— Правда?
Лисси прищурилась, и взгляд стал пронзительно-острым. Насколько Фэйф знала, Лисси терпеть не могла, когда кто-то в чем-то ее опережал, Лисси жадно прижала к груди лампу.
— Тори, ты просто обязана продать ее мне. Я прикипела к ней душой, но не знаю, смогу ли прийти в субботу, и кто-нибудь другой может лампу перехватить.
— Это должен быть чек, Лисси, или наличные. Сегодня я не принимаю кредитные карточки, но я с удовольствием отложу тебе лампу до следующей недели, если…
— Нет, нет, я выпишу чек. Ну а можно мне, раз я уже здесь, походить и посмотреть?
— Да.
Тори поставила лампу на прилавок. Сдается, она уже приступила к работе.
— О! А эти зеркала продаются?
— Здесь все продается.
Тори достала синюю коробочку из-под прилавка и положила туда сережки, в которых Фэйф пришла.
— Там же визитная карточка художника.
— Чудесно. И тебе незачем меня благодарить, — тихо сказала Фэйф.
Поглядев на ценник лампы. Тори возразила:
— Бизнес есть бизнес, поэтому спасибо. Ты знаешь, какую кнопку надо нажимать.
— Ты имеешь в виду эту? — И Фэйф взглянула туда, где Лисси ойкала и ахала, глядя на выставленные товары.
— Но она может купить зеркало и стать, таким образом, моим лучшим другом…
— Тори, я так хочу купить это зеркало. Вот это, овальное, с лилиями на раме. Никогда не видела ничего подобного.
Тори взглянула на Фэйф сияющими глазами:
— Да, она тебя переплюнула по части покупок. — А Лисси она крикнула: — Сейчас принесу коробку из подсобки.
— Спасибо. У тебя и так много работы, а ты еще возишься со мной. Как только ты все успеваешь? Я как раз говорила Дуайту вчера вечером, что просто не понимаю, откуда ты берешь время. Ведь ты арендовала дом, устроила магазин, получила товары да еще проводишь все вечера с Кейдом!
— С Кейдом? — одновременно спросили Тори и Фэйф.
— Никогда не думала, что он такой живчик. — И Лисси подошла ближе. — Должна признаться, что никогда не представляла вас вместе. Правду говорят, что тихие воды — глубокие.
— Не понимаю, о чем ты, — пожала плечами Тори.
— Незачем скромничать между нами, девушками. Дуайт мне все рассказал, но предупредил, что ты до поры до времени будешь об этом помалкивать. Так что не беспокойся, я не скажу об этом ни одной душе.
— Да не о чем и говорить. Мы только… — Тори увидела, как две пары глаз воззрились на нее с острым любопытством, и с трудом, запинаясь, докончила: — Дуайт ошибается. Пойду принесу коробку.
— Не понимаю, зачем она скромничает, — заметила Лисси, когда Тори поспешно скрылась в кладовке, — ведь они оба свободны. Хотя то, что она мнет простыни вместе с Кейдом, когда месяца не прошло со дня приезда, не согласуется с образом порядочной леди, который она на себя напускает.
— Неужели? — удивленно вскинула брови Фэйф. Кейд, конечно, может делать все, что ему заблагорассудится, но, черт ее побери, если она позволит этой драной кошке заарканить его. — А разве порядочные леди не занимаются сексом?
И с коварной, но ослепительной улыбкой Фэйф постучала пальцем по животу Лисси.
— Наверное, эту шишку ты приобрела, объевшись шоколадом?
— Я замужняя женщина.
— Но ты была еще незамужняя, когда вы с Дуайтом трахались на заднем сиденье его старенького «Камаро», подаренного отцом за успехи на беговой дорожке.
— Ну… Фэйф, ты и сама трахалась тогда предостаточно.
— Это точно, вот почему я не бросаю камень в других, когда мне очень хочется это сделать.
И она размашисто подписала чек.
— Да я только сказала, что для женщины, которая едва появилась в городе и которая бог знает чем занималась все эти годы, она чересчур быстро обработала одного из Лэвеллов.
— Никто не может обработать никого из Лэвеллов, пока мы сами этого не захотим, — резко бросила Фэйф.
Однако она собиралась поразмыслить над случившимся. Поразмыслить как следует.
* * *
У Тори появилось искушение закрыть магазин, спровадив двух неожиданных покупательниц, но это выбило бы ее из графика ежедневной работы и придало глупой болтовне Лисси чересчур большое значение. Поэтому она работала еще часа три, методично раскладывая товары по местам.
Однако по дороге домой у нее появилась полная возможность обо всем поразмыслить. Нет, не таким путем она собиралась вновь утвердиться в Прогрессе. Она не потерпит, ни одной минуты не потерпит, чтобы из нее делали главный объект городских сплетен. И самый верный способ пресечь сплетни — не обращать на них внимания, подняться над пересудами. И подальше держаться от Кейда. Она давно умеет пренебрегать досужей болтовней, и дело для нее гораздо важнее пошлого романа. Она пойдет и дальше своим одиноким путем. И дело с концом.
Так бы, возможно, и получилось, если бы она не заметила его грузовичок у края поля. Тори приказала себе проехать мимо, не останавливаясь. Но она все еще видела алчный, предательский огонек в глазах Лисси, поэтому повернула руль и съехала на обочину, где росла густая трава. Она только скажет ему, чтобы он не болтал о ней со своими дружками. Они не школьники, черт побери.
* * *
Пайни Кук последний раз затянулся последней сигаретой «Мальборо». Он глядел, как к обочине сворачивает большой автомобиль и как женщина — черт побери, если это не девчонка Боден, ставшая взрослой, — направляется к ним. Рядом стоял Кейд Лэвелл, проверял дневную работу и любовался, как подрастает новый урожай.
— Хорошо бы еще один такой дождичек, как в прошлую ночь, — вслух размышлял Кейд.
— Хорошо бы, — Пайни почесал щетинистый седеющий подбородок и выпятил губы:
— У вас посадки на три дюйма выше, чем на других полях.
— Хлопок на органике растет быстрее, — отозвался Кейд, — химические удобрения замедляют рост.
— Босс, — Пайни сделал уже совсем последнюю затяжку, а потом раздавил окурок, — у вас проблемы по женской части?
Кейд усиленно размышлял о чем-то своем, поэтому не сразу услышал.
— Извини, что ты сказал?
Пайни повернулся, сощурившись от солнца, и лениво кивнул в сторону приближающейся Тори.
— К вам пожаловала гостья. И такой у нее вид, что ваша песенка спета, — пробормотал Пайни и на всякий случай немного отошел.
— Кейд!
Было приятно видеть ее, легко, приятно и радостно.
— Тори, какой милый сюрприз.
— Сейчас посмотрим. У меня к тебе разговор.
— Я сейчас слиняю, — понимающе ухмыльнулся Пайни.