Элегия Мёртвых - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кадышева cтр.№ 164

– Он просит моих легионеров, – отвечал Дометриан, потянув уголок рта вниз. – С Севера пришла весь о том, что Империя Доэквор наконец-то пала. Герцог опасается, что северяне возобновят свои набеги. Ардейнард до сих пор помнит об их зверствах, хоть и минуло с той поры несколько веков.

– Не думаю, что я в праве советовать, – начала Дита, услышав очередное хмыканье со стороны старухи. – Но я бы дала ему то, чем он просит. В мирное время армия имеет куда меньшее значение, чем ресурсы. А если что-то случится – Сапфировый Оплот всегда рядом. Он помнит, как Китривирия ответила на зов в самый страшный для чародеев час.

Губы царя тронула улыбка. Ломаная. Искусственная.

Дита придвинулась к царю ближе.

Настало время и ей забрать то, что причитается.

– И ещё одно, Archas, – вымолвила она. – Вы позволите увезти пленника в Тиссоф?

– Вы казните его там?

– Когда придёт время.

На этот раз Дометриан долго не думал. Судьба одного смертного волновала его вряд ли сильнее, чем тлеющие останки княжеств.

– Он твой.

– Благодарю, мой царь.

***

Под сводами гробницы было тихо. Но это не была та совершенная, гудящая пустотой тишина. В подземельях гулял ветер, повывая о чём-то своём, будто вторил мыслям чародейки, глядящей в строгое лицо статуи.

Лик верховного чародея хранил свою мудрость даже в камне, смотрел на неё в ответ, так же, как и реальный Радигост – ску́льптурам удалось передать его взгляд, спокойный и печальный, знающий о твоих намерениях всё до того, как ты соберёшься заговорить. Однако она не отрицала того, что мысленное замечание о щемящей сердце правдоподобности статуи на могиле чародея могло быть наваждением, вызванным истекающими воспоминаниями думами, лишившими её сна.

– Там, наверху, почти всё достроено, – прошептала она, скрывая голос от эха, неизбежно бы пронёсшего её скорбь по безмолвным коридорам. – Ты бы не узнал Обитель. Я взяла на себя смелость переделать несколько комнат. Думаю, ты простишь меня. Быть там после всего... Мы перелистнули эту страницу. И напишем всё на следующей, чистой.

Если сменить угол обзора, позволив отсветам факелов упасть на каменное лицо с другой стороны, можно увидеть улыбку тонких губ.

Вылепить такое без помощи магии невозможно.

– Наша девочка стала ищейкой, – поделилась Дита. – Будем честны – я видела в ней нечто большее, то, чего не было у других чародеев, хоть никогда об этом не говорила. Она бы могла зазнаться, понимаешь? Я не всегда верила в неё. В отличие от тебя. Ты знал, что она особенная. И ты не ошибся.

Она положила ладонь на надгробную плиту.

– Ты никогда не ошибался.

Сморгнув влагу с ресниц, Дита обернулась. Сидящий перед ней на коленях Лек не поднимал головы, но она заметила, как его губы беззвучно шевелились в молитвах. Нагое тело старика было покрыто алыми следами, как от ударов плети. Она намеренно избрала такое заклинание.

В точности повторившее её собственные отметины.

Чародейка шагнула к служителю:

– Надеюсь, ты наконец понял, где всегда было твоё место. Как и прочих смертных.

Сказанное отразилось от холодных стен и вернулось желанным эхом. Она хотела, чтобы её слова повторялись. Отскакивали от камня, хлестали Лека ещё сильнее, чем её жестокие чары.

Он глянул на неё через завесу спутанных окровавленных лохм, когда в руке чародейки с тихим шорохом появился кожаный ошейник

– Инквизиция вернётся, – прошамкал он ртом, лишённым половины зубов. – Она всегда возвращается. Упивайся победой, пока можешь.

– Я напилась ею в тот день, когда Тиссоф освободили илиары. Когда ты удирал в своё мерзкое логово в Велиграде, роняя достоинство, – отвечала она, делая ещё один шаг к нему. – Я сыта. Но от сладенького не откажусь.

Она присела перед ним на корточки, заглядывая в разукрашенное кровоподтёками лицо.

– И я буду растягивать удовольствие.

Ожерелье Нечестивца щёлкнуло, раскрываясь в её руках, и завибрировало избытком проклятий, тщательно избранных для такого случая.

В глазах служителя промелькнул страх.

– Не волнуйся, ты будешь не один. Твоя самая безгрешная жертва составит тебе компанию, – она мотнула головой в сторону скульптуры. – Иногда буду приходить и я. Ненадолго. Хочу пробовать по чуть-чуть, чтобы не опьянеть сразу от вида твоих страданий.

Паралич не дал ему дёрнуться, когда Дита, перебарывая брезгливость, наклонилась к нему и застегнула ошейник на худой дряблой шее. Глаза служителя заметались, вылезая из орбит.

– Ну вот, – подытожила она тоном, словно примерила бантик котёнку.

В тот же миг тело Лека затряслось. Вены на руках вздулись, и он закричал, разрывая гул тишины в клочья. Эхо обернуло его вопль боли в что-то такое жуткое и поистине агоническое, что Дита прикрыла глаза от удовольствия. Талисман на груди потеплел, отвечая настроению хозяйки.

– Жжёт, да? – спросила она.

С плотно сжатых губ сорвался очередной крик, оглушающий, сотрясающий стены, а Дита едва не застонала.

Он будет сидеть так, обездвиженный чарами, и орать во всю глотку, а боль не уйдёт. Ослабнет ненадолго, но только когда появится вероятность, что сердце не выдержит. А затем возобновится.

Состав проклятий был внушительным, как и последовательность. Он сгорит заживо. Затем ему покажется, что в лёгких вода, а выхаркать её он не сможет. После по венам поползёт яд – игра магии, не более, но способная обмануть рассудок. Способная заставить поверить в реальность этой боли.

Пламя также вернётся, но ненадолго, сменившись ощущением лезвий под кожей.

Но сперва пусть горит. Пару-тройку дней.

Пусть почувствует, что чувствовали чародеи в кострах Инквизиции.

Дита поднялась и с трудом отвела взгляд от скорчившейся физиономии Лека и непроизвольных конвульсий старческого тела.

– Великий Огонь очистит от скверны, – проговорила она, обходя его и направляясь к выходу из гробницы. – Великий Огонь... – она остановилась у поворота, оборачиваясь и убеждаясь, что крики стали громче, – ...очистит от скверны.

1. Каструм – тип илиарского военного поселения, постоянный военный лагерь.

Под петлёй вздулись напряженные вены. Дометриан не отвёл взор, когда встретился с глазами Лиакона, скребущего босыми ногами по настилу эшафота в попытке обрести равновесие.

– Archas... – прошептал он, не веря до последнего.

– Прости, мой друг, – бросил царь бесцветно. – Но это до́лжно сделать.

– Я хотел предотвратить кровопролитие.