Комонс III. Игра на чужом поле - читать онлайн книгу. Автор: Борис Батыршин cтр.№ 6

А потом титанический звездоворот выплюнул захваченные его вращением сознания – так океанский прибой выбрасывает на песок доски разбитого судна. А реальность не заметила этого микроскопического события, одного из мириад и мириад других важных и ничтожных, крохотных и грандиозных, каждое на свой, манер приближающее тепловую смерть Вселенной. Или хотя бы изменение, встряску какой-то её части – пусть и исчезающе малое на фоне бесконечного, миллиардолетнего бега часовых стрелок…

Ш-Шух!

Па́рья успел отшатнуться в последнюю долю секунды. Острые, зазубренные зубцы пронеслись мимо лица, едва не задев кончик носа, волна воздуха обдала щеки.

Ш-шух! Ш-шух!

Противник длинным прыжком переместился в сторону и нанёс ещё два удара. От первого, пришлось уходить, качнувшись назад. Второй прилетел обратным махом, в голову – уклониться от него не получалось, и пришлось парировать палицей-мака́той, зажатой в левой руке. При соприкосновении с её древком, режущие пластины, усеивающие кромки макуати́ля произвели снопы лиловых искр – словно дуга трамвайного токосъёмника, скользящая по контактному проводу под окнами квартиры на Войковской.

Парья на миг замер, поражённый неожиданной мыслью. Какая ещё «Войковская»? Что за «токосъёмник» и «контактный провод»?

А противник, тренировочная кукла, с какими упражняются лучшие бойцы касты, не терял времени даром – он продолжил атаку каскадом ударов с обеих рук. Его макуатиль был короче и шире оружия Парьи, а кромки усеивали не прямоугольные, а остроконечные резцы, повторяющие форму зубов хищной рыбы из океанов легендарной планеты-Прародины.

«Как вообще драться этими нелепыми штуковинами? Шпагу мне, шпагу! А ещё лучше, шит-баклер и шотландский палаш, тогда я уделаю прыгучего урода как бог черепаху!..»

Дз-занг!

Зубцы прочертили поперёк грудной клетки полосу острой боли. Парья полетел с ног спиной вперёд – при этом он упустил макату, и та, дробно стуча, укатилась в угол зала. А кукла шагнула вперёд и замерла, широко раскинув руки. На груди часто замигал оранжевый круг – знак окончания учебного поединка.

Что ещё за «шпага»? Что творится в его голове? Проиграть тупой кукле? Такого конфуза с ним не случалось уже десяток циклов…

Что-то происходило. Может, он ещё не проснулся и лежит в своей постели, а малышка Чуи́ки уютно посапывает под боком – она всегда сворачивается калачиком и сбрасывает на пол покрывало…

Нет, быть того не может – он ясно помнил, как встал, поцеловал спящую подругу, понежился немного под жёсткими струями «домашнего дождика». Потом подхватил набедренную повязку и макуатиль, и как был, мокрый, обнажённый, последовал по коридору в тренировочный зал. Попадавшиеся навстречу люди (члены касты Жнецов, как и они с Чуикису́со) уступали дорогу, раскланивались, хлопали, широко разводили ладони – знак «Небесной Реки Ма́йю», пожелание удачи. Бойца Парьякаа́ку здесь уважают – кто лучше его отстаивает честь касты в ежемесячных Играх?

«…вы сейчас о чём? Какой ещё Парьякааку? Меня зовут Евгений Абашин, и ни к каким вашим кастам я отношения не имею!»

…Евгений? Абашин? Что за бессмысленный набор звуков, Уку-Па́ча его проглоти?..

«Кто ты такой, парень?»

Я сидел на полу, опершись на стену, и пялился на торчащее посреди зала чучело с парой зубчатых дрынов в растопыренных руках. Грудь его мерно пульсировала оранжевым, приковывая взгляд, подобно маятнику гипнотизёра.

Нечто со мной уже случалось. В тот раз «Линия Девять» отправил мой Мыслящий, преодолев сорокапятилетнюю пропасть, слился с сознанием пятнадцатилетнего Женьки Абашина, когда тот, ни о чём не подозревая, упражнялся в фехтовании на дорожке Дворца Спорта «Динамо»? Вот и сейчас – я вывалился из ничто в самый разгар учебного поединка. И тоже сразу пропустил удар! Правда, боль от тонкого клинка спортивной сабли не сравниться с тем, которую произвёл зубчатый дрын…

Быстрая ревизия нового, на это раз без оговорок, чужого тела повергла меня в оторопь. Для начала – я был голый. Совсем. Если, конечно, не считать густой вязи татуировок да браслетов на запястьях и лодыжках, скрученных из разноцветных нитей…

Поперёк груди горел длинный рубец. Отметина макуатиля – так называется инструмент, служащий здешним бойцам вместо мечей и сабель. Довольно нелепое приспособление: то ли бита для игры в лапту, то ли архаичная штуковина в виде рубчатой доски с ручкой. Помнится, бабушка когда-то стирала с помощью точно такой же бельё – наматывала на круглый валёк, а потом прокатывала на доске.

Кромки макуатиля утыканы острыми зубцами из материала, похожего на обсидиан. Попадание такими должны были разорвать грудные мышцы, выворотить наружу обломки рёбер. А тут – всего лишь отпечатавшийся на коже рубец, как от удара гимнастической пластиковой палкой.

Кожа. Оказывается, она у меня красная. Точнее, кирпичного цвета, как у индейцев, коренных обитателей Перу и Боливии, на которых я вдоволь насмотрелся во время недавнего путешествия. Под кожей перекатываются твёрдые, как дерево мускулы – похоже, «реципиент» не только фехтовальщик, но и завзятый культурист-качок.

Зеркало мне, зеркало!

Нету зеркала…»

Ладно, с внешностью разберёмся позже, а пока – имя-то у меня есть? Я обратился к памяти «реципиента» и тут же получил ответ. Это не было диалогом, как с оставшимся на Земле альтер эго – нужная информация просто всплыла в моём сознании.

Оказывается, меня теперь зовут Парьякааку, для друзей и близких – Парья. Имя это – своего рода знак доблести, завоёванный в сотнях ритуальных поединков на этих самых макуатилях. Или на другом оружии, например, на дубинках с изогнутыми в виде вопросительного знака рукоятями или коротких копьях с миндалевидными наконечниками. Настоящий Парьякааку – один из богов «Народа Реки», покровитель воды, шторма, бури, селевых потоков, сходящих с гор. Кроме всего прочего, известен амурными похождениями, в частности – соблазнением богини Чуикисусо, покровительницы девственниц.

«Народ Реки»? Какой ещё Реки? Разве я не на далёкой периферии Солнечной Системы?

Кстати, о богах. Девушка по имени Чуикисусо существует на самом деле, только никакая она не богиня, а подруга Парьи, с которой они давно делят ложе и крышу над головой.

Давно – это сколько? Год, два? Подчинённый разум отделывается невнятным упоминанием каких-то циклов, но понять, что это означает, пока не удаётся.

Стоп! Да стоп же! Принятая здесь шкала времени, и даже важнейший вопрос: «а «здесь» – это, собственно, где?» – это всё может подождать. А вот что подождать никак не может: если у «реципиента» имеется постоянная пассия – то не Карменсита ли владеет сейчас её телом? «Линия Девять» собирался отправить нас вдвоём, а значит, такой выбор выглядит вполне логично…

Я торопливо вскочил на ноги и направился к выходу из зала, на ходу закручивая набедренную повязку. За моей спиной мигал оранжевым огоньком тренировочный манекен.