Лицо в темноте - читать онлайн книгу. Автор: Нора Робертс cтр.№ 72

— Думаешь, она еще не знает?

— Скоро я это выясню, — усмехнулась Бев и, чмокнув Эмму | в щеку, заторопилась к выходу.

Через несколько минут Эмма уже садилась в «Астон-Мартин», безуспешно представляя себе милого бескорыстного Пи Эм вместе с разодетой леди Аннабель. Впрочем, ей никогда не удавалось представить его и с Энджи Парке.

По-британски мрачно она боролась с транспортным потоком. Хорошо, что Дрю и его группа подписали контракт с Питом Пейджем. Только он способен помочь «Дороге в ночлежку» подняться наверх. Достаточно вспомнить, чего добился с его помощью Блэкпул. Этот человек заработал целое состояние на рекламе. А Брайан отказался участвовать в рекламных проектах и запретил использовать свою музыку в рекламных роликах, отшвырнув мировую известность и миллионы фунтов стерлингов, чем привел в ярость Пита. Но Эмма гордилась отцом. «Пусть этим занимается Блэкпул», — с неприязнью подумала она, сворачивая к особняку Стиви.

Эмма обрадовалась, когда тот купил старый викторианский дом с большим садом. Он даже заинтересовался цветоводством и постоянно ходил к Бев с книгами по розам, почвоведению и садоводству. Ни для кого уже не было тайной состояние здоровья Стиви, но Пит умудрялся скрывать от газетчиков причину.

Эмма опасалась, что турне окончательно изнурит Стиви, но тот выдержал и теперь вернулся к своему саду. Он был полон желания поддержать Брайана в его благотворительных начинаниях.

Да, отец снова оказался на своем месте. В Европе и Америке музыканты объединялись, чтобы использовать свои таланты в новых целях. Благотворительные концерты по сбору средств в помощь выжженной засухой Эфиопии или разорившимся американским фермерам стали такой же неотъемлемой частью восьмидесятых, какой в шестидесятые были политические марши. Гордыня и самолюбие, как в дни Вудстока, канули в прошлое. Рок-музыканты прониклись бедами всего человечества. Эмма была счастлива, что в какой-то степени помогает им и запечатлевает происшедшие в них перемены.

В конце дорожки поникли на солнце фиалки в горшке. Покачав головой, Эмма переставила их в тень. Судя по всему, Стиви читал книги не очень внимательно.

Не увидев машины отца, Эмма понадеялась, что у Стиви, возможно, появится настроение провести ее по саду.

— Доброе утро, миссис Фримонт, — сказала она появившейся на звонок домработнице.

Тусклые русые волосы миссис Фримонт были собраны в чопорный, строгий узел, а крепкое тело упрятано под добротное бесформенное платье из черной шерсти. Она приходила к Стиви ежедневно уже более пяти лет, вытирала за ним кровь и блевотину, выносила пустые бутылки и отводила взгляд в сторону, обнаруживая подозрительные ампулы и пузырьки.

Возможно, кто-то решил бы, что миссис Фримонт любит своего хозяина. Но преданная домработница любила только щедрое жалованье, которое платил ей Стиви за то, что она не вмешивалась в его дела.

Фыркнув, миссис Фримонт отворила перед Эммой дверь:

— Он где-то там. Возможно, в постели. Я еще не была наверху. «Старая летучая мышь», — подумала Эмма.

— Он ждет меня, — вежливо улыбнулась она.

— Меня это не касается, — заявила домработница и набросилась с тряпкой на беззащитный стол.

— Не беспокойтесь, — сказала Эмма уже пустому коридору и, расстегивая на ходу жакет, начала подниматься по старинной дубовой лестнице. — Стиви! Принимай приличный вид. У меня мало времени.

Дом напоминал огромный сарай, и уже одним этим он был Эмме по душе. На стенах широкого коридора, обитых красным деревом, в привинченных бронзовых рожках со стеклянными колпаками когда-то горел газ. Эмма сразу вспомнила фильм Ингрида Бергмана, в котором герой задумал свести с ума невинную жену. Сравнение было бы полным, если бы Стиви не потешил себя, развесив между светильниками литографии Дали.

Услышав музыку, Эмма постучала.

— Ну же, Стиви, вставай. — Ответа не последовало, и она, помолившись, чтобы тот оказался один, распахнула дверь. — Стиви?

В комнате никого не было, шторы задернуты, воздух спертый. Нахмурившись, Эмма посмотрела на смятую кровать и полупустую бутылку «Джек Дэниэлс» на столике восемнадцатого века. Заметив оставленный бутылкой круг, она переставила ее на смятый номер «Биллборда».

«Стиви уже добился неплохих результатов, а теперь стал накачивать себя виски», — подумала Эмма. Ну как он не может понять, что при его здоровье спиртное ему не меньший враг, чем наркотики!

Значит, вчера он напился, вероятно, почувствовал себя плохо и уполз куда-то, где его стошнило. Спит на полу в туалете, а если умрет от простуды, так ему и надо. Будь она проклята, если пожалеет его.

Эмма толкнула дверь в соседнюю комнату.

Кровь. Рвота. Испражнения. От стоявшего зловония она отпрянула назад, хватая ртом воздух. Перед глазами поплыли красные и серые круги, она наскочила на проигрыватель, и игла с треском проехалась по винилу. Потом, испуганно вскрикнув, Эмма бросилась к телу, распростертому на полу. С ужасом она перевернула его на спину, обнаружив шприц и револьвер.

— Нет! О боже, нет!

Охваченная паникой, Эмма начала искать рану, затем пульс. Вот следы от иголки, а на шее едва различимое биение.

— Стиви, о господи, что ты наделал?

Эмма выскочила за дверь, подбежала к лестнице.

— Вызовите «Скорую»! — крикнула она. — И побыстрее! Вбежав в комнату, она сорвала с кровати одеяло и накрыла голого Стиви. Лицо у него было пепельным, на лбу виднелась отвратительная рана. Эмма приложила к ней какую-то тряпку, потом начала хлестать Стиви ладонью по лицу:

—Очнись, черт тебя побери, Стиви! Очнись! Я не позволю тебе умереть вот так..

Она трясла его, била по щекам, в ярости прикусив губу, чтобы побороть тошноту.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — словно заклинание, повторяла Эмма. Она помнила, как нашли Даррена, лежащего на полу, а рядом валялся шприц. — Нет! Нет! Ты не умрешь.

Она погладила Стиви по голове, снова прижала палец к его шее. Ничего.

— Ублюдок! — крикнула Эмма, отбросила в сторону одеяло и принялась нажимать на щуплую грудь. — Ты не поступишь так со мной, с папой, со всеми нами.

Открыв ему рот, она сделала туда выдох и откинулась назад, чтобы нажать ладонями на грудную клетку.

— Ты слышишь меня? Стиви, вернись.

Она сражалась за него, угрожая, ругаясь, умоляя. Она настолько сосредоточила внимание на лице Стиви, ловя на нем хоть искорку жизни, что забыла, где находится, У нее в мозгу толпились воспоминания: Стиви в белом, поющий в саду, Стиви на сцене в цветном дыму, извлекающий неистовую музыку из шестиструнной гитары, Стиви играет с ней у камина, и его извечный вопрос: Кто лучше всех, Эмми?

Отчетливая мысль снова и снова возвращалась к ней. Она не потеряет еще одного человека, которого любит, вот так просто и так бессмысленно.