Господин мертвец. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Константин Соловьев cтр.№ 66

И Дирк почувствовал, что может ответить ему, – та сила, которая тащила вперед его тело и управляла им, исчезла, оставив только гудящую от напряжения голову и немного подрагивающие пальцы. Первые секунды этого ощущения были неприятны. Собственное тело казалось пустым внутри, гулким и холодным, как оставленный на зиму открытым дом, выстуженный изнутри. Кожа Дирка давно утратила способность ощущать холод, но сейчас ему захотелось найти костерок и придвинуться к нему поближе, чтобы согреться в этой ледяной скорлупе.

– Пожалуй, что неплохо. Может, в следующий раз вы получите свой талер.

– Ах ты, черт… – пробормотал за его спиной Толль. – Ах ты…

«Все, – сказал голос тоттмейстера Бергера, в котором Дирку почудилось удовлетворение. – Дальше действуйте сами. И действуйте так быстро, как сможете. Если бы мне были нужны безмозглые куски мяса с оружием в руках, я бы отправил туда кемпферов. Но вы солдаты, так действуйте, как солдаты!»

– Да, мейстер.

– Продолжать штурм. Если через час штаб не будет уничтожен, мне придется сделать вывод о том, что вы зря занимаете должность командира моего взвода. Подумайте об этом, унтер-офицер Корф.

И Бергер исчез. Точнее, исчез его голос из головы Дирка, но он все равно ощутил облегчение – как будто отпала необходимость смотреть тоттмейстеру в глаза.

– Ненавижу, когда он так делает, – сказал Юльке. – Это как… Ощущаешь себя перчаткой, которую кто-то натянул на руку. На очень грязную руку, если вы меня понимаете.

Говорить подобное в присутствии унтера было опрометчиво, но Дирк сделал вид, что не услышал. Среди солдат Чумного Легиона проявление неуважения к Ордену тоттмейстеров считалось одним из серьезных нарушений. И для некоторых оно становилось последним. Но Дирк понимал, что сейчас ощущает гранатометчик. Потому что и сам чувствовал нечто подобное.

– Порядок? – спросил он у Мертвого Майора.

Ему почему-то казалось, что старый вояка должен был быть рассержен больше всех прочих. Его гордость вряд ли могла спокойно принять тот факт, что тоттмейстер не задумываясь использовал их как болванчиков, своих управляемых кукол.

Но Майор был на удивление спокоен.

– Конечно, – сказал он, разглядывая глубокие вмятины на своем доспехе.

– Мейстер отлично сработал, – сказал Дирк. И хотя это была констатация факта, он уловил в своем голосе убеждающую интонацию, которую сам в него не закладывал. – Если бы мы попробовали провернуть что-то подобное без его помощи, как минимум трое валялись бы сейчас с лопнувшими головами.

Юльке вряд ли был с ним согласен, но, взглянув в глаза Дирка, он вспомнил о разумной осторожности и ничего не сказал.

– Это потому что самим страшно. Мертвый или живой, а головы лишаться неохота. Я так думаю, господин унтер, – сказал огнеметчик. – А когда мейстер ведет, страха нет.

Дирк хотел было похвалить его, чтобы развеять немного атмосферу, которую они сейчас ощущали, все, кроме Жареного Курта. Но Мертвый Майор успел до него.

– Это нормально, рядовой Толль, – сказал он, поправляя на себе ремни с гранатами. – И объяснимо.

– Что именно? – с интересом спросил Дирк.

– То, что он не боится, – ответил «висельник». – Когда бежишь в атаку, боишься за себя, а не за свои сапоги. Чего бояться за вещи?

– А мы…

– А мы его собственность, унтер Корф. Мы – его вещи.

Позицию «Гочкисса» они обнаружили через несколько минут. Здесь, в мире кипящей земли и черно-серого неба, время текло иначе и каждая минута заключала в себе бездну времени, поэтому Дирку показалось, что они идут бесконечно долго. Орудие обнаружил Жареный Курт, который доложил, что «Гочкисс» продолжает вести огонь, хоть и не понятно, по чему – все штурмовые взводы «Веселых Висельников» давно укрылись в траншеях, а отряд Крамера, не получив условленного сигнала, должен был еще оставаться на позициях двести четырнадцатого полка. Жареный Курт предположил, что чертовы французы палят наугад, стараясь создать огневую завесу, препятствующую введению в прорыв дополнительных штурмовых частей. Это звучало логично, но Дирк подумал, что у пуалю сейчас должно было быть много других забот.

– Батарею надо подавить, – сказал он решительно, – по кому бы она ни палила. Это очевидно.

– Она рядом, – сказал Жареный Курт. – Я видел ее под боком, когда выбрался наверх. Оттого и задержался немного – наблюдал.

– Много людей?

– Этого не знаю, но десяток точно будет. Там три «Гочкисса», с учетом заряжающих и наводчиков… Наверно, дюжина. Может, больше.

Дюжина французов, которые наверняка догадываются об их скором визите. На пять «висельников», которые уже успели достаточно разогреться для хорошего боя. И желали отомстить «Гочкиссу» за тех, кто не дошел до траншей. С точки зрения Дирка, это была хорошая арифметика.

Батарею они застали врасплох. Юльке метнул одну за другой сразу три гранаты, но в этот раз они не стали дожидаться, когда грохот за земляной стеной возвестит о начале штурма – сразу бросились вперед. Доспех был надежной защитой от осколков, лишь близкий разрыв мог повредить телу под ним. Но затея все равно выглядела рискованной. Орудийная батарея – это не пулеметное гнездо, это небольшая крепость со своим гарнизоном, которая способна в течение долгого времени удерживать оборону, с какой бы стороны ни приближалась опасность. А трех «Гочкиссов» было достаточно для того, чтобы превратить в мертвое железо несколько танковых взводов. Но сейчас их литые стволы смотрели в сторону оберста Мердера и ничем не могли помочь обороняющимся, когда «висельники» ворвались внутрь.

Стоявшие в охранении погибли первыми. Они должны были оборонять подход к батарее, но не смогли спасти даже собственные жизни. Возможно, это будет главным источником мук для их душ в течение вечности. Ручной пулемет не помог им, как не помог и крик, который один из них успел издать перед смертью, прежде чем кистень в руках Жареного Курта с глухим чмоканьем коснулся его уха и, поворочавшись, натужно вышел оттуда, рассыпая за собой содержимое французского черепа. Второй мог продлить свою жизнь на несколько секунд, если бы догадался отскочить. Но вместо этого он прижался к пулемету, словно кусок холодного металла мог его защитить. Он даже не пытался стрелять, просто сросся с ним, схватившись, как утопающий за спасательный круг. Наверно, не единожды командиры внушали ему, что пулемет – это надежная штука, которая может тебя защитить от чего бы то ни было, даже от аэроплана. Но она совершенно бессильна, когда мертвец с оскаленными зубами, в серой стальной броне, вдруг вырастает перед тобой из-под земли. Удар палицы Дирка угодил ему по затылку, отчего с головы слетела каска, а сама голова безвольно закачалась на раздробленной шее.

Толль со своим огнеметом остался прикрывать тыл. На орудийной батарее должно было быть полно снарядов, и Дирк не хотел, чтобы огненный язык лизнул снарядные ящики. Он видел, что иногда бывает из-за этого.