Паноптикум - читать онлайн книгу. Автор: Александра Лимова cтр.№ 53

Сидела и смотрела. Хотела курить. В коридоре за раздвижными дверьми Дмитрий негромко переговаривался о чем-то с Асланом, потом он с Татьяной подошел ко мне, они попрощались и уехали. Я сидела в тишине час. Может больше. Пропустила момент, когда в доме появилась дополнительная охрана.

* * *

Шаталась по дому. Отрубленная от внешнего мира, заняться было нечем. Самое поганое это ожидание и неизвестность. Хуже всего — ожидание в неизвестности. Оно разъедает душу, травит мысли, пускает холод по венам. Ты в клетке, золотой и просторной, с тучей охраны, но клетке. С охраной. И что будет, что происходит неизвестно, нужно просто ждать.

На улице вечерело. Люди по периметру территории, персонала почти нет, оставили только кухарку, раза три спросившей не хочу ли я пожрать. Ага, да. Прямо вот все мысли о том, как бы кишочек набить, на экскурсию смотаться, жопу на пляже погреть. Отпуск же!

Аслан сидел в гостиной и я замечала, что я часто туда возвращалась, хотя шаталась по всему дому. Внутри нарастало напряжение. И приблизило меня к пику, к срыву, когда я сидела в кресле в гостиной недалеко от Аслана откинувшегося на спинку дивана все так же роящегося в телефоне и приехала еще, сука, охрана.

Двое. Зрелый лысый мужчина славянской внешности и поджарый блондин лет тридцати. Остановились перед сидящим на диване Асланом. Блондин всего лишь на секунду дольше допустимого задержал взгляд на мне, когда Аслан, не поднимая глаз от экрана негромко поинтересовался:

— Глаза запасные есть?

Я фыркнула и покачала головой, глубоко затягиваясь и наблюдая за блондином, тут же сделавшими непроницаемое лицо и уставившегося исключительно на Аслана.

Душно. Душно в прохладе гостиной, душно внутри, когда он начал их инструктировать. Сколько раз обходить территорию, с каким интервалом, когда и как докладывать. Каждое слово душило, каждое слово сильнее сдавливало удавку на шее. И когда они ушли, мне уже нечем было дышать в этом доме.

— Аслан, я не могу здесь сидеть. — Твердо сказала я, излишне сильно тыкая недокуренной сигаретой в пепельницу на подлокотнике. Раздражение. Привычная реакция на страх. На дикий животный ужас, воющий внутри.

— Здесь собственный пляж. Можем сходить, Яна Алексеевна. — Предложил он, что-то быстро печатая.

— У Эмина все нор… — проглотила формулировку и выдыхая остатки дыма в сторону приоткрытой двери, усмехнулась. Асаев прекрасный учитель. Поправилась, — он не звонил?

— Пока нет. — Аслан устало метнул на меня одобрительный взгляд и кивнул в сторону выхода на террасу. — Пойдемте.

Пошли. Выход к Карибскому морю, песчаный ухоженный пляж, отблески заката в глади воды, в шуме волн ласкающих белый песок. Остановилась в метре от водяной слегка пенящейся кромки. Я никогда ничего подобного не видела. Это действительно очень красиво.

И меня передернуло.

Потому что причина этого — пиздец у Эмина. Такой лютый пиздец, что он с людьми ждал у аэропорта. Охранял. Пока не улечу. Прислал еще людей. Вот это цена для этого красивейшего пейзажа, шикарной виллы и запаха моря, лета, цветов, стука пластика безлимитных карт положенных Асланом на стекло журнального столика в гостиной. Вот это то, что внутри со страстью разъедало душу, пускало мурашки холода вдоль позвоночника и ощущение липкого пота в ладони, когда я смотрела на карибское море, вот это и есть цена.

Линка. Что она будет думать, когда дозвониться не сможет? Что со Степанычем? С Эмином? Что с ними?

Сидела на прохладном песке, почти с ненавистью смотрела на волны, глушила черный ром. Позади молчаливый Аслан, сидящий на краю какой-то хрени типа широко пафосного пляжного лежака. Сидела и вены полоснуть хотелось. Хотелось физической болью подавить то, что просыпалось в холоде и тьме неизвестности и ожидания.

