Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв. - читать онлайн книгу. Автор: Мария Гаранина cтр.№ 52

А во Франции Мария стала звездой. Еще бы, королева по собственному праву. Ей оказывали бо́льшие почести, чем детям короля Генриха II. Да и девочка красивая, веселая и обаятельная, с ней королевским детям играть было самое оно. А взрослые, как обычно, старались урвать свою выгоду от того, что у них тут под рукой правящая королева, которая править пока не может, а слушается кого попало, то есть старших и опытных родственников. Когда Марии было пятнадцать лет, состоялась ее свадьба с дофином Франциском, которому было на год меньше. Красивая была свадьба, в соборе Парижской Богоматери. Невеста была в белом, что для того времени не типично, а скорее вызов и эпатаж. Но королеве можно. В чем был жених – не так уж и важно, кто там его вообще заметил за великолепием невесты. Важно было другое: согласно секретному приложению к брачному договору, в случае смерти бездетной Марии Шотландия отходила французскому королю. Неплохо так, а?

Но что мы все про политику? Главный вопрос всех времен и народов: был ли секс? Считается, что все время брака Франциск был не в той кондиции, чтобы предаваться любовным утехам. Болезни, слабость – в общем, до любви ли тут. Однако Джон Гай пишет, что вскоре после свадьбы Мария какое-то время считала себя беременной. Вряд ли от полного невежества: все-таки французский королевский двор кругом, там, даже если уши заткнуть и глаза закрыть, сексуального просвещения невозможно было избежать. Да и трудно представить, чтобы родственнички Гизы не позаботились донести до Марии нужную информацию: ведь если бы она родила будущего короля, в котором течет кровь Гизов, их семейство взлетело бы так высоко, что камнем не докинешь. В общем, вполне возможно, что брак был консуммирован, однако беременности не случилось.

Тем временем в Англии на трон восходит королева Елизавета, дочь Генриха VIII и сестра предыдущих монархов Эдуарда VI и Марии I. А с ее происхождением не все ясно, многие считают ее незаконнорожденной и, как следствие, недостойной трона. А Мария Стюарт – ее родственница по линии старшей сестры отца, причем, несомненно, законнорожденная. Ну ей и насоветовали старшие товарищи (ее свекор Генрих II и Гизы), чтобы она включила в свой герб английскую корону. Она и включила. В Англии напряглись. Даже не знаю, с чего они такие нервные: у них всего лишь в прошлом столетии велись кровавые войны за корону, плюс вот прямо сейчас острые религиозные противоречия, раскалывающие страну. Только очухались и начали потихоньку эти проблемы решать, а тут – бац! – иностранная католическая претендентка на свои права намекает. Совершенно не о чем беспокоиться, правда? А они распсиховались, невзлюбили бедненькую Марию. «Вы звери, господа!» Особенно Сесил, сволочь эдакая.

Кто-то скажет: «Мария же совсем молодая была, неразумная, просто послушалась дурного совета». Да, но я своего десятилетнего сына учила: грозишь дать кому-то в глаз, подумай, сможешь ли действительно эту угрозу осуществить, если придется. Если не сможешь, не грози – это и смешно, и опасно. А Марии-то в те времена было побольше десяти. Но результат был ровно тот же, что и с моим сыном: ачотакова? Воевать за свое право я не буду, но корона на гербе пусть висит и всех раздражает.

Тем временем французский король Генрих II погиб, и Франциск с Марией взошли на трон. И вроде все хорошо, и королева-мать, Екатерина Медичи, стала Марии дорогу уступать. Губы поджимала, это правда, но уступала. Только вот… кто хотя бы раз слышал про Варфоломеевскую ночь, представьте себе, что на вас, поджав губы и тщательно, но безуспешно скрывая неприязнь, смотрит Екатерина Медичи. То-то. «Неприятно» – здесь не то слово. А тут еще мать Марии в Шотландии умерла, не удержав власть в своих руках. И дядюшки Гизы немножко подложили племяннице свинью: поспособствовали заключению Эдинбургского договора между Англией и Францией, по которому французские войска покидали Шотландию, а Елизавета признавалась законной королевой Англии. И Марии Стюарт такой договор предлагалось ратифицировать, а она не хотела, потому что в глубине души (не очень глубоко, намерения ее были видны всем, кто способен был хоть что-то соображать) надеялась отхватить английскую корону себе. Это к вопросу про «неразумное дитя, стремящееся к миру во все мире, но подло обманутое коварными родственниками». На этом крупные неприятности не закончились: муж стал болеть. Это само по себе, конечно, огорчительно, да и о личных перспективах во Франции заставляет задуматься.

Худшие прогнозы очень скоро сбылись: Франциск умер. И тут со всей очевидностью стало ясно, что его восемнадцатилетняя вдова никому не нужна. Гизам уже неинтересно использовать ее как пешку в своих политических играх, у них к тому времени другие проблемы появились. Екатерина Медичи перестала скрывать свое отношение к невестке и всем своим видом как бы говорила «пошла вон». Выход, собственно, оставался один: собирать манатки и удаляться в закат. То есть в Шотландию, по месту прописки, исполнять обязанности согласно занимаемой должности. И Мария Стюарт села на корабль вместе со своей свитой и отбыла в Шотландию. Просила у Елизаветы разрешения на проезд через английские земли, то есть более коротким путем, но получила изысканный ответ: шиш тебе, сначала ратификация Эдинбургского договора, а потом все остальное. Ну и черт с тобой, решила Мария и двинулась в объезд.

В Шотландии обстановка вырисовывалась прямо как в известной советской песне: «Здесь у нас туманы и дожди, здесь у нас холодные рассветы», то есть погодка кардинально отличалась от той, к которой Мария привыкла во Франции. А уж строки про «Здесь на неизведанном пути ждут замысловатые сюжеты» как нельзя лучше описывают ситуацию, сложившуюся в первые дни пребывания Марии на исторической родине. Шотландия находилась под властью протестантских лордов, и как себя вести королеве-католичке, было совершенно непонятно. У власти, в числе прочих лордов, находился протестант Джеймс Стюарт, граф Морей – единокровный брат Марии, незаконный сын короля Якова V. Джон Гай пишет, что мама Морея, леди Маргарет Эрскин, утверждала, будто она была обвенчана с королем, поэтому право на престол имеет ее сын, а не какая-то там Мария. Но, видимо, утверждала как-то вяло и непоследовательно, потому что Морей никогда особо не выступал против Марии в духе «на ее месте должен был быть я!», хотя к власти стремился и регентство свое отстаивал, как мог.

Так вот, Мария поначалу благоразумно решила ни на кого не давить, тем более и возможностей у нее для этого было мало. Наоборот, давить пытались именно на нее: чтобы она отказалась от католической веры или хотя бы поддержала протестантизм в стране, подружилась бы с Англией. Мария и сама внимательно смотрела в сторону Англии, но исключительно с целью завладеть в будущем английской короной. Казалось бы, у тебя дома проблем выше крыши, займись ты своими делами, хватит пялиться в окно соседки: подумаешь, у нее в спальне именно та люстра висит, которую ты упустила на распродаже, со своей пойди пыль вытри! Но нет. Мария то заискивала перед Елизаветой, мечтая стать ее наследницей, то высокомерно давала понять, что она-то уж знает, кто в Англии настоящая королева, а кто кошка помоечная, не будем показывать пальцем, хотя это вон та рыжая лахудра. Были какие-то высшие политические обоснования такого поведения, которые мне с моим плебейским умом до конца не понятны.