Я тебя получу - читать онлайн книгу. Автор: Агата Лель cтр.№ 7

И зачем?

Палец зависает над кнопкой «удалить»… но я почему-то мешкаю.

— Маша!

Прячу руку с телефоном за спину, уставившись на приближающегося Кира. Лицо озабоченное, на виске вздулась «тревожная» венка.

— Маш, слава Богу! — крепко прижав к себе, горячо обнимает, словно я не разговаривала с парнем, а боролась со страшным недугом и выстояла. — Ты как тут? — заглядывает в мое лицо. — Что тебе сделал этот урод? Он обидел тебя?

— Нет, все нормально. Правда, я в порядке.

— Чего он от тебя хотел? Вы же незнакомы! Незнакомы же? — щурит глаза. — Ты же не можешь общаться с подобным отрепьем!

— Он хотел узнать у меня кое-что… о Маринке, — вру. — Где-то они там пересеклись, она ему понравилась и вот… Ладно, идем, на день рождения к тете Тане опоздаем, — выбираюсь из его объятий.

— А откуда у тебя телефон? Ты же его потеряла… — семенит рядом.

Пихаю аппарат в сумку и пожимаю плечом:

— Нашла, представляешь. В сумке и лежал, в косметичке. Знаешь же, сколько у меня там всего.

— Ну хорошо, что все хорошо. Когда он к тебе подошел, я глазам не поверил. Это же этот, как его там… — хмурится, напрягая память, — Крюк, что ли. Местный бандит.

— Кнут, — поправляю на автомате и никак не могу отделаться от навязчивого чувства чего-то… неправильного. — Кир, а… где ты все это время был?

— Так на стоянке ждал! Ты же сама сказала. Вообще, руки прям чесались отцу твоему набрать, но я сдержался. Дал себе установку, что если через пятнадцать минут на придешь — точно позвоню. А потом смотрю, урод этот из-за угла чешет, ну, и я разу к тебе.

Мне кажется или он говорит все это с нескрываемой гордостью?

Сказанное им неприятно царапнуло. А если бы Кнут действительно запихал меня в свою тачку, то через пятнадцать минут мы были бы отсюда прилично далеко и ищи потом ветер в поле.

И тут же мысленно себя успокаиваю: Кир не Рэмбо, и ты всегда об этом знала. Он умный, воспитанный, не стал бы он драться. Не стал бы — и правильно бы сделал! Кулаками проблемы решают только идиоты. И вообще я всю свою жизнь не переваривала тех, кто руки распускает, пусть даже в отношении мужчин. Но вот внутри, где-то очень глубоко все же сидит досада.

Как ни крути — он меня бросил. А Кнут вчера — нет…

— Кирюша! Машенька! Ну что же вы на пороге стоите, как не родные. Проходите, проходите скорее. Горячее давно стынет, — тетя Таня радушно целует нас с Киром по очереди в обе щеки, после чего, заливаясь соловьем, как же она счастлива меня видеть, приглашает в дом.

Дома у Кирилла я была уже несколько раз, но почему-то до сих пор ощущаю себя здесь не слишком комфортно. И сложно объяснить почему именно, ведь внешне все очень располагает: милая уютная квартирка, отец, хоть и занимающий серьезную должность адвоката — в семейном кругу довольно компанейский человек, а мама так вообще души во мне не чает.

Маринка считает, что не чает даже слишком, называет ее приторной и не совсем искренней.

— Ты не обижайся, Маш, но такое ощущение, что мама Кирилла дико мечтает породниться с твоим отцом, прямо спит и видит. А что — и мужа по карьерной лестнице приподнять, и сына потом потеплее пристроить. Ты для них партия идеальнее не придумаешь.

Конечно, слышать подобное мне не слишком приятно, и я очень надеюсь, что Маринка, с ее чрезмерной подозрительностью и привычкой видеть во всем двойное дно, просто накручивает и меня, и себя. Тетя Таня немного дотошна, да, не отнять, но вроде бы относится ко мне совершенно искренне…

— Машенька, а где Анатолий Павлович? Давай свою сумочку, — между делом хватает мою сумку, хотя мне, собственно, и не тяжело.

— Папа просил за него извиниться, пришлось задержаться в прокуратуре, у него новое сложное дело.

— Не того ли умалишенного, что убил двух инкассаторов у «Дома Быта»? Жуткое дело, резонансное. Святой человек Анатолий Павлович, сколько сил и нервов забирает его работа, — и тут же суетливо: — Да ты не стой в дверях! Может, тебе тапочки принести? Кирюша, пойди поищи.

— Мама! Маша сейчас сбежит от твоей гиперопеки, — улыбается Кир, с теплом глядя на родительницу. Тетя Таня треплет его за щеку, после чего зачесывает пальцами челку на бок, превращая Кира в ботана.

Признаться, мне не очень приятно наблюдать, как тетя Таня с ним сюсюкается — Кирилл уже взрослый парень, а она до сих пор ему бутербродики на завтрак кромсает и помогает выбрать гардероб. А он не терпит, нет, кажется, его это более чем устраивает.

Наблюдать за этим… странно. Может, потому, что я сама росла без мамы и элементарно не знаю, что это такое — материнская любовь.

Нет, жаловаться мне не на что — я была очень счастливым ребенком и отец давал мне все, что мог, включая любовь, но любовь отца и любовь матери, наверное, немного разное…

— Ну раз тапочки не нужны, тогда мойте руки и за стол. Кирюша, проводи Машеньку в ванну. И не торопитесь, пообнимайтесь там, я же понимаю, дело молодое, — хохочет, вгоняя меня в краску.

— А это вам, с днем рождения, — пихаю ей в руки пакет, и тетя Таня тут же восторженно разрывает подарочную упаковку.

— Живанши! Мой любимый аромат! Машенька, спасибо тебе, дорогая.

Получив порцию удушливых поцелуев, сбегаю наконец в ванную, по пути успев отделаться от Кирилла, который воспринял совет мамы «позажиматься» буквально.

Жаль, что папа не смог вырваться, принял бы половину ударной дозы гостиприимства на себя, а так мне придется отдуваться одной, улыбаться и поддерживать светские беседы. А болтать мне сейчас вот совершенно не хочется. Из головы никак не выходит сегодняшняя встреча у универа… этот пронизывающий взгляд, «гуляющая» между губ спичка…

Совершенно ненормальный. Настоящий псих. И угораздило же меня так вляпаться!

— Эй, ты чего тут? — сзади откуда ни возьмись появляется Кир. Обвив мою талию руками, кладет подбородок на плечо. — Мы тебя уже заждались.

Смотрю в отражении на его лицо — благородное, породистое. Прямой нос, высокие скулы, выразительные глаза… и уложенные на бочок маминой рукой послушные темные волосы.

А он все-таки оставил меня сегодня. Совсем одну, с отъявленным отморозком.

Бросил.

Мне неприятно думать об этом, но мысль долбит и долбит по темечку. И вроде бы те же черты лица в отражении, и намерения мои относительно него остались прежними, но… что-то неуловимое изменилось. Что-то такое, что сложно обличить в слова. Это «что-то» сидит внутри и как будто мешает.

Прозрачные светло-голубые глаза, струйка крови из носа, ливень, черная заляпанная рухлядь и эта чертова спичка…

Он вселяет в меня ужас, я презираю таких как он. Но почему-то никак не могу выкинуть ублюдка из головы.