясь в дверях и торопясь друг друга обогнать.
И тут наконец соизволила подняться Татьяна.
— Софья… — багровея, начала она.
— По какому праву вы отчитываете моих слуг? Еще и им грозитесь. Беляна служит мне и, смею напомнить, жалованье ей платите не вы. Впрочем, вы здесь ни за что не платите…
Не в бровь, а в глаз. Лицо Татьяны исказилось в недовольной гримасе, сделав ее старше лет так на двадцать.
— Я твоя тетя!
Знаем, слышали, проходили.
— Беляна, — я обернулась к служанке, нервно мявшей юбку дрожащими пальцами, — пока свободна. Войдешь, когда позову.
— Да, барышня. — Отвесив еще один поклон, девушка поспешила уйти с «поля боя».
— А не загостились ли вы, тетушка? Смотрю, хозяйкой себя возомнили. Слугами распоряжаетесь, выказываете неуважение к наследнице рода в присутствии посторонних. Не рано ли княжеским титулом себя наградили?
Я била наугад, но попала в яблочко. То, как женщина на меня посмотрела, не оставляло сомнений. Она испытывала досаду от того, что я догадалась.
Вот истинная цель Татьяны! Замуж за князя собралась! Губа не дура и запросы, как говорится, барские.
Возникает закономерный вопрос: а не рассчитывала ли она на смерть Софьи? Если не прямо в руках цесаревича, то позже, от чувства стыда? Наложила бы на себя руки — и нет наследницы.
Может, она хотела именного этого? А что, отличный ход. Князь вдов уже три года, тут погибает опозоренная дочь, рядом Татьяна, которая и утешит, и в постели приголубит… А позже и к женитьбе настойчиво подтолкнет. Мол, лишил чести девичьей — бери в жены. И уже будет не важно, что магии в ней нет ни капли.
— Не тебе решать, загостилась ли я, — высокомерно отозвалась она. — Мне оказана милость княжеская, и не тебе ее отнимать!
— Может, и так. — Я улыбнулась аферистке. — Да только это мой дом. И вы будете выказывать мне почтение, иначе я сделаю все, чтобы отец перестал быть таким гостеприимным, и раньше, чем пойду под венец.
— Угрожаешь? — прошипела Татьяна. — Правильно князь говорит, новые возможности вскружили тебе голову!
Достала.
— Отойдите.
— Но… — вспыхнула «тетка».
— Немедленно.
Наверное, что-то такое, нехорошее, прозвучало в моем голосе. Татьяна возмущенно фыркнула и прошла к окну. Замерла, напряженная и прямая, словно ее на вертел нанизали.
Тяжело вздохнув, я позвонила в колокольчик, вызывая прислугу. Беляна тут же вернулась.
— Принеси, пожалуйста, завтрак, — попросила, опускаясь на край софы. — И позови швей.
Те также не заставили себя ждать. Дружной цепочкой протянулись в гостиную и застыли, кидая опасливые взгляды на Татьяну, продолжавшую стоять у окна и делавшую вид, что она сама, добровольно, туда переместилась. Ну-ну… Швеи сразу сообразили, что произошла рокировка власти, и переключили на меня все свое внимание.
— Давайте уж, начинайте, — сказала я, когда Беляна, приняв от слуг тарелки, расставила их передо мной и сняла с блюд крышки.
Пока буду есть, можно бегло посмотреть все, что они успели нашить. А платьев было немало…
Помимо венчального, в котором буду красоваться перед женихом и гостями в храме, невеста обязана иметь с десяток сменных нарядов, которые, кстати, по традиции оплачивались женихом. Однако в моем случае щедрость проявил император, взяв на себя все обязательства по подготовке к свадьбе.
И зря я не интересовалась этим моментом раньше и доверила все Татьяне. Я же могу выбрать драгоценные камни для украшения платьев, которые потом можно будет срезать и продать.
Мало ли, вдруг от Воронцова придется бежать?
Швеи засуетились и первым делом продемонстрировали мне звезду программы — уже готовое подвенечное платье. Я не сильно разбиралась в нынешней моде, однако память Софьи настойчиво намекала, что платье не должно походить на мешок из-под картошки, пусть и выполненное из дорогой ткани. Да еще и с закрытой горловиной, от которой вниз к груди убегала вереница жемчужных пуговиц. Непонятные кружева на рукавах и еще больше их же на юбке. Может, действительно традиция такая запихивать невест в нечто несуразное? Или опять «тетя» постаралась?
— Провинциалка на выданье, — раздался смешок… откуда-то с потолка.
Вот что за ерунда?!