Заметки пожилого человека - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сатановский cтр.№ 4

По Нижнему осталось – и с каждым новым эпизодом «охоты на африканских студентов» укреплялось, – ощущение существования в городе группировки (из вежливости не скажем, организованной преступной группировки), состоящей из сотрудников тех ведомств, которые в этом безобразии принимали участие. Если бы мы говорили о Кордове, Гранаде или Севилье 1492 года, вопрос бы не стоял: святая инквизиция ведёт борьбу с еретиками. Неважно, мавры это, евреи или протестанты. Выявили – аутодафе. И начальство похвалит, и народу развлечение, и для веры полезно. Но кто в нижегородской иерархии – или в нижегородской епархии конца 2010-х годов обеспокоился борьбой с еретиками в стиле Арагона и Кастилии 1490-х?! Вопрос открыт и таковым остаётся. Времена нынче вегетарианские: протестантский российский епископ сидит в президиумах мероприятий, посвящённых диалогу цивилизаций, православное начальство ему руку жмёт и африканскую паству его никто на костёр не гонит. Ну, приговорили к высылке из страны – так и нечего в Россию юным неграм ездить учиться. Чувства при этом остаются премерзейшие. Как и где это аукнется российским инженерам, дипломатам и разведчикам, страшно подумать. Так ведь никто не думал. И думать не будет.

Но это из серьёзного. Что до обыденного, насчёт противоречий закона о защите прав верующих и обычной жизни, нельзя не отметить непонятицу с одеждой. Точнее, разночтение между тем, как принято у верующих и как ходят в курируемых государством учреждениях. Например, школах. Да и не только в них. Что делать, к примеру, с женским головным платком или накидкой: хиджабом, абаей или паранджой? Покончила с ними ещё советская власть – так ведь она над чувствами верующих надругалась. Пока страна была закрыта для внешнего влияния, проблем не было. А как поехала молодёжь массово на хадж и учёбу в арабские страны и Иран – появились. Куча людей верит, что надо носить помянутые текстильные изделия. И женщины верят, у них по этому поводу даже своя мода. А мусульманских девочек гонят из школ за головные платки. Причём и у православных простоволосыми не принято ходить, а христианство в страну возвращается в самых, что ни на есть, исконных формах. Что до еврейских ортодоксов, там положено после замужества стричься или брить голову, ходя в парике. Прочее – нарушение религиозных законов, не говоря о чувствах. И если учителя и директора школ тактичны и умны, компромисс найти можно. А если нет?

То же касается обучения в школах мальчиков и девочек – совместного, как в России с послереволюционных времён принято, или раздельного. Не говоря об уроках физкультуры. А если в школе есть бассейн… Несовместимые вещи: желание верующего отца, чтобы его дочь училась в хорошей школе, причём в конкретной, и правила, по которым эта школа устроена. Бывают исключения. Вроде школ и лицеев Фетхуллаха Гюлена, живущего в США турецкого общественно-религиозного деятеля, который по всему миру выстроил настоящую империю в сфере образования. Хорошая физика и математика, а также обучение иностранным языкам при полном соответствии суннитскому исламу. Одна проблема: закрыли их на постсоветском пространстве, в том числе в России. И не вчера. Несмотря на активное лоббирование со стороны турецкого президента, Реджепа Тайипа Эрдогана. Потом Эрдоган, поссорившийся с Гюленом, сам все его структуры в Турции разгромил подчистую. Поскольку выяснилось, что готовят они людей высокообразованных и в трудоустройстве здорово помогают, но в итоге получается замкнутая, ориентирующаяся только на собственное руководство секта. Такой вот неожиданный сюрприз. Кто б мог подумать…

