Господин мертвец. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Константин Соловьев cтр.№ 117

«Отличный образчик фронтового быта, – подумал Дирк, разглядывая свежую табличку на перекрестке улиц-траншей – «Берлин – 2000 километров. Вена – 1800 километров. Ад – можно достать сапогом». – Где бы ни оказался человек, он пытается создать подобие уюта, вплести след своего существования в окружающую ткань бытия. Даже если этот человек давно мертв».

В расположение собственного взвода Дирк заглянул лишь на минуту, убедиться, что за время его отсутствия не произошло ничего дурного. Но Карл Йозеф отлично справлялся и без него. Оружие, блестя свежей смазкой, лежало на раскатанных брезентовых полотнищах. Из траншей тут и там вылетали фонтаны земли, точно под толщей напичканной металлом земли сновали какие-то подземные киты – там трудились мертвецы с заступами и лопатами, углубляя позиции. Земля летела без перерыва, мертвецам не нужен был отдых.

– Легче с рубанком! – орал где-то Клейн. – Пальцы береги, растяпа, новых не вырастет!

– Еще две бухты проволоки! Спроси у Брюннера!

– Спрашивал! Он послал к черту.

– Ну так скажи, что уже бывал у него! Фульке, Ромберг, достать проволоку в два часа!

– Так точно, господин ефрейтор!

Позиции «листьев» обрастали укреплениями с каждой минутой. Неподалеку стучали молотки и надсадно визжали пилы – мертвецы под управлением Клейна сбивали перекрытия. Легкие, из найденного на месте или реквизированного леса, такие перекрытия не могли служить надежной защитой, но и останавливаться на этом никто не собирался. На смену многослойным дерево-земляным укрытиям придут настоящие, из стали и бетона, было бы время. Кое-где «висельники» уже загоняли в неподатливую землю арматуру, готовя будущие блиндажи и намечая ударопрочные коробки в дверных проемах.

Атмосфера здесь царила легкая, бодрящая, с огоньком. Такая, какая обыкновенно царит там, где много мужчин заняты одним общим делом. Такое дело всегда становится похожим на затейливую игру, в которой есть свои нехитрые состязания, дружеские подначивания и беззлобные уколы.

– Эй, Риттер, тебя кувалдой бабушка орудовать учила?

– Кого это я слышу? Зиверс? Ты уже научился отличать кувалду от сковороды?

– Ну и дурак же сбивал эту перегородку! Да она же косая, как кайзер, нализавшийся ликера!

– Фриш, я дал тебе два десятка гвоздей, а теперь их тут шесть! Опять твои еврейские штучки?

– А ну убери свои грабли от моей кирки, бандит! Нужна кирка – иди попроси у французов!

– Проволока! Проволока! Эх вы, растяпы…

– Работать, собачьи вы желудки!

«Мужские игры, – подумалось Дирку, пока он наблюдал со стороны за кипящей стройкой. – Одна из многих мужских игр со своими маленькими ритуалами и правилами. Как и война. Война – одна из самых старых наших игр. В ней есть все, что обыкновенно есть в играх. Кипящая самоуверенность, ребяческая убежденность в собственной правоте, смертельная обида из-за разбитого в кровь носа, клятвы в верности, свои мелкие интриги… Руди, не дружи с Францем, а то я не дам тебе заводную пожарную машинку! Это Артур поставил мне подножку! Карл, Дитрих, а давайте сделаем вот такую штуку!..»

Личный состав при приближении унтера проворно выстроился в шеренгу. Шеренга получилась длинная, в три отделения, но Дирк, идя вдоль нее, чувствовал зияющие в ней пустоты. В строю недоставало семерых. Невеликая потеря для роты, но ощутимая для взвода.

«А ведь потерь могло быть меньше, если бы Крейцер верно держал направление атаки, – подумал Дирк, равнодушно глядя на плывущие мимо лица. – Может, Жареный Курт или Юльке были бы целы».

Классен был на своем обычном месте, но пространства занимал на треть меньше. Вместо правой руки на груди висел пустой рукав кителя. Мертвец смотрел в пустоту, по-уставному задрав голову, и Дирку показалось, что пустота царит и в глазах Классена. Он не стал останавливаться напротив рядового. Пусть увечье и серьезно, командир не может позволять себе слабость утешать подчиненных. Парень уже несколько месяцев в «Веселых Висельниках», он давно не ребенок. Люди, которые здесь служат, давно ничего не боятся, и утешать их нет необходимости.

