— Ну, ты попал. — Пич дружески пихнула его в бок. — Но, кто бы что ни говорил, ты должен делать свое дело. Пускай себе обижаются.
— Правильно.
— А что… — Питер переводил взгляд с одного на другого. — С Отто какие-то проблемы?
— Надеюсь, что нет.
Питер хотел спросить что-то еще, но Пич остановила его взглядом.
— Я опоздал, шеф, потому что к нам сегодня мой дядя приехал. Специально — сообщить, что к северу от города, на Безнадежном ручье, кто-то поселился. Там старая сторожка сохранилась. Похоже, кто-то ее облюбовал. Никто бы и внимания не обратил, да дядя говорит, он вроде к нему в амбар залез. Тетка обнаружила пропажу кое-каких продуктов. Прежде чем ехать, дядька поехал с утра проверить. Так этот тип вышел на него с дробовиком, велел не вторгаться в его владения. Поскольку дядя с дочкой был — вез ее в школу, это моя кузина Мэри, — то он того мужика урезонивать не стал.
— Хорошо. Мы его сами урезоним. — Нейт отставил нетронутый кофе, конверт с показаниями Отто отложил в сторону и направился к оружейному шкафу. Взял два ружья и патроны.
— На случай, если слова не подействуют, — пояснил он Питеру.
Солнце светило ярко. Казалось невероятным, что всего несколько недель назад ехать пришлось бы в темноте. Параллельно дороге вилась река, она вся очистилась ото льда и своей голубизной являла резкий контраст с пока еще белыми берегами. На фоне неба внушительными монументами высились горы.
На километровом столбе сидел орел и словно охранял раскинувшийся за ним лес. Страж в золотых доспехах.
— Давно эта сторожка пустует?
— Вообще не помню, чтобы в ней кто-то жил. Развалюха, да к тому же стоит на самом берегу, так что каждую весну ее заливает. Периодически туристы в ней ночуют. Ну и молодежь иной раз забредает — сами понимаете зачем. Труба цела, и печь есть. Правда, дымит невозможно.
— То есть ты туда тоже забредал — сам понимаешь зачем.
Питер улыбнулся. Щеки залила краска.
— Раз или два. Я слышал, ее когда-то двое чужаков построили. Хотели жить на той земле, золото в ручье мыть. Решили, что будут жить натуральным хозяйством, а через год уже озолотятся. Скваттеров из них не получилось.
Один зимой замерз насмерть, другой от одиночества умом тронулся. Подозревали, он своего погибшего приятеля съел.
— Ну и дела!
— Да врут небось. Но когда девчонку туда ведешь — романтики вроде прибавляется.
— Да уж, в самом деле романтика…
— Вот здесь поворот, — показал Питер. — Дорога плохая.
Это было мягко сказано. Пошли буераки и колдобины, дорога была узкая, да и не дорога вовсе — колея в снегу.
Сквозь заросли солнце едва пробивалось. Они ехали в полумраке по тоннелю, с издевательской небрежностью пробитому какими-то снежными демонами.
Нейт поджал язык, чтобы не прикусить, когда в очередной раз тряхнет, и крепко вцепился в руль.
Поляной он бы это называть не стал. Ветхое бревенчатое сооружение примостилось на обледенелом берегу жалкого ручья, в небольшой вырубке среди ивняка и хилого ельника. Блоки из шлакобетона служили опорой длинному покосившемуся крыльцу.
Перед сторожкой стоял старый джип с калифорнийскими номерами.
— Питер, позвони Пич, пусть номера пробьет.
Пока Питер говорил в рацию, Нейт размышлял. Из трубы выбивался робкий дымок. А на шесте возле входа висела какая-то дичь.
Нейт расстегнул кобуру, но пистолет вынимать пока не стал.
— Ну, это уже слишком! — Дверь хижины распахнулась. В полумраке в проеме возник мужчина с дробовиком.
— Я — Бэрк, начальник полиции Лунаси. Попрошу вас опустить ружье.
— А мне плевать, кто вы и что вы там просите. Знаю я ваши фокусы, мерзкие гады. От пришельцев только и жди подлянки. Я с места не двинусь.
«Пришельцы, — подумал Нейт. — Отлично».
— Силы пришельцев в этом секторе разгромлены. Вам никто и ничто не угрожает. Но мне нужно, чтобы вы опустили оружие.
— Это вы так говорите. — Он выставил вперед ногу. — Откуда мне знать, что вы не из этих?
Тридцать с небольшим, прикинул Нейт. Пять футов десять дюймов, сто пятьдесят фунтов веса. Волосы каштановые. Глаза безумные, цвет отсюда не определишь.
— У меня есть удостоверение, с печатью. Все, как полагается. Если опустите ствол, я вам его покажу.
— Удостоверение? — Он смутился и опустил дуло на дюйм.
— Выдано Земным подпольем, — с серьезным видом подтвердил Нейт. — В наши дни осторожность не помешает.
— У них даже кровь синяя. Вы бы видели! В прошлый раз, как они на меня напали, я двоих уложил.
— Двоих? — Нейт изобразил восхищение. Ружье опустилось еще на дюйм. — С вас надо снять показания. Поедем к командованию, зафиксируем ваш доклад.
— Нельзя допустить, чтобы они взяли верх.
— Не допустим.
Дуло теперь смотрело в землю, Нейт сделал шаг вперед.
Все произошло слишком быстро. Это всегда бывает слишком быстро. Он слышал, как Питер открывает дверцу машины, окликает его по имени. Он следил за лицом борца с пришельцами, за его глазами. Видел, как они наполняются паникой, злобой, ужасом.
Он уже кричал Питеру, чтобы лег. Ложись! А сам вскидывал ружье.
От выстрела в лесу дрогнул воздух, в кроне дерева испуганно крикнула птица. Прогремел второй. Нейт нырнул под машину.
Он приготовился выкатиться с другой стороны, как вдруг увидел на снегу кровь.
— О господи! Питер!
Тело налилось свинцом, запахло переулком — дождем, гниющим мусором. Кровью.
Он часто задышал, от приступа паники в мозгу мгновенно прояснилось, в горле от отчаяния пересохло. Он пополз.
Питер лежал навзничь рядом с распахнутой дверцей. Глаза широко открыты и словно остекленели.
— Кажется… меня ранило.
— Держись. — Нейт прижал рукой то место у Питера на руке, где рукав был порван и сочился кровью. У него под пальцами пульсировало что-то теплое, в такт с ударами его собственного сердца. Не сводя глаз с хижины, он достал из кармана платок.
— Ничего ведь страшного, да? — Питер облизал губы и нагнул голову, чтобы разглядеть рану. И побелел как смерть. — Черт!
— Слушай меня. Слушай! — Нейт крепко перетянул рану и похлопал Питера по щеке, чтобы не потерял сознание. — Оставайся лежать. Все будет в порядке.
«Не дам ему истечь кровью. Не дам умереть у меня на руках. Больше — никогда! Господи, прошу тебя!»
Он достал из кобуры пистолет Питера и вложил ему в руку.
— Держишь?
— Я… Я правша. Он мне в руку попал.