Встретимся на Черной речке - читать онлайн книгу. Автор: Варвара Федченко cтр.№ 22

Кстати, о Катерине…

— испортил девку? — подражая бабке Марье, спросила я у Егора.

Он довольно кивнул.

— Влюбился. Впервые в жизни. Испортил, конечно, но пока совсем чуть-чуть, — Егор широко улыбнулся. — А она тебе не рассказывает ничего?

— Молчит. Краснеет и молчит, — поправилась я, с нежностью подумав о своей рыжеволосой подруге.

— Да, она такая, — рассмеялся Егор. — Я, кстати, сейчас к ней пойду.

Ты идешь домой?

— Иду… Куда я денусь? — устало выдала я, и поднялась следом.

Дома Катерина суетливо собиралась на свидание, хотя мне хотела соврать, что идет в школу «на награждение».

— Тебя твоя «награда» уже за воротами ждет, — крякнула бабка Марья, заплетая Катины длинные волосы в тугую косу.

— Да-да, — добавила я. — Я вместе с твоей «наградой» пришла. По дороге встретились.

Катя покраснела, и что — то невнятно пробубнила.

— А тебя Кирюша искал, — беззаботно выдала баба Марья, вплетая в рыжую косу голубую ленту.

— К-кто? — запнулась я.

— Кирюша. Тоже художник. Он у меня жил лет эдак десять назад. С

Борей приезжали, с папкой Катиным.

— Да, мне папа рассказывал, — поддакнула Катя.

Отлично. Все всё знают.

— Кирюша… Катерина, — строго сказала я. — А ты знала, что Кирюша как бог выглядит?

— До сегодняшнего дня не знала. Он пришел тебя искать… В общем, я все поняла. Маринка, — закатила глаза подруга, — он такой красавчик!

Теперь я вспомнила, я видела его на фотографиях в папиных альбомах. Но и предположить не могла, что это он.

— Все такие понятливые. Одна Сурикова дурочка, — Я отвернулась в стене, и принялась рассматривать, как в детстве, ковер, висевший на стене.

Счастливая Катя, прихрамывая, ушла к Егору. Бабка Марья ушла на разборки к Варфаламеевым (кто-то стащил с огорода черенок от лопаты). И наступила благостная тишина для раздумий и самобичевания. Где-то вдалеке снова ухала сова, а в остальном остров хранил молчание.

Я, впервые за все время на острове, захотела нарисовать что-то, помимо портретов. Кисть будто бы сама поставила пару точек в левом верхнем углу холста, и от них потянулись лучи, которые стали сплетаться в клубок. Клубок вертелся, не желая распутываться, вплетал в себя новые нити, добавляя себе цвета. В итоге две тонкие ниточки выбрались, начали обвиваться друг вокруг друга, и соединились в одну. Я устало закрыла глаза, откидываясь на кровать. Железные пружины скрипнули, принимая меня.

Ночью мне снился Кирилл. И теперь я звала его по имени. Меня разбудила Катя, судя по свету, глубокой ночью, недовольно пробурчав:

— Ну, дай поспать. Заладила «Кирилл», «Кирилл»… Бормочешь без конца. Иди к своему Кириллу, и там бормочи…

Ну вот, Я снова разговариваю во сне. Если сложить мои предыдущие слова и сегодняшние, то получается фраза, прекрасно иллюстрирующая ситуацию: «Встретимся на Черной речке, Кирилл».

Я не выспалась, так как остаток утра провертелась в кровати. Болела голова, выходить из дома совершенно не хотелось. Но пришел суровый Борис Таисович, который велел и Катерине, и мне немедленно выходить на пленэр.

— Лежат тут, барыни… — изба ходуном ходила от зычных криков ректора. — Я думал, она болеет, встать не может… А она, вертихвостка, по сеновалам скачет! Думала, не узнаю?

— Ну, пап! — ныла Катя. — Я взрослая женщина!

— Да кто спорит? Взрослая! Но ты сюда работать приехала, а сама отлыниваешь. А ты? Марина, я знаю, что ты ехать не хотела, однако, ты здесь, и будь добра вместе со всеми выходить. И ваши особые отношения с Кириллом Робертовичем…

— Нет у нас никаких «отношений», — я отвернулась к окну, уставившись в одну точку на горизонте.

— Тем более! — не унимался Борис Таисович. — Значит, тебе ничего не мешает работать. Встали и пошли! Немедленно! Обе!

Я не хотела видеться с преподавателем, а Катерина собиралась идти к Егору. Но по итогу мы обе пошли на пленэр. Как на зло, на улице было солнечно, не осталось и следа от недельного, затяжного дождя. Идеальная погода для выхода на натуру: не жарко, свет хороший, ветер умеренный.

Из-за того, что мы пропустили утреннее распределение, нас обеих отправили в самую ближнюю группу — на берег, к парому. Мои слова о том, что я там уже рисовала, ни на кого не подействовали. А я была согласна идти куда угодно, только не на берег. Потому как на листе, висевшем на двери школы, черным по белому было написано: «Позиция 1. Берег Черной речки. Преподаватель — Кирилл Робертович Ривман». Но Борис Таисович сделал такое страшное лицо, что желание спорить испарилось само собой.

Ребята уже работали, и, судя по наброску Витьки, с раннего утра. Катя, которая все еще делала вид, что у нее болит нога, села на скамью у парома, и сразу начала рисовать, желая побыстрее закончить. Я пошаталась по берегу, заглядывая на мольберты и в альбомы, и, наконец-то, встала на самом краю песочной насыпи, выбрав самое уединенное место. Кирилл Робертович сидел на пароме, разговаривая с дедом Максимом, эпизодически обходя всех рисующих с длинным карандашом. Мужчина прекрасно выглядел: черная кофта-мантия с капюшоном, волосы забраны в неряшливый хвост резинкой с украшением наподобие четок, руки были обвиты кожаными браслетами. Я исподлобья смотрела на него, и, конечно же, замечала, как мои однокурсницы улыбались ему, пытались поближе подойти к Кириллу Робертовичу, когда он делал правки на их рисунках. Однако сам мужчина никак не реагировал на них. Когда Алла из 404 группы слишком близко наклонилась к преподавателю, что-то спрашивая, я не выдержала, и резко отвернулась, чуть не уронив мольберт.

— Свет, в нижнем правом углу, нужно исправить. Слишком темно, — над самым ухом раздался волнующий мужской голос.

— Спасибо. исправлю. — Подчеркнуто официально сказала я.

— Сердишься?

— Кирилл Робертович, я вас услышала. Исправить свет. Спасибо за совет. Теперь можно я буду рисовать?

— Марина, поговорить все ровно придется, — осторожно сказал преподаватель.

— Мы с вами уже достаточно наговорили… Мне на год вперед хватит, — я не поворачивалась к мужчине, так как знала, как на меня влияют его взгляды.

— Не там. Дай кисть.

Но вместо того, чтобы взять у меня кисточку, мужчина сжал мою руку, и повел ей, разводя слишком яркую краску, осветляя край. Для этого ему пришлось еще ближе подойти ко мне, практически прижаться грудью к моей спине. Я повела плечами, так как тело покрылось мурашками.

— Кирилл Робертович, это неприлично. Тем более что все смотрят.

— Меня это не смущает.

— Ну, хватит. Пожалуйста, — я отвернулась, пряча дрожащие губы.

— Что мне сделать, чтобы ты меня выслушала? — серьезно спросил Кирилл Робертович, отпуская мою руку.