Александр II. Жизнь и смерть - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 107

Но сам боевой генерал, конечно, должен был отметить странную слепоту охраны, не заметившей разгуливавшего террориста.

«Они брали под козырек, в то время как надо было схватить злодея и обратить внимание на близстоящих», — писала газета «Новое вре­мя» 22 февраля.

Стрелявший оказался евреем, мещанином Ипполитом Млодецким из маленького городка Слуцка Минской губернии. Впоследствии выяс­нится: Млодецкий действовал на свой страх и риск, без участия «На­родной воли». Но тогда, конечно же, все приписали могущественному И.К. — продолжению «5 февраля». И в заграничных газетах уже писа­ли о скором падении династии.

Лорис (так, сокращая длинную фамилию, часто звали его в Петербурге) приказал сей же час без всякого суда, как это принято на войне, повесить Млодецкого. Но император велел действовать по закону. По новому весь­ма военному законодательству все делалось в 24 часа. Следствие закончи­ли вечером, утром был суд, днем Млодецкого повезли на виселицу. Тотчас после покушения к Лорису обратился с письмом известный писатель Всеволод Гаршин, сражавшийся добровольцем на той же балканской войне. К изумлению генерала, Гаршин умолял его... простить Млодецкого. Но этого генерал понять не мог.

Млодецкого казнили на Семеновском плацу. Стояло слякотное, мок­рое, февральское петербургское утро. На эту казнь пришел смотреть Федор Достоевский. Задумавший роман о молодом террористе, гиб­нущем на эшафоте, писатель не мог ее пропустить.

И, глядя на ожидавшего смерти Млодецкого, Достоевский вспоми­нал другого молодого человека, стоявшего на эшафоте на той же пло­щади. И так любившего тогда жизнь. И утешавшего других приговоренных — «Мы будем вместе с Христом»...

Второй сын Кости великий князь Константин Константинович (пи­савший стихи под псевдонимом К.Р.) беседовал потом с Достоевским и записал в дневнике: «Достоевский ходил смотреть казнь Млодецкого... Млодецкий озирался по сторонам и казался равнодушным. Федор Ми­хайлович объясняет это тем, что в такую минуту человек старается ото­гнать мысль о смерти, ему припоминаются большею частью отрадные картины, его переносит в какой-то жизненный сад, полный весны и сол­нца. Но чем ближе к концу, тем неотвязнее и мучительнее становится представление неминуемой смерти. Предстоящая боль, предсмертные страдания не страшны: ужасен переход в другой неизвестный образ».

Но молодой Достоевский дождался тогда помилования.

В этот раз было иначе: ударил барабан, надели балахон на Млодец­кого, и палач, как-то дружески обняв его за плечи, повел к петле, качав­шейся на петербургском февральском ветру...

Император записал: «Млодецкий повешен в 11 ч. на Семеновском плацу. Все в порядке».

«Порядком» стала называться петля. Это и был результат войны с террором.

ДИКТАТУРА СОВЕСТИ

И в это же время произошло небывалое. Правительство вступило в пе­чатную полемику с революционерами и попросило общество о помо­щи. Лорис-Меликов обратился с воззванием к жителям столицы: «Проповедуя свободу, они угрозами и подметными письмами вознамерились угнетать свободу тех, которые исполняют свои обязанности... Ратуя за принципы своей личной неприкосновенности, они не гнушаются прибегать к убийствам из-за угла». И правительство призыва­ет против них «к себе на помощь силы всех сословий русского народа для единодушного содействия ему в усилиях вырвать с корнем зло...»

Власть впервые обратилась за поддержкой к обществу, о котором самодержцы никогда не вспоминали. И граф теперь не уставал объяс­нять: Верховная комиссия — это диктатура, но диктатура добра, разу­ма и закона.

«Диктатура сердца» — так не без иронии назвали скептики идеи графа.

В первые два месяца существования Верховной распорядительной ко­миссии Лорис встречается с наследником по несколько раз на неделе. Отношения самые сердечные, они переписываются постоянно.

21 февраля 1880 года наследник пишет графу: «Любезный граф, если Вы не слишком заняты и если Вам будет возможно, прошу Вас очень заехать ко мне сегодня в 8 1/2 часов вечера, — мне бы хоте­лось поговорить с Вами».

Встреча состоялась и самая удачная.

И тогда же 21 февраля цесаревич в дневнике радостно отмечает, что они с Лорисом «толковали более часу о теперешнем положении и что предпринять».

В архиве Лорис-Меликова остались записки цесаревича все с той же просьбой — зайти к нему. Их становилось теперь все больше, ибо Лорис начинает приходить все реже, и наследнику все чаще прихо­дится писать ему, напоминая о себе.

27 февраля. Наследник — Лорису: «Давно с Вами не виделся и не говорил. Если же Вы заняты и Вам нет времени, пожалуйста, не стес­няйтесь: я могу назначить другой день»...

А видится нужно срочно, ибо Лорис составляет «Всеподданнейший доклад» государю с программой грядущих действий.

В апреле 1880 года этот доклад — «План правительственных ме­роприятий, долженствующих положить конец смуте и содействовать наведению порядка в Российском государстве» — был готов.

К радости наследника, касаясь «предложений об образовании на­родного представительства в формах, заимствованных с Запада» (то есть конституции), Лорис назвал их «несвоевременными» и «вредны­ми»-

И наследник писал Лорис-Меликову 12 апреля 1880 года: «Теперь смело можно идти вперед и спокойно... проводить Вашу программу на счастье дорогой Родины и на несчастье г.г. министров, которых, на­верно, сильно покоробит эта программа... да Бог с ними!»

Но программа покоробила не только министров. Очень не понра­вилась она, к изумлению наследника... и Победоносцеву! Нимфа Эгерия-Победоносцев с печалью отметил множество опаснейших пунк­тов, которые Лорис предлагал в докладе.

Например, граф предлагал вскоре ликвидировать Третье отделение Собственной Его Величества Канцелярии, так преданное наследнику. Его дела передавались Министерству внутренних дел — в особый Департа­мент полиции.

Победоносцев знал: Третье отделение — не просто учреждение, это — символ эпохи Николая I — времени истинного самодержавия, народного страха... Не понял этого простодушный наследник, упоен­ный лестью графа. Лисий хвост делал свое дело.

Ну и дальше шло много планов, настороживших Победоносцева.

Например, говорилось... о неком... «новом руководстве периоди­ческой печатью, имеющей у нас особое влияние, не сопоставимое с Западной Европой, где пресса является лишь выразительницею общественного мнения, в то время как у нас пресса его формирует».

В Докладе предлагалось дарование прав раскольникам, пересмотр пас­портной системы, облегчение крестьянских переселений и так далее.

Победоносцев чувствовал — это только опаснейшее начало.

УСМИРЕНИЕ РОССИИ

И политика Лориса сразу принесла добрые плоды. Окончились спокойные февраль и март, наступил апрель. И в апре­ле — никаких нападений народовольцев... Но главное — либеральная интеллигенция явно начала менять свое отношение — и к террористам и к власти... Успех!