Николай II: жизнь и смерть - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 45

«7.09.15… Холодно, ветрено, дождливо. Я прочла газеты. Ничего не сказано про наши потери в Вильне, и опять все мешается — успехи и неудачи… Только не посылай с ответственными поручениями Дмитрия — он слишком молод и воображает о себе; хотелось бы мне, чтоб ты его вообще отослал от себя! Только не говори ему, что это я желаю».

Или любить, или ненавидеть. И то и другое — до конца!

«11.09.15… День был такой серый, что даже взгрустнулось… Грустно подумать, что лето миновало и приближается бесконечная зима… Правда ли, что собираются послать к тебе Гучкова и еще других с депутацией из Москвы? Тяжелое железнодорожное несчастье, от которого бы он один только пострадал, было бы заслуженным наказанием ему от Бога… Покажи им кулак, яви себя Государем, ты самодержец — и они не смеют этого забывать… Иначе — горе им… Я боюсь, что Миша будет просить титула для своей… Это неприятно — она уже бросила двух мужей…»

«13.09.15… Листья становятся желтыми и красными, я вижу их из окон своей большой комнаты. Мой дорогой, ты мне никак не отвечаешь про Дмитрия, почему ты не отсылаешь его в полк, получается нехорошо, ни один из великих князей не находится на фронте, изредка наезжает Борис, а бедные Константиновичи всегда больны».

Он: «14 сентября… Погода по-прежнему чудная. Я каждый день выезжаю на моторе с Мишей, и большую часть моего досуга мы проводим вместе. Как в былые годы. Он так спокоен и мил и шлет тебе самый теплый привет…»

Как он жаждет, чтобы в Семье был мир, как он хочет, чтобы она попыталась полюбить Мишу.

Она: «15.09.15… Не забудь перед заседанием министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы Его гребнем. О, как я буду молиться за тебя, мой любимый… Я нахожу, что Н. берет с собой слишком большую свиту… Нехорошо, что он прибудет (на Кавказ, куда был назначен наместником бывший Верховный Главнокомандующий. — Авт.) с целым двором и кликой, — я очень опасаюсь, что они будут пытаться продолжать там свои интриги… Дай Бог, чтобы им ничего не удалось на Кавказе, чтобы народ показал тебе свою преданность и не позволил ему играть слишком большую роль!»

И опять царь уезжал из Царского Села — на этот раз с ним она отправила сына.

Она: «1 октября… Всегда так больно провожать тебя, а теперь еще и Бэби уезжает с тобой первый раз в жизни. Это не легко — это ужасно тяжело. Но за тебя я рада, что ты будешь не один, и наш Маленький будет горд путешествовать с тобой один, без женщин, совсем большой мальчик… Благословляю, целую и ласкаю тебя, нежно, с любовью смотрю в твои милые глубокие глаза, которые меня так давно и совершенно покорили».

«2.10.15… Доброе утро, мои дорогие. Как вы спали? Ах, как мне вас обоих недостает! В час, когда он обыкновенно молится, я не выдержала, заплакала, а затем убежала в свою комнату. И там прочла все его молитвы на случай, если бы он забыл их прочитать. Прошу тебя, каждый раз спрашивай, не забывает ли он молиться. Каково будет тебе, когда я его увезу обратно… Мне кажется, прошел целый век со дня вашего отъезда — такая тоска по вам!»

Он: «Могилев. Ставка. 6.10.15… Горячее спасибо за твои любящие письма. Я в отчаянии, что не писал ни разу с тех пор как мы уехали. Но право же, здесь я занят каждую минуту. А присутствие Крошки тоже отнимает часть времени, о чем я, разумеется, не жалею. Ужасно уютно спать друг возле друга. Я молюсь с ним каждый вечер с той поры, как мы находимся в поезде. Он слишком быстро читает молитвы, и его трудно остановить. Ему страшно понравился осмотр, он следовал за мной и стоял, пока войска проходили маршем. Это было великолепно! Перед вечером мы выезжаем в моторе либо в лес, либо на берег реки, где разводим костер. И я прогуливаюсь около этого костра… Спит он спокойно… несмотря на яркий свет его лампадки. Утром он просыпается рано… Садится в постели и начинает тихонько беседовать со мною. Я отвечаю ему спросонок, он ложится и лежит спокойно, пока не приходят будить меня».

