Игрок Фемиды - читать онлайн книгу. Автор: Александра Лимова cтр.№ 16

Антон вышел с букетом насыщенно алых голландских роз и вручил мне, воспитанно клюнув в щеку не успевшую увернуться меня. Гармошка, уже признающий людей, радостно завертелся у ног присевшего на корточки Антона обнюхивая и облизывая его руки. Я с тоской осмотрела роскошный веник, запрещая сердцу восторженно сжаться. Антон, кинув на мое собственное противоборство быстрый взгляд, добродушно рассмеялся, ввергнув в еще большее уныние.

Дождался, пока я отнесу цветы в общагу, играясь с Гармошкой и по джентельменски распахнул передо мной дверь, предварительно загрузив восторженную тушку щенка, стремящегося зализать Антона до смерти, на заднее сидение. Я почувствовала укол ревности, когда щенок опустил морду на плечо Антону, севшему за руль. Тот, не обратив на мое вытянувшееся лицо внимания, стал выезжать со двора.

Спустя несколько минут мы заезжали припарковались у набережной, сейчас очень немноголюдной из-за прохладного буднего вечера. Выйдя из машины и выпустив из салона радостного Гармошку, я, не дожидаясь Антона, пошла к прогулочной пешеходной зоне, чувствуя себя ужасно глупо.

Угрюмо шагая по асфальтированной дорожке под сенью плакучих ив, я периодически одергивая поводок щенка, излишне увлекающегося обнюхиванием клумб. Антон шел чуть позади, консультируя кого-то по телефону непривычным деловым тоном.

— Нет… нет… Это я понял, кассацию подавай, пока время есть… Сколько? Ирин, вы где вообще были в этот момент? Тогда нет… Кто ведет? А судья? Нет, бесполезно… Ты бы мне еще позвонила когда его конвоировать будут на этап … Ирин, суши ему сухари, прохлопала ты дело… Да ладно, чего реветь-то теперь?.. И снова нет, надо было на досудебном про заключение отписать… Потому что сроки вышли. Ты вообще в академии уголовное право изучала?.. Просто уходи из уголовки, не твое это…

Я невесело усмехнулась, соболезнуя неведомому преступнику, дело которого прохлопала некая Ирина, ревя теперь в трубку Антону. Он еще некоторое время поговорил с ней и отключился, несколько раздраженно бросив телефон в карман куртки.

Я остановилась у кованного забора, отгораживающего пустующий сейчас пляж на берегу реки и асфальтированную пешеходную зону. Антон встал рядом, задумчиво глядя в темные воды. Гармошка просунул голову между резных элементов ограждения и застрял. Антон, вздохнув, присел прежде чем я, и вытащил часть Гармошки, которой щенок должен был думать, но не умел. Освободившийся пес немедленно атаковал своего спасителя серией поцелуев. Антон рассмеялся, удерживая Гармошку и потрепав его по голове. Бросил на меня взгляд и чуть нахмурившись, спросил:

— Что-то случилось? Ты напряжена.

— Ты случился. У меня — Грановский. Звучит, как диагноз. — С вызывающим сарказмом непонятно зачем выдала я.

— Так что произошло? — не обратив внимания на мой выпад, снова спросил он, поднимаясь с корточек и подходя к забору.

Я скривила губы и не ответила. Антон хмыкнул, оперевшись о парапет локтями и свесив кисти, задумчиво посмотрел вдаль. Из под рукава его легкой кожаной куртки показались золотые часы. А вчера были другие, на кожаном ремне, и тоже выглядевшие недешевыми. Нехило он поднимается на людских проступках.

Прохладный порыв ветра заставил меня поежиться. Антон все так же смотрел на неторопливо текущие темные волны, когда снял куртку, оставшись в одной темной приталенной рубашке, а в следующий момент накинул кожанку на мои плечи, обтянутые лишь тонкой тканью пиджака. На меня дохнуло вкусным ароматом его парфюма. Я хотела было возразить, но он рук не убрал и придвинул меня спиной к своей груди, как-то хитро блокировав мои плечи своими руками.

