Преподавательница - читать онлайн книгу. Автор: Варвара Федченко cтр.№ 20

— Соловенкова — дочь депутата облдумы. И да, она не отличается умом и сообразительностью, — тихо сказала Ольга Валентиновна, — но зато у нее много наглости. Она написала на вас жалобу в ректорат, папаша ее подключился, орал вчера в отделе кадров, что вы, мол, «валите» всех замужних девочек, так как сама вы одинока, потом его понесло…. В общем, он много чего сказал. Более того, он вышел на всех недовольных своими оценками, принес и их жалобы. Мне настоятельно советовали задуматься о вашем увольнении. Причем до начала нового семестра. Причем без выплаты заработной платы за 3 месяца, как бывает в случае с сокращением. И чтобы вы написали заявление по собственному желанию.

— Не буду. Сокращайте.

Я много чего хотела сказать, но боялась, что выдам дрожащий голос. Вот уж не думала, что все так далеко зайдет. Ведь справедливость на моей стороне!

— Ларочка! Я же не хочу, чтобы вы уходили! Я для этого вас и попросила зайти. Давайте подумаем, что делать. Я же знаю, что они не учат.

И понимаю вашу позицию, но на меня каждый день давят: тому поставь, он сынок какого-нибудь бизнесмена, той зачти, она дочь депутата…. Давайте я прямо спрошу, не буду вокруг да около ходить: у вас есть знакомые в правительстве области, в администрации, в ректорате?

— А если у меня есть знакомые в какой-то из этих структур, то мне можно дальше на пересдачу двоечников отправлять? — съязвила я.

— Вы мне-то не дерзите! Я вам помочь хочу.

— Нет у меня знакомых.

— Вы подумайте, пожалуйста. Может, у кого из друзей есть связи.

Вы знаете, какой этот депутат противный? При этом очень настойчивый. Вот уж правда «тупость и труд все перетрут».

Я улыбнулась этой несмешной шутке, и молча вышла из кабинета заведующей. Пока я шла домой, я думала о том, что знакомый то есть, но обращаться к нему не хочется. Какая нелепость! Соловенкова, простите, дура беспросветная, а все туда же: диплом о высшем образовании нужен. Я два раза честно пыталась уловить хоть какие-то знания в ее ответах, и в третий раз попыталась бы, да только девушка даже пытаться не стала.

Увидела вопросы в вытянутом билете, швырнула мне билет лицо, и выбежала. И что я должна сделать в этой ситуации? Поставить ей зачет из-за должности отца? Которому кажется, что я не поставила его дочери зачет из-за того, что та замужем, а я нет. Нелепость. Меня аж передернуло от нахлынувших негативных эмоций. Ну и плевать! Попытаюсь устроиться в другой вуз, на крайний случай перееду жить к сестре, там есть два вуза, буду Антошку каждый день видеть, все Олеськины стадии взросления увижу. Я даже улыбнулась своим мыслям, перспектива была красочная. По дороге решила забежать к родителям. Папа вырезал какую-то фигурку из дерева, раз уж не мог себе позволить (пока не мог!) делать крупногабаритную мебель. Мама что-то готовила на кухне. Я бывала у родителей как минимум 3 раза в неделю, мама говорила, что после моих приходов папа в пять раз больше старался подняться. Пока я, как обычно, воровала колбасу из салата, а мама несерьезно ругала меня за «кусочничество», я набралась смелости рассказать маме о ситуации на работе, и о мыслях о переезде. Мама так побледнела! Я даже кинулась к ней, подумав, что она сейчас упадет в обморок.

— Мам! Мама! Тебе плохо?

— Подай мне стул, — мама тяжело опустилась на стул, уронив руку с ножом на колено. — Лара, ты не можешь так поступить со мной. Я одна не справлюсь! Ты думаешь это легко? Каждый день мыть лежащего человека, менять белье, делать массаж, убирать за ним, следить, чтобы пролежней не было? Лариса, я не хочу, чтобы ты мне помогала, я хочу, чтобы ты просто была рядом. Да папа тебе и не позволит себя трогать, гордый слишком… Доченька, я прошу тебя, пока есть хотя бы маленький шанс остаться в городе, остаться рядом с нами, воспользуйся им. Я по утрам встаю, посмотрю на него, — голос мамы задрожал, — мне жить не хочется! И только мысль, что ты придешь, меня заставляет вставать с кровати. Я понимаю Элю: у них там дом, работа у Егора, Антоша в садик ходит, школу уже выбрали ему, да и куда она с младенцем поедет? Мы с ней по вечерам созваниваемся, и ревем, — я удивленно подняла на маму глаза. — Да, ревем. Ей меня жалко, мне себя, обеим жалко папу….

— Мама, всё, не плачь только, я никуда не еду. Я завтра позвоню в сельхозакадемию, в военный институт, в мединститут…. В общем, если ситуация усугубится, просто перейду на другую работу. Мамулик, хватит! — я погладила маму по руке, наклонила голову ей на колени. — Я никуда не еду!

Мама погладила мои волосы, поцеловала в макушку, и молча вернулась к готовке. Конечно, она понимала, что это эгоизм с ее стороны, но так же знала, что это и моя обязанность — уход за родителями. Она столько вложила в нас с сестрой, мы просто не могли быть неблагодарными. Мы выросли девочками с повышенным чувством социального долга, который распространялся и на родителей. Я понимала, как тяжело Эли: она хотела помочь, даже собиралась вместе с семьей переехать в наш город, но неожиданно забеременела (да, так случается), и очень тяжело переживала беременность: постоянный токсикоз, ноги начали отекать с 6 недели так, что она с трудом вставала с кровати, была угроза выкидыша. А сейчас куда ей ехать, с таким крошечными ребенком? Было ясно: рядом с родителями должна быть я!

На следующий день я с утра начала обзванивать ректораты всех вузов области. Где-то ставок не было, где-то были, но игрушечные (0,1–0,3 ставки доцента), и только в меде была полная ставка доцента на кафедре гуманитарных наук. Но когда я услышала сумму зарплаты, мне сразу расхотелось вести дальнейший диалог.

Подведем итог. Мне нужно остаться в городе. Я хочу работать в системе высшего образования. Но ставок, кроме как в моем родном вузе, нигде нет. А если есть, то уровень заработной платы настолько низок, что даже думать не хочется о том, как на эти деньги жить. С моей ставки меня может выжить какой-то депутат и кучка недовольных студентов. Помочь мне может только знакомство с кем-то из людей более могущественных, чем этот злосчастный депутат. У меня имелся только один знакомый в ректорате. И именно он пару дней назад завуалировано назвал меня потенциальной проституткой. И обращаться мне к нему совершенно не хотелось. Через неделю заканчиваются каникулы, начинается новый семестр. Зав. каф ждала от меня каких-то действий. Я даже рассмотрела варианты работы в других местах: школы, училища, колледжи. Первый вариант я сразу отвергла: не могла я учить маленьких детей, я любила работу с взрослыми. Два других отвергала моя память: во времена, когда я была соискателем, я подрабатывала в сузах. Но впечатления были негативными: никому не было дело до филологии, так как основными предметами были слесарное или сварочное дело. Педагогического колледжа в городе не было, где бы обучали учителей русского языка, этим занимался только наш вуз. А ездить в соседний городок не хотелось: 3 часа на электричке.

В вечер среды я, как ветошь, валялась на полу, размышляя о своем будущем. А оно было не таким светлым, как хотелось бы….

— Лара, привет! Как дела? — голос подруги радостно звенел в телефоне.