Александр II. Жизнь и смерть - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 29

К ним поднялся священник — с крестом для покаяния перед смертью.

«Наступили ужасные, безмерно страшные минуты ожидания смерти», — вспоминал Достоевский. — «Холодно! Ужасно было холодно. С нас сняли не только шинели, но и сюртуки. А мороз был двадцать градусов...»

И первую тройку приговоренных во главе с Петрашевским свели с эшафота — расстреливать. На них надели смертные белые балахоны.

Эту первую тройку подвели к столбам, стоящим у эшафота, привязали к ним и опустили колпаки на лица. Выстроилась расстрельная команда.

«Вызывали по трое. Я был во второй очереди. И жить мне оставалось не более минуты», — вспоминал Достоевский.

И все эти ужасные четверть часа Достоевский жил под несомненным убеждением, что через несколько минут он умрет.

Уже раздалось — «Целься». И солдаты подняли ружья...

И только тогда «ударили отбой». Им прочли помилование государя.

Достоевский вспоминал: «Весть о приостановлении казни воспринялась тупо... Не было радости возвращения к жизни... Кругом шумели, кричали... А мне было все равно, — я уже пережил самое страшное. Да, да!!! Самое страшное... Несчастный Григорьев (один из ожидавших казни петрашевцев) сошел с ума. ...Как остальные уцелели? — Непонятно!.. И даже не простудились».

«Достоевский умолк, — вспоминает этот его рассказ писательница Е.Деткова-Султанова... И успокаивая его, Яков Полонский (знаменитый поэт) торопливо сказал: "Ну, все это было и прошло..." Прошло ли? — загадочно сказал Достоевский».

Не прошло. Навсегда мучительно осталось с ним. Как и то невыразимое счастье дарованной Богом жизни, которое охватило его уже потом — в камере. Когда прошел предсмертный шок и он до конца осознал — «Был у последнего мгновения и теперь еще раз живу!» (Достоевский).«Как он был счастлив в тот день... он такого не запомнит другого раза. Он ходил по камере и громко пел, все пел. Так он был рад дарованной жизни», — вспоминала Анна Григорьевна, его жена.

Вместо расстрела петрашевцев отправили на каторгу, в арестантские роты.

Петрашевский и после этого гиньоля остался насмешником. Когда на них надели одежду каторжников и кандалы, он оглядел всех и расхохотался: «Однако, друзья, как мы смешны в этих костюмах».

Достоевский получил 4 года каторги с лишением «всех прав состояния и последующей сдачей в солдаты». Каторгу Достоевский отбывал среди уголовных преступников.

КРАХ

Наведя порядок у себя дома, Николай занялся порядком в мире.

В 1853 году Николай привычно грубо вступился за права христиан в Палестине. Он потребовал от Турции особых прав для христиан — это был ультиматум. И когда турки не согласились, тотчас начал войну. Его войска быстро оккупировали дунайские княжества — Молдавию и Валахию. Но тут, к изумлению Николая, недавно спасенная им Австрия двинула свою армию на помощь Турции. Он приказал немедля уступить с Дунайских земель. Но было поздно. На Черном море появился флот англичан и французов. Только теперь он понял причину храброго отказа Турции. За Османской империей стояли европейские державы. Он попал в западню. И вместо того, чтобы он диктовал Европе правила жизни, объединившаяся против него Европа решила диктовать царю свои.

Против него выступила ненавистная Царю Франция, где правил племянник Бонапарта Наполеон III! Вместе с Наполеоном была Англия. И уж совсем подло повел себя австрийский император, которому Царь помогал подавить восстание в Венгрии. Он тоже был с его врагами!

Так началась Крымская война.

И армия, которую Николай считал сильнейшей в Европе, была стремительно разбита. Выяснилось, что его войска сражались против солдат Наполеона III оружием времен Наполеона I. Безнадежно устарел его флот. Оказалось, мощь его армии была лишь на парадах и в статьях послушных писак. Союзники высадили 60-тысячный франко-английский десант в Крыму и заперли его войска в Севастополе. «Империя фасадов» оказалась «колоссом на глиняных ногах».

Уже вскоре из окна кабинета любимой маленькой виллы «Александрия» государь мог наблюдать в бинокль вражеские суда совсем рядом — в «его Балтийском море»... И его семья каждый день видела этот его позор!

Только сейчас, впервые, Александр увидел: он, действительно, стал нужен отцу. Гвардия ушла на войну, и он, командующий гвардией, по приказу отца начал готовить резервистов. Союзники в любой день могли высадиться с кораблей на побережье и попытаться захватить Петербург. Александру с резервистами, возможно, вскоре придется защищать Балтийское побережье и столицу империи.

Проигрывая войну, Николай очень изменился. Гигант стал как-то горбиться и... очень помягчал. Он с готовностью выслушивал теперь семейные предложения. Великая княгиня Елена Павловна предложила отправить в осажденный Севастополь женщин — сестер милосердия вместе со знаменитым кудесником — хирургом Пироговым. И Николай согласился немедля. Вюртембергская принцесса спасла этим много жизней: Пирогов оперировал сотни людей, и 160 сестер милосердия трудились вместе с ним в поте лица.

И Николай решил продемонстрировать неблагодарной Европе: он остается рыцарем, вопреки предательствам вчерашних друзей. И царь отправляет Александра в осажденный Севастополь. В городе, превращенном в руины артиллерией союзников, Александр обязан был проконтролировать, должным ли образом обращаются с захваченными в плен врагами! В день приезда наследник увидел забавную картину. Ночью была буря — потонул английский корабль, перевозивший жалованье английской армии. И в перерывах между атаками наши солдатики ныряли в море и вылавливали английские деньги.

А потом он беседовал с пленными французами и англичанами. Они были довольны — говорили, что обращаются с ними хорошо. Но, когда он уже уходил, один французский офицер попросил разрешения поговорить наедине.

Француз сказал: «Ваше Высочество, мы просим только об одном: поместите нас отдельно от этих англичан!» Так в Европе «любили» друг друга!

И Александр убедился: эти европейские союзы, европейские дружбы — всегда временные! Понял он в тот приезд и главное: Севастополь — важнейший русский порт на Черном море — обречен...

ПРОЗРЕНИЕ

И он все откровенно рассказал отцу. Это было ужасно — видеть слабость папа.

Как наполнялись слезами его глаза! «Этот гигант, столь нетерпимый к мужским слезам, теперь часто плакал сам» (фрейлина Анна Тютчева). Когда-то в бешенстве швырнувший на пол книгу маркиза де Кюстина, царь повторил в это время в своем дневнике почти дословно слова «негодяя»: «Вступая на престол, я страстно желал знать правду, но, слушая в течение тридцати лет ежедневно лесть и ложь, я разучился отличать правду от лжи».

Но если бы кто-нибудь посмел сказать ему прежде столь любимую им нынче — правду!

В конце концов, события добили его. И когда Николай заболел обычным гриппом, он отказался лечиться. После поражений своей армии он не хотел жить.