Как высказался один из лидеров грузинских националистов 90-х, руками которых в этой стране была развязана гражданская война, по результатам которой она в итоге развалилась, насчёт того, что «демократия – это не лобио кушать»? А ведь религия (неважно, настоящая или только игра в религию) ещё менее терпима ко всему чужому, чем политика. Она возникла за много тысячелетий до неё, на протяжении человеческой истории политику определяла и по сей день ответственна за моря крови – в том числе на Ближнем Востоке. Беспомощные заклинания насчёт того, что в основе преступлений «Аль-Каиды», «Исламского государства» и прочих группировок такого рода лежит не ислам, а не пойми что, не имеют с истиной ничего общего. Люди верят и поэтому готовы убивать. Неверными для них становятся все, кто не с ними, в том числе мусульмане. Жажда власти и наживы, садизм и авантюризм, комплекс неполноценности и стремление к власти там тоже присутствуют. Куда же без них? Но от религиозных компонентов их идеологии никуда не деться. Внешне же заметны только они – особенно для дилетантов.

Для исламистов-радикалов шииты и светские сунниты, йезиды и христиане, евреи и буддисты, приверженцы индуизма, синтоизма и прочих вероисповеданий идолопоклонники. Всех их Г-дь требует убить или обратить в рабство. А если в Коране написано иначе – это проблема тех, кто понимает его отличным от истинно верующих образом, за что еретиков тоже нужно убить. Как насчёт чувств верующих? Или у исламистов их нет? Так ведь они не только убивают, но и сами идут на смерть, так что с чувствами там ого-го! Распространённые в современном джихадизме теракты самоубийц – проявление такого накала религиозных чувств, на которые мало кто из приверженцев других религий в наше время способен. И что, закон о защите чувств верующих их тоже защищает? А если нет – почему? Да, кстати, как насчёт защиты чувств людей неверующих? Или они и их чувства государство не волнуют? При этом вопрос, сколько в России людей не просто полагающих себя причастными к той или иной религии (в том числе по наследству от предков, иногда весьма отдалённых), а практикующих верующих (даже если не разбираться в том, что это на самом деле значит), крайне любопытен.

Степени религиозности тут могут быть очень разные. От строгого соблюдения всех (или почти всех) прописанных религией правил (их очень много) без особого фанатизма (у всех религий он в той или иной мере есть, со времён Античности и Средневековья, когда о религиозной терпимости никто не слыхал, в отличие от джихада, крестовых походов и прочих развлечений в стиле «завоюй, ограбь, перебей и обрати в рабство») до посещения храма раз-два в год. Причём с двойными, тройными и десятерными стандартами. Поскольку «косящих» под людей религиозных в России, судя по личному опыту автора, куда больше, чем тех, для кого религия (не говоря о вере в Б-га, которая отнюдь не обязательно совпадает с традиционной обрядностью) есть неотъемлемая часть жизни. А уж среди тех, кто делает на религиозной теме политическую карьеру… Тут поневоле вспоминается пара депутатов от партии власти: популярная одно время блондинка, удачно встроившаяся в тему Крыма, с её неотличимой от психической девиации страстью к последнему императору, и хулиганистый рыжий питерец, любивший демонстрировать майку с надписью «Православие или смерть».

Сам лозунг, который этот пламенный до изумления приверженец либеральной демократии и евангелического христианства, открывший в себе неистребимую тягу к православию и руководству страны, демонстрировал первоначально исключительно на городском уровне, был признан судом экстремистским и за перепосты фотографии политика с этими словами на груди тех, кто общественность ставил в известность о наличии в Государственной думе сего нетривиального человека, судили и приговаривали. Но его самого никто пальцем не тронул. Хотя вот уж кто прошёлся смазным сапогом по душам… Одна только акция протеста против передачи церкви Исаакиевского собора, в защиту которой он собрал и вывел на улицы крестный ход, не одну тысячу людей вытащила из дома. То есть сделала то, чего никакой оппозиции сделать не удавалось, как она ни старалась, обеспечив власть искренними врагами надолго. Тут есть несколько вариантов неприкосновенности описанного персонажа. Первый: нет у неверующих чувств и обращать на них внимание нечего. Второй: какие бы у них чувства ни были, это идёт от советского прошлого и используют этих людей исключительно враги России. Многое объясняет.