Дирк шел вдоль строя, выхватывая знакомые лица. Здоровяк Лемм, привалившийся своей огромной тушей к стене, чтобы оставить хоть полметра свободного пространства для командира. Невозмутимо попыхивающий папиросой Мертвый Майор. Снайпер Юнгер, всегда сосредоточенный и улыбающийся чему-то своему. Риттер, перепачканный пулеметной смазкой, и сам похожий на раскаленную гильзу, коренастый и плотный. Большой и невозмутимый, как скала, Тиммерман – хоть здесь без своей обожаемой «Ирмы». Тихий Маркус, склонивший голову набок и разглядывающий тень от собственных ног, в глубине глаз различимы тонкие дымные следы мыслей прирожденного убийцы. Огнеметчик Толль, бывший сапожник, во взгляде лишь старательность и желание выполнить приказ. Фриц Рошер – широкое крестьянское лицо и навсегда искривленная висельной петлей шея, отчего одно плечо кажется выше другого. Еще один огнеметчик – Ромберг, – постоянно беспокойно улыбающийся, тощий, какой-то изломанный. Фриш, вечно скалящийся кривой улыбкой, одновременно беспомощной и наглой. Варга, чье сонное выражение лица никогда не изменится. Беспечный Эшман с хитринкой во взгляде, беспокойно переминающийся с ноги на ногу. Зиверс, собранный и всегда напряженный, как ягуар, даже во взгляде блуждает что-то звериное, беспокойное. Кроме этих лиц были и другие, десятки других. Похожие друг на друга лишь неестественной бледностью, они провожали его взглядом, и ему казалось, что он видит свое отражение в их глазах. Во главе отделений замерли командиры, Клейн, Тоттлебен и Мерц, тоже готовые выполнить его приказ. Не было лишь штальзаргов, для молчаливых гигантов первым делом выкопали отдельный блиндаж, где они никому не мешали и не путались под ногами.

– Доложить о состоянии взвода! – приказал Дирк.

– Без серьезных происшествий, – сразу же отозвался Карл-Йохан. – В семь часов утра заметили вражеский аэроплан, кажется, разведка. Отогнали его беглым пулеметным огнем. Артобстрел закончился в шесть сорок пять. Осуществляем наблюдение.

– Хорошо. Оружие проверить, смазать. Перетащить боеприпасы на передовую. Укрытия углубить на полметра. Выкопать еще одну траншею с перекрытым ходом, от того бугра до этого края. Выставить на дежурство снайперов. Подготовить три патруля для дежурства в ночное время. Выполнять.

В этих приказах не было серьезной необходимости, да и оружие явно недавно смазывали, но Дирк знал, что «висельникам» сейчас надо занять себя. После боя, когда во взводной шеренге остаются свободные места, лучше занять солдат работой. Живой человек после боя опустошен и измотан, болят сбитые ноги, исколотые проволокой бока, стертый о камни живот, разбитые в кровь пальцы. Несколько часов боя в сочетании с изматывающей нагрузкой заставляют рассудок отключаться от окружающего мира. Тот становится плоским и серым, как примитивная декорация в театре теней. Человек, еще минуту назад бежавший в штыковую, перепачканный кровью, потом и грязью, одним ударом саперной лопатки способный разрубить врага пополам – он вдруг приваливается к стене и сползает по ней, потому что ноги отказываются держать его тело. Все силы истрачены, все резервы высосаны досуха. И нет больше ни опьянения боя, ни боли, ни страха, только мертвенная усталость, которая наваливается огромными жерновами и невыносимо давит. Эта усталость спасительна. Она помогает отключить сознание, вернуть его в темноту, где нет оглушающих артиллерийских разрывов, злого басовитого стрекота пулеметов и шипения газа. В этой темноте сознание сможет восстановиться за несколько часов тревожного сна. Не полностью, но в достаточной мере, чтоб его обладатель походил на человека. И был способен снова взять в руки винтовку и набить подсумки.