Потом они вернулись в Царское Село. И снова уехали вдвоем. Он полюбил брать мальчика в Ставку. И мальчику нравилась эта взрослая жизнь на войне, среди мужчин… Его болезнь по-прежнему оставалась государственной тайной.

Он: «2 ноября 1915 г. Когда мы вчера прибыли в поезде, то Бэби дурил, делал вид, что падает со стула, и ушиб себе левую руку… Вчерашний день он провел в постели. Я всем объяснял, что он просто плохо спал и я тоже…»

К счастью, обошлось.

Она: «5.11.15… Как очаровательны фотографии Алексея… Фредерикс спросил, можно ли разрешать в публичных представлениях синематографов снимки Бэби с Джоем (спаниелем. — Авт.)… Говорят, Бэби сказал месье Жильяру, что это смешно показывать, и что собака там выглядит гораздо умнее его… Мне нравится такой ответ».

Он: «31 декабря… Самое горячее спасибо за всю твою любовь… Если б только ты знала, как это поддерживает меня и как вознаграждает за мою работу, ответственность, тревоги и пр. Право, не знаю, как бы я выдержал все это, если бы Богу не было угодно дать мне в жены и друзья тебя. Я всерьез это говорю, иногда мне трудно выговорить эту правду, мне легче излагать все это на бумаге — по глупой застенчивости».

Она: «31.12.15… Мой ненаглядный, последний раз пишу тебе в 1915 году. От всего сердца, от всей души я молю Всемогущего благословить 1916 год для тебя и для всей нашей возлюбленной страны… Не знаю, как мы будем встречать этот год, я бы предпочла в церкви — но это скучно детям… Ах, как пусто в твоей комнате, дорогой мой. Без моего солнышка, без бедного моего ангела!»

Так наступил 1916 год — последний целый год их царствования. Новый год Алексей провел дома, в Царском…

Она: «4.01.16. Бэби не на шутку принялся за свой дневник. Только уж очень смешно; так как вечером у него мало времени, он днем описывает и обед, и будущий отход свой ко сну. Вчера я решила доставить ему удовольствие — и он долго был со мною. Он рисовал, писал, играл на моей постели и мне так хотелось, чтоб ты был с нами».

Я листаю дневник наследника русского престола. Наследника, которому так и не стать царем. Это «Памятная книжка на 1916 год» — желтый шелковый переплет, золотой обрез, на обороте надпись, сделанная императрицей: «Первый дневник моего маленького Алексея».

Первые записи Алексея сделаны смешными, крупными буквами — почти каракулями. А ведь ему уже было 11 лет. Он поздно начал учиться — он болел.

«1 января. Встал сегодня поздно. Пил чай в 10 часов. Потом пошел к мамґа. Мамґа плохо себя чувствует и потому она лежала весь день. Сидел дома, так как у меня насморк. Завтракал с Ольгой, Татьяной, Марией, Анастасией. Днем был у Коли и там играл (Коля — это сын доктора Деревенко. Его главный и самый большой друг. — Авт.). Было очень весело. Обедал в 6 часов, потом играл. Был у мамґа за их обедом в 8 часов. В 10 был в постели…»

И дальше — все то же повествование:

«8 июля. Утром была ванна. Потом гулял и играл, к завтраку приехала мамґа и сестра. Днем катались на моторе. Раздавили собаку. Пили у мамґа чай. После обеда был в городском саду. Там играли дети».

Он не играл с ними. Ему можно только смотреть на них. Любое движение для него было опасно. Дни идут размеренно. Как всегда. И он начинает постигать это скучное «как всегда». Все у него — «как всегда».