Лицо в темноте - читать онлайн книгу. Автор: Нора Робертс cтр.№ 48

— Я согласен даже на ненависть. Ты — все, что у меня есть.

— Неправда. Я никогда не была всем и никогда не буду.

Эмма взяла его за руку, села рядом. На отца приятно смотреть. Годы, напряжение, бурная жизнь не оставили следов на его внешности. Может, он несколько худоват, но время пощадило поэтическое лицо и не посеребрило светлые волосы. Какое чудо сделало ее взрослой, не состарив отца? Не отпуская его руку, Эмма сказала:

— Беда в том, что большую часть жизни ты был всем для меня. Теперь мне нужно и многое другое, папа. И я только хочу, чтобы ты дал мне возможность найти это.

— Здесь? — Брайан обвел глазами комнату.

— Для начала.

— Позволь хотя бы установить охранную сигнализацию.

— Папа…

— Эмма, я хочу спать без кошмаров.

— Ну хорошо. Будем считать это подарком на новоселье, — облегченно засмеялась она, целуя отца. — Останешься на ужин?

Брайан еще раз огляделся. Похоже на его собственную квартиру, хотя та была намного меньше. Он вспомнил старую мебель, облупленную краску на стенах. И как они с Бев занимались любовью на полу.

— Нет. Лучше я приглашу вас с Марианной поужинать.

— Куда? — Марианна опасно свесилась через перила. Брайан улыбнулся:

— Выбор за тобой.

Вынужденный согласиться с решением дочери, Брайан начал играть роль уступчивого отца. Он купил ей литографию Варола, дорогую лампу от Тиффани со знаками Зодиака и обюссонский ковер нежно-голубых и розовых тонов. В течение недели, которую Брайан провел в Нью-Йорке, он ежедневно заглядывал к ней с подарками. Эмма пыталась возражать, но, заметив, какое он получает от этого удовольствие, оставила отца в покое.

Накануне его отъезда в Лондон они устроили первую вечеринку. На дорогом ковре стояли упаковочные коробки. Лампа от Тиффани украшала карточный столик. Еда подавалась на пластиковых тарелках и хрупком лиможском фарфоре, принесенном миссис Картер. Радиоприемник был заменен подаренным Джонно стереокомплексом, от которого дрожали стены.

Студенты колледжа смешались с музыкантами и звездами Бродвея. Одежда варьировала от джинсов до шелковых платьев с шитьем. Споры и смех тонули в реве музыки.

Эмма ощутила ностальгическую тоску по вечеринкам, которые помнила с детства, по лежащим на подушках людям, по красоте и свету. Потягивая, как всегда, минеральную воду, она наблюдала.

— Интересный вечерок, — заметил Джонно, обнимая ее за плечи. — Пиво осталось?

— Давай посмотрим.

Эмма увела его на кухню. В холодильнике были только бутылка вина и почти пустая упаковка «Беке». Открыв пиво, Эмма протянула Джонно:

— Как в прежние времена.

— Более или менее. — Тот понюхал ее стакан. — Хорошая девочка.

— Я редко пью.

— Не стоит оправдываться. Брай развлекает себя. — Джонно кивнул в ту сторону, где на полу сидел Брайан и, как менестрель, перебирал струны акустической гитары.

Эмма глядела на отца, напевающего для себя и окружающей его группы, и ее захлестнула бесконечная любовь и нежность.

— Он наслаждается своей игрой не меньше, чем выступлениями на стадионе или работой в студии.

— Больше, — сказал Джонно. — Хотя, по-моему, не знает этого.

— Кажется, он чувствует себя здесь лучше. — Эмма оглядела людей, собравшихся в ее доме. Ее доме. — По сравнению с его охранной системой даже королевские гвардейцы в Букингемском дворце выглядят просто жалкими любителями.

— Раздражает?

— Нет. Хотя постоянно забываю код. Люк говорил тебе, что послал мои снимки Тимоти Раньяну?

— Как-то упоминал. Есть проблемы?

— Не знаю. Раньян предложил мне работу на полставки в качестве ассистентки.

Джонно подергал ее за волосы, которые она собрала на затылке в конский хвост.

— Лишь жалкая кучка людей начинает сверху, Эмма.

— Не в этом дело. Раньян входит в десятку лучших фотографов страны. О работе с ним можно только мечтать.

— Ну и?..

— Почему он предложил мне работу, Джонно? Дело в моих снимках или в тебе и моем отце?

— Спроси об этом Раньяна.

— Я собираюсь. «Американский фотограф» опубликовал мой снимок только потому, что его предложил Люк.

— Вот как? — мягко заметил Джонно. — Значит, снимок не достоин столь высокой чести?

— Снимок чертовски хороший, но…

— Улыбнись, Эмма. Нельзя жить, постоянно ища тайный смысл во всем происходящем. Плохом ли, хорошем ли.

— Люк с самого начала оказывает мне неоценимую помощь. Но это не то же самое, что давать нам с Марианной кулинарные уроки.

— По-другому и быть не может, — сухо отозвался Джонно.

— Я хочу, чтобы работа у Раньяна была только моей заслугой. У тебя есть музыка, Джонно. То же самое я испытываю к фотографии.

— И у тебя хорошо получается?

— Очень хорошо.

— Тогда все в порядке. — Сочтя тему закрытой, Джонно повернулся к гостям. — Ну и сборище.

— Жаль, что здесь нет Пи Эм и Стиви.

— Как-нибудь в другой раз. Но среди новых лиц мелькают знакомые. Я вижу, ты откопала Блэкпула.

— Папа случайно встретил его вчера. В эти выходные он работает в «Мэдисон-Сквер-Гарден». В городе не осталось ни одного билета. Ты пойдешь?

— И не подумаю, — нахмурился Джонно.

— Но он ведь записал три песни Макавоя — Донована.

— Это бизнес.

— Почему ты его не любишь? Джонно пожал плечами:

— Сам не знаю. Наверное, дело в его самодовольной улыбке.

— Полагаю, он имеет право быть самодовольным. Четыре золотых альбома, две «Грэмми», сногсшибательная жена.

— Которая с ним не живет, как мне говорили. Он, по-моему, увлекся нашей любимой рыжей подругой.

— Марианной?

Эмма обернулась, нашла взглядом бывшую соседку по комнате, устроившуюся у окна вместе с Блэкпулом, и вдруг о шутила странное чувство — смесь ревности и тревоги.

— Дай мне сигарету, — пробормотала она.

— Марианна уже взрослая девушка.

— Разумеется, только он годится ей… — Эмма осеклась, вспомнив, что Джонно всего на четыре-пять лет старше Блэкпула.

— Та-та-та, — усмехнулся тот. — Прикуси язычок, девочка. Но Эмма не улыбнулась.

— Просто она такая беззащитная.

— Ну конечно, невинная сестра-монахиня.

— Брось, Джонно.

Взяв стакан, она уставилась на Блэкпула. «Фамилия ему идет [1] », — подумала она. У него черные блестящие волосы, и одет он в свой любимый черный цвет. Кожа, замша, шелк. Изменчивое чувственное лицо. Прямо Хитклифф — как его представляла Эмма. Правда, она считала, что персонаж Эмилии Бронте — скорее саморазрушительный образ, нежели героический. Рядом с Блэкпулом ее подруга казалась тонкой свечкой, готовой к тому, что ее зажгут — и сожгут дотла.