Сладкая горечь магии - читать онлайн книгу. Автор: Эдриенн Тули cтр.№ 11

Он развернулся и убежал прочь, оставив рыдающую жену корчиться на брусчатке.

Черная завеса магии влачилась за ним, как саван.

Рэн страшно жалела эту женщину. Хотелось подойти и предложить помощь, но страх все-таки победил – как всегда. Рэн закинула полупустую корзину на плечо и быстро зашагала по тропинке к дому. Теперь она знала, что искать, и замечала темную магию, которая тенью льнула к домам заболевших. Достаточно было одного взгляда на дым из соседских труб, чтобы предсказать, кто заболеет следующим.

Это уж слишком. Внутри все переворачивалось, когда Рэн вдыхала серную вонь темной магии. Болезнь распространялась. Лишь вопрос времени, когда она доберется до отца. Странно, что этого еще не произошло.

Рэн поежилась, продираясь через заросли с бритвенно-острыми шипами. Споткнулась, наступила в лужу, полную бурлящей грязи, врезалась в ветку, которая росла из ствола упавшего дерева. Та впилась ей в плечо, зацепилась за рукав и прорезала кожу.

Рэн выругалась, пытаясь освободиться из хватки острой палки. Она так привыкла, что ветви дают ей дорогу, что перестала смотреть, куда идет. Три капельки крови просочились сквозь тонкий некрашеный лен рубашки. Рэн возвела глаза к небу, проклиная свою неуклюжесть, и заметила еще одну черную ленту. Челюсти свело ужасом еще до того, как она проследила путь магии до потрепанной соломенной крыши ее собственного дома.

Она побежала так быстро, что едва не врезалась в калитку. Дрожащие руки возились с засовом так долго, что в итоге Рэн просто перепрыгнула. Она двигалась так неловко, что, разогнавшись, ударилась о дверь. Не хватало времени ни осознать свои действия, ни подумать, что дальше: девушка просто ввалилась в переднюю комнату, зовя отца.

– Папа…

Никто не отозвался. Дверь в комнату отца была приоткрыта, и солнечный свет лился в обычно затененное место. Оттуда не доносилось ни звука: ни шелеста простыни, ни стонов боли.

Лишь тишина.

– Папа, – позвала Рэн громче, одной рукой берясь за ручку двери, а другой дергая себя за косу так, что в голове вспыхивала боль. Непременно нужно было проверить, как там отец, но девушка не могла себя заставить.

На языке поселился металлический привкус. Из-за двери донесся долгий низкий стон. По комнате пролетел сквозняк, хотя наружная дверь была закрыта, а окна заклеены. Рэн проглотила комок в горле. Она должна была выяснить.

Она заставила себя войти внутрь. Волна облегчения прошла по телу, когда Рэн увидела, что отец сидит на кровати. Он улыбался.

– Ну, привет, – отец говорил твердым, сильным голосом.

Рэн не могла припомнить, когда он в последний раз выглядел таким крепким. Колени, уже ослабленные страхом, и вовсе отказались ей служить от облегчения. Девушка плюхнулась на край кровати, стараясь не сесть на ноги отца.

– Что случилось? – тот с сочувствием всмотрелся в ее лицо.

– Я подумала… – Рэн пыталась отдышаться.

Привкус меди все еще держался во рту, но его стало трудно воспринимать всерьез рядом с отцом, таким бодрым и оживленным. Так перепугаться из-за случая на рынке! Нелепо.

– Ты слишком много тревожишься. – Отец пристально взглянул на Рэн.

Все так. У нее не было сил возражать. Тревога заменяла Рэн развлечения, мечты и надежды на будущее.

– Вообще-то мне бы не повредил свежий воздух. Что насчет прогулки?

Улыбка Рэн померкла. Мир снаружи стал таким переменчивым и недобрым, что покажется отцу чужим.

– Не знаю…

Она попыталась уложить отца обратно, взбив подушки, которые сплющились под его спиной.

– Перестань, – рассмеялся тот, отмахиваясь от ее попыток. – Серьезно, Эви, я в порядке.

Рэн замерла.

– Что?

– Слишком уж ты суетишься, Эви. Все хорошо.

Он звал Рэн именем ее матери, что тут было хорошего? Девушка обернулась к отцу.

– Пап?

Но это слово не подействовало. Отец недоуменно скривился, его стеклянный взгляд был устремлен за спину Рэн. Он будто смотрел прямо сквозь нее.

– Нет, – сказала она. Отец дернулся от ее резкости, но на этот раз Рэн было все равно. Она думала только о том, что произойдет дальше: он растеряет свою стойкость и забудет всю семью. Годы, посвященные уходу за ним, пропадут зря.

– Давай найдем тебе что-нибудь поесть, – голос Рэн дрожал, но, укладывая отца на подушки, она улыбалась изо всех сил. Затем девушка тихонько вышла из комнаты и закрыла дверь. Готовить Рэн, конечно, не собиралась, ей просто нужна была достойная причина убраться из-под пустого взгляда отца.

Девушка мерила шагами комнату, дергая косу. Темная магия теперь нависала низко, виднелась изо всех окон, окутывая дом, будто плащ. Рэн закрыла все ставни. Упала на стул, опершись локтями на столешницу, и уронила голову на руки.

Столько стараний. Столько осторожности. Рэн жгла шалфей, чтобы очистить комнаты. Добавляла ягоды бузины в папин чай и суп. Прикрывала рот всякий раз, когда выходила из дома, а, возвращаясь, терла руки до красноты. И все-таки отец заболел. Девушке казалось, будто это ее вина, будто это она допустила ошибку. Будто она приложила недостаточно усилий, чтобы защитить отца.

Но Рэн все для него делала, все ему отдала. Вся ее жизнь стала одной бесконечной жертвой – она старалась не слушать голодное бурчание в животе, отдавая отцу свою порцию похлебки, собирала яйца, хотя ей следовало ходить в школу вместе с деревенскими детьми, держалась подальше от Ведьминых земель, чтобы отец никогда не узнал, кто она на самом деле.

А может, она и впрямь виновата, но не по тем причинам, которые кажутся ей верными? Может, это все ее жажда – то жжение в груди, которое Рэн чувствовала всякий раз, отказываясь от магии? Тот восторг, с которым она смотрела на ведьму Тэмсин – может, отец заболел поэтому?

Может, не действия, но мысли Рэн подвели отца?

Он уже забыл о ее существовании. Если он не помнил свою дочь, все жертвы Рэн были напрасны – она не оставила никакого следа в мире. Она могла пройти сквозь Ведьмин Лес и оказаться в волшебной стране. Могла учиться у Ковена, овладеть магией, что жила в сердце. Могла стать другой. Чем-то большим.

Теперь, если мор заберет отца, у Рэн останется лишь тысячекратно умноженное ничто.

Такая жертва не может пропасть втуне. Решение поставить отца во главу угла должно что-то значить.

Опустив ладони на голый стол, Рэн посмотрела на длинные кривые пальцы, на грязные ногти, на воспаленную кожу вокруг них. Это не руки бездельницы. Хозяйка этих рук не привыкла сдаваться.

И она не сдастся.

Небо светилось зеленым. Воздух горчил. Рэн прикрыла рукавом нос, но запах просачивался даже сквозь кожу, сливаясь с привкусом отчаяния во рту. Она спешила по дорожке в Уэллс, мчась через те же преграды, что и несколько часов назад. Тяжелое, полное тревоги сердце гнуло к земле.