— Яна Алексеевна? — голос Аслана совсем негромкий, почти затерявшийся в шепоте волн.

Обернулась. И рванула к нему, потому что он протягивал телефон с входящим вызовом.

Неверные пальцы приняли вызов, сердце ускорилось, когда я рухнула рядом с Асланом и вжала трубку в ухо. Аслан поднялся и отошел. Метров на пятнадцать в сторону подъема к вилле, тонущего в обилии раскидистых насаждений и цветущих цветов.

— С тобой все нормально?

Вопрос в унисон. Его спокойный, усталый голос, мой на сорванном выдохе.

Пауза. Затяжное молчание. Ответ «да» тоже в унисон. Он хмыкнул, я истерично хихикнула, тут же сцепив челюсть и с силой зажмуривая глаза.

— Я тут замуж вышла, представляешь? — оперлась локтями о разведенные колени свесив голову и не открывая глаз, приказывая взять себя в руки.

— Неужели? И как тебе?

— Пиздец как весело, — хрипло хохотнула и откинулась на матрац, глядя в пурпурное небо. — Больше не пойду.

— Разумеется. — Щелчок зажигалки в трубке. Снова пауза. Внутри все переворачивается, но я держусь. Своеобразно. Дурацкие слезы по вискам, но дыхание намеренно ровное. В отличие от сердцебиения. — Там развод непредусмотрен. За язык тебя никто не тянул, могла ж отказаться, сейчас чего уж сожалеть.

Меня пробило на смех. Почти неистеричный. Снова огромное усилие воли и подавила себя. Выудила пачку сигарет из кармана джинсовых шорт. Щелчок, затяжка. Успокоение по венам. Не от никотина. Совсем не от него.

— Эмин, — выдохнула дым в чужое, уже ненавистное небо, — Алинка может позвонить.

— Она звонила. Смс ей от твоего имени отправил, что позже перезвонишь. К ней сейчас человек с телефоном едет, минут через сорок она тебе наберет. Скажешь, что мы за городом, телефон ты дома забыла, номер ее не помнишь, поэтому такие манипуляции со звонками по левым номерам. — Приказное эхо. Оборвавшееся. И спокойный вопрос, — хорошо?

Сглотнув, глубоко затянулась и ответила утвердительно, с силой стискивая ладонью с сигаретой глаза. Повисла тишина. Когда он нарушил ее, мне захотелось взвыть. И разрыдаться. Потому что его голос был безумно усталым, тихим. Нежным.

— Ты справишься… — тихий шелест выдоха дыма, — ты моя сильная. Справишься. Немного перетерпеть. Я буду рядом.

— Асаев, я тебя изобью.

Он рассмеялся. Кратко. Негромко.

— Иногда мне хочется тебя в бараний рог скрутить и большими буквами на лбу написать «будь покорнее». Но уважение — основа отношений, а когда есть еще и гибкость… Пиши пропало. Я пропал. Фактически сразу. — Его негромкий смех. Краткая пауза, голос задумчив, нетороплив. — Мой раздраженный жест в машине, твой язык по ладони. Мой сотряс, твое молчание и отступ назад, чтобы мог пройти в спальню. Мой… проеб, твое принятие у аэропорта. Это понимание, а не покорность… — Его голос с вплетением терпкого упоения, бриза успокоения и одновременно с пряным веянием жажды и хрупкой нежности заставил все внутри замереть, — ум, сила и уступчивость. Видение границ, но периодическая вспыльчивость, пусть даже агрессия и фальшивое смирение, когда ты не хочешь или не можешь со мной скандалить, это комбинация такая… которая гораздо ценнее бездумной покорности, как бы мне иногда ее от тебя не хотелось. И комбинация бесценная, если сравнивать с упертой гордостью, строптивостью, демонстрацией независимости и что там еще популяризировано сейчас феминистскими течениями. Хуйня это все. — Снова протяжный выдох. Небольшая пауза. — Ты моя королевская комбинация. Ты моя роял-флеш, Яна. Ты моя. И ты со всем справишься.