Я тебя получу - читать онлайн книгу. Автор: Агата Лель cтр.№ 36

Ошарашенно подаюсь назад, словно она не на вопрос мой ответила, а дала знатную пощечину.

— То есть как это? То есть он не… трогал тебя?

— Конечно, нет! — смотрит на меня словно на умалишенную. — Когда тот ублюдок подкараулил меня под аркой, Пашка просто проезжал мимо. Услышал крики, бросил тачку и пришел на помощь. У них там завязалось жуткое мочилово, мат, кровища… — машет рукой. — Вспоминать не хочу. А потом этот уродец еще на него в суд подал, за избиение, представляешь? Я пыталась все объяснить ментам, но меня там даже слушать никто не стал. Прокурор дико упертый попался, тот еще баран.

— О, да, на него это похоже.

— Знаешь Свиблова?

— Я его дочь.

Теперь пришла очередь удивляться Марьям и судя по ее реакции, чего-то подобного она явно не ожидала. Хотя впрочем, ничуть не стушевалась.

— Извини, но батя твой полный придурок! Вывернул дело так, как хотелось ему, прям намеренно топил. Плюс тот ублюдок оказался из богатеньких, а Пашка, он, знаешь же — сам за себя, еще и репутация не фонтан. Хотели на него всех собак повесить, в общем. Счастье, что все в итоге условкой обошлось, и то, ни за что человек судимость получил. Ему медаль надо было, а вместо нее люлей дали, получите- распишитесь. Я валяюсь с нашего закона.

Я стою словно пыльным мешком прибитая. Я столько времени думала, что Кнут насильник, внушила себе это, а оказалось, что он не врал — он действительно ее спасал…

И выходит, если не врал он, значит, врал отец?!

Я же не читала дело. И он знал, что я не стану его читать, стало быть мог приподнести все так, как было выгодно ему. Он просто блефовал, а я как последняя дура повелась.

На душе мутно, гадко, но где-то в районе солнечного сплетения светлеет, становится легче дышать.

Он этого не делал…

— Пашка очень хороший, все, что о нем говорят — полная чушь, уж я знаю, — продолжает она и в голосе появляется теплота. — Первое время после случившегося я очень боялась возвращаться домой после смены — я тогда в другом кафе работала, не здесь, там райончик тот еще. Так вот Паша забирал меня ночью после работы на машине. Просто так, ничего не требуя взамен. А когда меня поперли неожиданного из съемной квартиры, он разрешил перекантоваться у него, — ловит мой изумленный взгляд и смеется. — Нет, не подумай, ничего такого — я спала на надувном матрасе в одной половине комнаты, он в другой. Он ни разу не воспользовался ситуацией, хотя что уж — мог. Да и, — щеки слегка розовеют, — я бы и против не была. Только не ревнуй!

— Да я не ревную… — вру, ощущая, что все-таки задело. Но я так счастлива слышать это все — она говорила о нем, а гордость распирала меня.

Я знала, чувствовала, что не мог он… но поверила не ему, а отцу.

Уходила я из кафе в каком-то раздрае: смятение напополам с сомнениями. Я торопилась поскорее попасть в кабинет отца и собственными глазами посмотреть, наконец, дело. Торопилась так, что не заметила припаркованный недалеко от дома старый «Понтиак»…

Слушаю торопливые шаги, приближающиеся ориентировочно к моей комнате и молчу, выжидая. Отец явно волнуется, он вообще последнюю неделю сам не свой, понятно теперь, почему.

— Ма-ань? — доносится встревоженный голос где-то в районе моей спальни. Снова шаги. — Вот ты где! Чего молчишь? — заходит в свой кабинет и взгляд его застывает на ворохе разложенных на добротном дубовом столе папок.

Я сижу в его кресле и смотрю в растерянные глаза человека, который мне бессовестно врал. Видел, как я страдаю, жалел… и продолжал врать.

— Прочитала, значит.

— Как ты мог, пап?

Он молча стягивает пиджак, затем снимает через голову галстук. Взгляд виновато бегает, но в остальном он держится вполне достойно. По-свибловски.

— А по-твоему, я должен был дать свое благословение? Допустить, чтобы моя единственная дочь спелась с преступником?

— Он не насиловал ту девушку, он ее спасал! — срываюсь на крик.

— Это осталось недоказанным! Девчонка могла прикрыть его по каким-то своим соображениям. Ты будущий адвокат, тебе как никому должно быть известно, сколько подводных камней в нашем деле.

— Прекрати уже изворачиваться! Хватит! Ты просто хотел его посадить! От чего такая нелюбовь к их семейству, папа? Что они тебе сделали?

— Я представляю правосудие, Мария! — в голосе сталь. — Его отец был виновен и поэтому ответил по всей строгости закона. А сынок… может, он и не собирался насиловать ту девку, но там и без этого у него дерьма за плечами хватает. Читала же дело.

— Все это так же могли ему элементарно «пришить», — поднимаюсь. — Да, Паша не идеален и поведение его далеко от примерного, но он лучше, чем как вы его «нарисовали» в этих дурацких бумагах! И дело его отца… там тоже все неоднозначно. Так в чем они провинились перед тобой? Что сделали такого, что ты методично хочешь их всех «утопить»?

— Он подзаборный щенок, нищий наркоман! Я костьми лягу, но не позволю тебе быть с ним, понятно?

— Он не наркоман!

— Ты точно все прочитала?

— Я увидела лишь то, что ты мне врал! Мне все равно на то, что было у него в прошлом, понятно? Наплевать! «Косячок» при задержании восемнадцатилетнего пацана? По-твоему, это наркоман? Боже… — зажмуриваюсь, сжимая пальцами переносицу. — Я думала о нем ужасные вещи, я считала его насильником! Я каждую ночь плакала, и ты это слышал. Слышал, но молчал! Что у тебя там вместо сердца, папа? Я думала, что ты меня любишь.

— Именно потому, что люблю, Маша, я и сказал то, что сказал бы на моем месте любой отец. Ты — моя единственная дочь и я обязан оградить тебя от ошибок. Я старше, жизнь прожил, такого перевидал — тебе и не снилось. Один неверный шаг может сломать всю жизнь. Всю, понимаешь? Сегодня ты выбираешь не того человека, а завтра подыхаешь в луже собственной блевотины от алкогольной интоксикации! А стоило ведь только сделать правильный выбор и все, вся жизнь, будущее — все могло быть иначе! Но вы, бабы, такие беспросветные дуры, идете наповоду у чувств не понимая, что они же утащат вас потом на гниющее дно! — он тяжело дышит, на лбу вздулась «нервозная» вена. И почему-то мне кажется, что имеет в виду он кого-то конкретного. Впрочем, мне все равно.

— Я сама буду распоряжаться своей жизнью, ладно? — цежу сквозь зубы. — Уже не ребенок, как-нибудь разберусь.

— Да ты не понимаешь! В будущем ты будешь служителем закона, как ты себе представляешь связь с уголовником? Твоя связь с ним это крест на карьере. Жирный и пожизненный. Перебирать бумажки и бесплатно защищать отбросов — твой потолок.

— Не стану адвокатом, значит, буду кричать «свободная касса». У нас же каждый труд в почете, верно?

— Мария! Ты куда?! А ну вернись, мы не договорили!

Но я не слушаю его: выбегаю в прихожую, хватаю с комода ключи, телефон, ныряю в «найки» и, хлопнув дверью, выхожу в жаркий июньский вечер.