Элегия Мёртвых - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кадышева cтр.№ 60

Она обхватила ладонями его лицо, отрывая от трепещущего ускоренным сердцебиением горла, которое он вылизывал, и заставила посмотреть ей в глаза. Светился лишь один. Её кожа была такой бледной, даже в янтарных отблесках факелов, месяцами не кормившаяся дневным теплом. Она же дитя солнца, разве можно держать её в заточении?

Она откинула голову, глядя на Конора с немым вопросом и прослеживая указательным пальцем линию его челюсти. Этих скудных прикосновений хватило, чтобы затянуть петлю на его глотке.

Он хотел пообещать, что вернётся за ней, но все известные ему слова покинули разум. Обхватив полукровку крепче, Конор перенёс её вглубь коридора, подальше в тьму. Скованные кандалами руки позволяли только держать её под ягодицами. Язык Конора вычерчивал влажные круги под ключицей, пока её руки настойчиво расстёгивали штаны.

Его бесило то, что надо было торопиться. Он хотел запомнить всё это.

Её обжигающие пальцы. Её громкие мысли. Её мокрые от подступивших слёз глаза.

Она задрала свою рубашку, соприкоснувшись с ним голым животом. Дождавшись, когда между ними не останется никакой больше одежды, Конор погрузился в знакомую, бесконечную, возлюбленную теплоту. Загнанное дыхание и стоны разорвали в клочья стылую тишину.

Какой уже раз, но он по-прежнему куда-то проваливался, уходил далеко, во тьму, сотканную из её хриплых стонов и его глубоких толчков.

У него не было времени на это. Но, если так подумать, они заслужили на это целую вечность, и прямо сейчас он отнимал у богов её краешек.

Он целовал тёплые, зардевшиеся щёки, а где-то в этом же коридоре штабелями падали херувимы с наблюдавших за ними пристыженных небес. Он отстранился, чтобы посмотреть на неё, на то, как она сама растворялась в желании, как она не отводила от него потемневших глаз и краснела одновременно. Он смотрел на это, смотрел, мечтая, чтобы эта картина прожгла ему внутреннюю сторону век, отпечатавшись там навсегда. Чтобы, когда он уйдёт, её лицо осталось с ним и напоминало о том, ради чего он поступился непоколебимыми принципами.

Всеотец бы не понял. И не простил.

Пяток здравого смысла, чудом оставшийся в исступлённых и раскуроченных похотью мозгах, сообщил о чьём-то приближении. Конор учуял стражников и прикусил губу девчонке, заглушая её стоны.

Он услышал, как дозорные, негромко переговариваясь между собой, прошли развилку и направились в сторону, из которой появился Конор. Он повернул голову, чтобы убедиться, что к ним с полукровкой в этот тёмный тупик, заваленный всяким хламом, вряд ли кто-то подойдёт. Однако к вырубившемуся стражнику в камере скоро явится сменщик, а когда они поймут, что пленник исчез....

Полукровка снова развернула его лицо к себе. Выражение её глаз едва не заставило его излиться раньше положенного. Конор тихо зарычал и уткнулся носом в её шею, жалея, что кандалы не позволяли рукам исследовать её тело, касаться пальцами там, где рассыпались грубые поцелуи. Нащупав губами сонную артерию, он ощутил новую волну жара, но у него не было ничего общего с тем, что наполнял пульсирующей тяжестью низ живота. Этот жар... Клубящийся в горле едким дымом голод, отозвавшийся на багровый океан крови и жизненной силы, что штормовыми волнами бушевал внутри девчонки.

Искушающий... Зовущий...

Один глоток... Всего один...

Нет. Он не посмеет. Он не сделает это с ней.

Конор стал отстраняться, но её ладонь скользнула к волосам и вцепилась, наклоняя голову обратно к шее.

Она... хочет сама?

Конор провёл языком по выступившей вене. Тело полукровки пронзила судорога, и она выгнула спину, прижимаясь к нему плотнее. Он встретил её немного обескураженный, но уверенный взгляд, повелевший ему продолжить. Он принялся ласкать этот крохотный участок на шее, двигаясь в такт её пульсу, доводя её до финала. Рот наполнился слюной.

Когда она вскрикнула и застыла, он погрузил зубы в нежную кожу. Губы плотно сомкнулись вокруг укуса, чтобы не потерять ни одной капли. На язык хлынула кровь – та самая влага, один лишь запах которой опалял лёгкие солоноватой медью и горькой жимолостью, в глубине которого нежно тлел неизменный жасмин.

Первый глоток лишил его равновесия, но он устоял на ногах, только крепче стянул цепью обессиленную девчонку. На втором глотке он кончил, и все спёкшиеся от экстатического бешенства мысли растаяли пеплом. Осталось лишь солнце, текущее к нему в рот, солёное, ядовитое, травящее его тело светом и теплом.

Её вкус... Самый пряный, сладкий, пьянящий эль с мерцающей частичкой божественной плоти в медовой глубине.

Её кровь была другой. Не вязкая жижа, забродившая в жирном теле работорговца, что подарила ему сил, но забила сосуды грязью и страхом. Терпкая, обжигающая, несущая в его сухие жилы растворённое в ней эхо грехов короля-чародея и всего его рода, цитрусовую сладость берегов Рилналора и примесь железа – человеческий ген, ничтожный по сравнению с прочими доминантами. Она стекала в его горло, приоткрывая древние термы, насыщая обрывками познания и истины, взрывалась в желудке тысячами звёзд. Маркеры силы и отметины великих поколений смешались с его собственной кровью и бороздили по венам, раздувая их силой.

Хотелось иссушить податливое тело до кости, завладеть этой силой, присвоить навсегда этот источник...

Он оторвался, с опаской представив хлещущие из глотки потоки крови, но на шее остались две едва заметные струйки, чуть ниже маленьких пятен – укуса упыря. Он перевёл взгляд на лицо девчонки, которая тут же прильнула к его окровавленным губам. Конор вжался в её тёплое, расслабленное тело, рассеянно целуя её лицо, волосы и плечи, чувствуя, как полукровка текла по его жилам, заполняла внутренности, разносила свои незримые световые искры до каждого побитого и изнурённого временем органа.

Петля не просто сомкнулась, её колючая поверхность вросла под кожу. Уже не выбраться.

А он и не хотел.

Он опустил голову. Когда она запечатлела прохладный поцелуй на его лбу, он вдруг осознал, что целых семнадцать лет он не ощущал того, что нашёл в её объятиях – безграничного покоя и мира в искалеченном сердце.

1. Арла́вики – илиарский город на севере Китривирии, известный своими райскими садами и обширными виноградниками. Самые дорогие сорта производимого там вина попадают на стол царя.

Жалобно звякнув напоследок, кандалы отправились во внутренности горна. Угрюмый кузнец перешёл к мехам и принялся раздувать их. Лета стояла рядом, наблюдая, как рабские цепи превращались в островки металла в раскалённом белом море.

– Осторожнее, командир. Не подходи слишком близко, – пробасил в бороду кузнец.

Лета скептически взглянула на его красное натруженное лицо.

– Ну, если тебе так угодно... – протянул он и, не выдержав её взора, вернулся к работе.

Девушка всё же отступила от пышущего жаром горна и осмотрела готовые клинки, сваленные кучей на столе в углу. Выкованы они были скверно, но с тем временем и материалом, что предоставили кузнецу, иначе бы не вышло. Могли резать – и на том спасибо.