В шоке. Мое путешествие от врача к умирающему пациенту - читать онлайн книгу. Автор: Рана Авдиш cтр.№ 39

«Разумеется, пойду захвачу прибор. А где ты хочешь это сделать?» – только и спросил он.

«Да можно прямо здесь», – ответила я, предложив, чтобы я легла на полу в пустом кабинете другого своего друга.

Я убрала в сторону стул и небольшой стол и улеглась на серый ковер с грубым ворсом, приподняв свою блузку, чтобы обнажить живот. Он нанес холодный гель, который способствует получению четкого изображения, и встал на колени рядом со мной, поместив датчик УЗИ прямо под моей грудной клеткой. Я молча ждала, пока он двигал датчик, пытаясь подобрать удачное расположение.

«Там ведь нет ничего, так ведь?» – В душе я, видимо, надеялась, что проведенный другом беглый осмотр на полу кабинета ничего не сможет обнаружить. Я поняла, что намеренно создавала препятствия, – я все еще не была готова к плохим новостям.

«Хммм…» – сказал он.

«Что там?» – сразу же занервничала я.

Он покрутил настройки, пытаясь получше все разглядеть, а затем повернул ко мне экран. «Видишь?» – спросил он.

«Это гематома. Я знаю… она все еще там», – поспешила я объяснить. Скопившаяся в ту первую ночь кровь постепенно рассасывалась в течение последнего года. Если сначала она была размером с пятикилограммовый шар для боулинга, то теперь стала уже не больше теннисного мячика.

«Да, я с тобой согласен, и именно поэтому я не уверен, что это за второе образование», – сказал он, показывая на экран.

Я увидела яйцевидную сферу сантиметра три в поперечнике, которая таращилась на меня с экрана аппарата УЗИ.

«Тебе необходимо провести полноценный УЗИ, – заявил он, вставая с пола. Он добавил: – Я закажу процедуру. Я позвоню и узнаю, можно ли будет все организовать прямо сейчас».

Я понимала, что он прав. Несколько часов спустя специалист УЗИ изучала тот же самый участок, снова и снова проводя по животу датчиком, словно не совсем понимая, что именно она видит. Она извинилась и вышла, чтобы позвать рентгенолога.

«Послушайте», – начала рентгенолог. Я знала, что ничего хорошего такое вступление не сулит. Как показывала практика, оно обычно означало: «Я сейчас скажу вам довольно плохие новости, но мне хотелось бы, чтобы вы не реагировали на них как на плохие новости. Я бы хотела, чтобы вы проявили стойкость и сохранили самообладание».

«В отчете вы увидите, что я называю то, что мы обнаружили, образованием», – продолжила она. Значит, они все-таки что-то нашли.

«Судя по всему, к нему поступает кровь. Имейте, однако, в виду, что это образование вовсе не обязательно является раковой опухолью. Мы порекомендуем вам дальнейшее обследование – КТ или МРТ».

Я кивнула. Я все поняла.

Выходя из кабинета рентгенолога, я тут же почувствовала себя глупо, осознав, что я зашла так далеко, ничего не сказав при этом ни близким, ни даже своим врачам. Я решила, что пора начать всех ставить в известность.

Первым делом я позвонила хирургу, который, изучив снимки УЗИ, согласился, что самым логичным следующим шагом будет трехфазная компьютерная томография моей печени. Он предположил, что образование оставалось прежде незамеченным, потому что время введения красителя было выбрано не совсем удачно. Он заказал проведение процедуры.

Я позвонила Рэнди, который простодушно ответил: «Привет, я как раз думал, когда ты позвонишь. Должно быть, вся в делах, а?»

Бедняга Рэнди ненавидел сюрпризы, и так как он полагал, что на работе я в безопасности, то позволял себе невиданную прежде роскошь спрашивать меня о том, как прошел день, не боясь при этом услышать ничего, что он бы мог интерпретировать как плохие новости.

«Ну, на самом деле меня тут беспокоила боль… если честно, боль меня беспокоила уже какое-то время», – начала объяснять я.

«Погоди, какая еще боль? Почему я впервые об этом слышу?» – он начал паниковать.

«Да это пустяки, – сказала я, хотя это было явно не так. – Ладно, просто послушай, – продолжила, решив перенять тактику рентгенолога. Я объяснила, что один мой друг сделал мне УЗИ печени, и ему показалось, что он что-то увидел, после чего мне провели полномасштабную процедуру, и им тоже показалось, что они что-то увидели, так что теперь мне нужно будет сделать компьютерную томографию. – Вот и все», – добавила я, надеясь, что у него не будет никаких вопросов.

«Но что именно они там увидели?» – прозвучал предсказуемый вопрос.

Я стала пытаться подобрать какое-нибудь нейтральное слово, чтобы не говорить про образование или опухоль. «Ну это своего рода скопление ткани в форме некоего… шарика», – запинаясь, сообразила я.

«Типа образование?» – спросил он.

«Ну да, типа того», – согласилась я. «Просто пристрелите уже меня», – подумала я, раздосадованная собственной неудачной попыткой сохранить самообладание, делясь новостями, которые сама еще толком не переварила. Затем я вспомнила, что у меня есть один выход. В конце концов, в данном случае я была пациентом, а не врачом, обязанным с сочувствием и расстановкой сообщать плохие новости. «Слушай, я не очень хочу сейчас об этом говорить. Мне просто нужно сделать томографию, и все. После этого нам будет известно больше», – заявила я.

«Хорошо, – сказал он, понимая, что лучше, пожалуй, на меня не давить. – А ты скажешь маме?» – вопрос был с подвохом. Он имел полное право его задать, потому что ему нужно было знать, кто в курсе, чтобы ненароком меня не выдать. Казалось, это вполне обычный вопрос, однако он мог предоставить ему гораздо больше информации, чем любые дальнейшие расспросы. Так, например, если бы я сказала «нет», то это означало бы, что дело серьезное, а значит, ему стоит беспокоиться. Если бы, однако, я сказала «да», то он бы знал, что от мамы мне будет не так легко отделаться и она сможет вытянуть из меня больше подробностей, которые он впоследствии сможет узнать и сам. Это были шпионские манипуляции на уровне ЦРУ.

«Я пока не уверена», – искренне, пускай и преследуя свои интересы, ответила я. Я и правда не знала – все происходило так быстро.

Я пришла на томографию на следующий день, по завершении утреннего обхода. Я сняла свой белый халат вместе с бейджем и переоделась в больничную рубашку в синий горошек. Помогла оператору найти подходящую вену для катетера, и когда он был установлен, расположилась на хорошо знакомом столе.

«Ваш врач назначил этот контраст, так что вы почувствуете, как по вашему телу пройдет теплая волна, когда его введут. Будет такое чувство, будто вы обмочились – знайте, что это не так, – сказала она мне. – Постарайтесь лежать неподвижно, а когда я попрошу задержать дыхание, вообще не шевелитесь ни на миллиметр, чтобы мы получили хорошие снимки, договорились?»

Я кивнула. Я знала, что от меня требуется.

Я легла на твердую металлическую поверхность стола и услышала знакомый звук, когда стол звякнул и начал задвигать меня в напоминающий своей формой бублик томограф. Я почувствовала тепло от растекающегося по моим венам контрастного средства, от которого мой мочевой пузырь стал теплым и начал сокращаться.