Месть со вкусом мяты - читать онлайн книгу. Автор: Руслёна cтр.№ 37

- “Интересно, если с Тамусей этой замутить, мне голову не открутит её подружка?” — он хмыкнул и спросил:

— А женихов не делили никогда? Ну, тебе понравился, а Люси себе отобрала или наоборот?

Она расхохоталась:

— Шутите? Где Енка, и где женихи. Скорее я выйду замуж, чем она себе найдёт кого-то, — зыркнула на него и, отведя взгляд, пробормотала, — после вас она разочаровалась в мужчинах. Сказала, что, если тот, кого она ЧУТЬ не полюбила, такой, то и все такие.

Он закусил нижнюю губу и грыз её в досаде. Да, сам виноват. Ну да что теперь… Может, когда-нибудь и оттает… Хотя… как бы брат не отобрал. Сам же разрешил. О чём жалел с первой минуты. — “Ладно, что там у нас на повестке вечера… ”

— А я не помню вот, Томочка, я спрашивал или нет, много за губы свои отдала? Почём нынче силикон?

Она засмеялась и кинула в него книжку:

— Ну вас, какой силикон, свои такие.

— А пойдём-ка мы с тобой на кухню, красавица, — чувствуя, что начал заводиться, не смотря на звон в голове, Горыныч решил выпить кофе там, подальше от интимной обстановки.

Они сгребли посуду и пошли на кухню. Томка мыла её, пока закипал чайник, а он нарезал колбасу, лимон, наломал шоколадку и разлил коньяк, что стоял в холодильнике, как НЗ. Томка уселась за стол, снова поджав под себя ногу и подперев одной рукой щёку. Она смотрела на него так просто, без какого-либо кокетства, как на обычного человека, а не сердцееда, на которого вешались все девушки и женщины их офиса и не только, что он успокоился. И отвечал ей тем же — дружескими улыбками, шутками и, если вначале в мыслях была ещё некая идея по её соблазнению, то теперь он даже думать об этом забыл. Перед сном они договорились через день встретиться и вместе отправиться в этот посёлок.

Ночью ему снилась Люсьена. Она ничего не делала, просто стояла и смотрела на него. Но как-то не так, как раньше. Без злости, заносчивости, хмурых бровей и прищуренных настороженно глаз, ожидая с его стороны диверсии или подвоха, а грустно и как-то… мимо. Чуть-чуть, но мимо. Он даже оглянулся посмотреть, куда она смотрит. Но ничего там не увидел, только стену, смутно что-то напоминающую. Снова посмотрев на Люси, увидел, что она уходит. Он позвал, но она не обернулась и не остановилась. Побежал, чтобы остановить, и даже догнал, но, когда она обернулась, увидел губастую Томку.

Проснувшись весь в поту, он долго размышлял над увиденным, но ни к чему не пришёл. К Томке его не тянуло… ну, почти. Он и сам не понимал, влечёт она его, как женщина… подруга его девушки. А Люсьена пытается удалиться от него все пять лет и никак не удаляется. Стена позади него обретала черты знакомого особняка, полыхающего огнём…

— Врёшь, не отберёшь… — пробормотал он, снова забегая то в возникший перед ним особняк, то из него, вытаскивая оттуда детей, девушек, женщин, а пожар всё полыхал и полыхал, обжигая руки, лицо, шею…

Томка проснулась под утро от его криков:

— Неси! Уноси… дальше, сгорят! Горят… Ты видишь… Воды… больше, больше! Не хватает, ты же видишь… как жарко…

Она в ужасе металась между ним и ванной, мочила полотенце, обтирала его всего, скинув с мужчины одеяло, уворачивалась от его сильных, несмотря на бред и слабость, рук, потому что он пытался “спасти” и её. Потом затих и долго лежал так, тихо, но тяжело дыша. Вдруг открыл глаза и позвал тихо:

— Эрика, иди ко мне… Я так скучаю. Простишь меня? Я дурак, да, знаю… Прости. Не успел…

И снова был бред, крики. Почему ей и в голову не пришло вызвать врача? Растворила жаропонижающие в кружке с водой и поила его, как получалось, обливая и его, и себя, и постель. Потом вспомнила про уксус и всего обтёрла. Через час Горыныч затих. Томка то и дело подходила и слушала — дышит или нет? Дышит… Глянув мельком на часы, пришла в ужас — два часа дня! Затемнённые шторы были плотно задёрнуты, и она так и не поняла, что уже давно день. Работа её полетела в тартарары… И пропущенных звонков от начальства было не счесть. Всё, теперь её точно уволят… Наступило отупление от бессонницы и бесконечной беготни. Она обхватила голову руками, усевшись на пол и прислонившись к ножке стола, и застыла в такой позе, задремав первый раз за ночь.

Горыныч очухался часам к пяти. Открыв глаза, первое, что увидел, Томку, свернувшуюся калачиком на полу и закутавшуюся в толстый, плюшевый плед. В комнате воняло чем-то прокисшим или… фу, кажется, это уксус.

- “Что она им делала тут?”

Подняв руку, чтобы убрать прилипшую к лицу прядь волос, понял вдруг, что воняет уксусом именно от него. Попытался встать, но почувствовал страшную слабость и рухнул обратно. Что тут было? Но будить девушку не решился. Просто тихо лежал и ждал. А она спала сном праведника, даже не шевелилась. Только сопела под пледом, укрывшись по самую макушку. Часам к семи она потянулась и широко зевнула.

— Ну и ночка, чтоб её, — пробормотала Томка. Высунулась и посмотрела на Горыныча. Тот лежал, закинув руки за голову и с любопытством смотрел на неё.

— Вы проснулись? Как себя чувствуете?

— Сейчас нормально. А что здесь было?

— Вы не помните?

— Том, что ты всё мне выкаешь, — поморщился Горыныч, — и да, не помню ни шиша. Так что — рассказывай.

Она уселась и, обхватив коленки руками, прислонилась к ним щекой:

- Ой, я даже не знаю, как это назвать. Тут всё было — температура, бред, пожары, кого-то вы… ты спасали… спасал, Эрику звал. А что горело-то?

Он нахмурился.

— А какое сегодня число?

— Сегодня… — она кинула взгляд на телефон, что лежал рядом с ней, — двадцать седьмое апреля.

— А… ясно…

— Ну, если тебе и ясно, то мне нет, — Томка подняла голову и в глазах загорелось такое любопытство, что он рассмеялся, хоть и нехотя.

— Много-много лет назад был в одном доме пожар и мы с другом спасали его жителей, двадцать седьмого апреля. Но я давно не вспоминал его… вот так, сурово, как в эту ночь, — он снова понюхал себя и решительно спустил ноги на пол, — надо пойти и вымыться в ванне от уксуса этого.

Она округлила глаза:

— А ты сможешь? Не свалишься там? А то снова ударишься головой, меня Енка точно зароет!

Он хмыкнул и сказал с серьёзным выражением лица:

- А мы ей не скажем. Будешь дежурить под дверью. Как плохо станет, я тебя позову, — прищурился, а в глазах заплясали чертенята. Томка вздохнула:

— Пойдём, провожу. Вот ведь… навязалось приключение на мою голову.

Конечно, он только делал вид, что опирался на её руку. Дойдя до ванной, самостоятельно зашёл и прикрыл дверь.

Тамарка действительно уселась по дверью на табурете с телефоном в руках. Она открыла “змейку” и играла, стараясь провести её по лабиринту, а Горыныч напустил пару и залез в ванну. Он ждал, что вот-вот ему полегчает, но становилось только хуже. Почему так, он не понимал.