— Будешь сопротивляться, еще и поцелую. — Предупредил он, положив подбородок на мою макушку.

— Да не холодно мне! — Чисто из вредности сказала я, понимая, что выглядит это по детски и глупо.

Антон два раза не повторял. Развернул меня к себе лицом, толкнул назад, вынудив прижаться поясницей к забору, и затянув рукава своей куртки на моей груди, сковав тем самым руки, припал к губам. Насмешливо и нежно. Как умел только он. В голове почти снова вспыхнуло безумие, заставляющее меня ему отвечать, когда нас прервали:

— Развратники! — возмущенно возвестил голос пожилой женщины, почти прошедшей мимо и грозно зыркнувшей на нас водянистыми глазками. — Хоть бы постыдились детей! Позорники! А ты, бугай бритый, еще и бандюган наверное! Вон морда какая криминальная! Развелось вас, ни совести ни чести… У-у-у! Бесы проклятые!

— Бабуль, угомонись, я адвокат. — Усмехнулся отстранившийся Антон, скептично глядя на вдохновленную старушку, остановившуюся в шаге от нас и исподлобья смотревшую на него

— По гражданским делам? — мигом сменив гнев на милость, заинтересовалась предприимчивая бабуля, видимо, решив не упускать такое выгодное знакомство.

— Уголовным.

— Тьфу. — Старушка снова презрительно на него посмотрела. — Бандюган ты, а не адвокат. — Ее взгляд упал на меня, и она добавила. — И насильник! Вон деточка какая испуганная!

«Деточка» в моем лице была не испугана, а злорадна. Я охотно ей покивала, утвердив ее в мысли о бесчестности Антона, и изобразила на лице муки истязаемой жертвы. Бабуля, проникшаяся моим спектаклем, снова строго зыркнула на Антона, оценив его рост и ширину плеч, заключила, что сама не справится, и участливо предложила мне вызвать милицию. Я, горестно вздохнув, сказала, что у него есть связи, и это не поможет. Антон, приподняв бровь, поинтересовался, не мешает ли он нам, и может, ему отойти, чтобы мы посовещались. Бабуля согласилась, а я засомневалась, ибо настроена она была решительно. Горестно вздохнув, я призналась, что я стриптизерша, а он мой сутенер. Побледневшая бабуля трижды меня перекрестила и отвернувшись, недовольно пробурчала слов сорок, из которых были цензурными только междометия, торопливо пошла прочь.

Я злорадно загоготала, глядя на чуть усмехнувшийся профиль Антона, смотрящего вслед торопливо семенившей старушке. Он перевел на меня взгляд и покачал головой, приподняв бровь и улыбаясь. Я хотела ему сказать, чтобы отпустил, но раздался звонок моего мобильника, и он сделал это сам.

Я достала телефон и не сдержала тяжелого вздоха. Гелька. Бросив быстрый взгляд на непроницаемого Антона, присевшего на корточки и игравшего с заскучавшим Гармошкой, я передала ему поводок и отошла, ответив на звонок.

Как можно было догадаться, Гелька была не трезва. Я молча слушала ее вдохновленную тираду посвященную избитой, но такой любимой ею теме — какая же я тварь. Теперь еще и бросившая родного брата на произвол судьбы. А он, бедный и несчастный, шатается где-то в холодной ночи, пока я жирую в нашей общей комнате. Нашей. Общей.

Я сдержала гневный порыв, только с силой пнув камешек, слетевший с тротуара на песчаный пляж. Гелька снова разрыдалась, икая и запинаясь произнесла то, что меня заставило напрячься:

— … и… подписала, чтобы ты, мразь, в себя пришла. — Она икнула особенно громко и прервалась, очевидно, выпивая стакан дешевого бухла. — Чтобы над землей не летала больше… он наш брат! Понимаешь?! Ему помогать нужно!