Кошачьи истории - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Хэрриот cтр.№ 21

Впрочем, когда котик, выгнув спину и мурлыча, потерся о мою руку, я был достаточно вознагражден. Дику же только это и требовалось. Он улыбался и выглядел заметно бодрее.

– Вы все время его на ноги ставите, мистер Хэрриот. Не знаю, как уж вас и благодарить. – Тут в его глазах снова мелькнула тревога. – Но с ним так и дальше будет? Я все боюсь, что в следующий раз он не очнется.

То-то и оно! Я сам этого боялся, но ответил обнадеживающе:

– Возможно, Дик, это временная стадия и больше причин беспокоиться у нас не будет. – Но обещать я ничего не мог, и старик знал это.

Миссис Дагган проводила меня до двери, и на крыльце я столкнулся с нашей районной фельдшерицей.

– Добрый день, – сказал я. – Вы к мистеру Фосетту? Так жаль, что он болен.

Она кивнула:

– Бедный старичок. Это так тяжело!

– О чем вы? Или у него что-то серьезное?

– К сожалению. – Губы у нее сжались, и она отвела глаза. – Он умирает. Рак. И угасает очень быстро.

– Господи! Бедняга Дик! Всего несколько дней назад приносил своего кота. И ничего не сказал. А он знает?

– Да, знает. Но в этом он весь, мистер Хэрриот. Держится как может. И ему никак не следовало выходить.

– А он… он… сильно страдает?

Она пожала плечами:

– Боли теперь, конечно, бывают, но мы стараемся их облегчить. Я делаю ему инъекции, и у него есть микстура, чтобы самому принимать, если понадобится. Руки у него так трясутся, что налить ее в ложку он не в состоянии. Конечно, миссис Дагган помогла бы, но он такой независимый! – Она улыбнулась. – Наливает микстуру в блюдечко и черпает ложкой оттуда.

– В блюдечко… – В тумане вдруг забрезжил луч света. – Но что за микстура?

– А! Героин с петиденом. Доктор Аллинсон всегда прописывает.

Я схватил ее за руку:

– На минутку вернусь с вами.

Старик посмотрел на меня с удивлением:

– Что случилось, мистер Хэрриот? Забыли что-нибудь?

– Нет, Дик. Просто хочу задать вопрос. Вкус у вашей микстуры приятный?

– Да, сладенькая такая. Глотается легко.

– И вы наливаете ее в блюдечко?

– Верно. Руки меня не слушаются.

– А когда принимаете ее на ночь, в блюдечке что-нибудь остается?

– Остается. А что?

– Так вы же ставите блюдечко у кровати, верно? А Игрун спит возле вас…

Старик уставился на меня:

– Так по-вашему, малыш его вылизывает?

– На что угодно спорю: вылизывает!

Дик откинул голову и расхохотался. Смеялся он долго и весело.

– А потом спит как убитый! Оно и понятно: я тоже носом клюю!

Я смеялся вместе с ним.

– Теперь все понятно, Дик. Как примете микстуру, блюдечко убирайте в тумбочку, хорошо?

– Само собой, мистер Хэрриот. А Игрун больше так валяться не будет? – Никогда!

– Это вот хорошо! – Он сел на постели, взял Игруна и нежно прижался к нему лицом. Потом радостно вздохнул и посмотрел на меня. – Значит, мистер Хэрриот, теперь и беспокоиться не о чем.

На крыльце, второй раз прощаясь с миссис Дагган, я оглянулся на дверь. – «Теперь и беспокоиться не о чем!» А? Какой молодец!

– Это верно. И ведь чистую правду сказал: о себе он не беспокоится.

В следующий раз я увидел Дика через две недели, когда навещал приятеля в дарроубийской больничке. Старик лежал на кровати в углу палаты.

Я подошел и присел на край его постели. Его изможденное лицо дышало безмятежностью.

– Здравствуйте, Дик, – сказал я.

Старичок сонно поглядел на меня и прошептал:

– А, мистер Хэрриот! – Он закрыл глаза, но через несколько секунд открыл их и чуть улыбнулся. – Я рад, что мы разобрались с тем, отчего Игруну бывало плохо.

– Я тоже рад, Дик.

– Его миссис Дагган взяла, – добавил он, помолчав.

– Да, я знаю. Ему там будет хорошо.

– Верно… – Его голос стал тише. – Только вот иногда думается: был бы он тут со мной… – Костлявые пальцы погладили одеяло, губы снова зашевелились. Я нагнулся пониже, чтобы расслышать. – Игрун… – шептал он. – …Игрун… – Веки старика сомкнулись, и я увидел, что он уснул.

На следующий день я узнал, что Дик Фосетт умер, и, возможно, я слышал его последние слова. И были они о его коте. Необычно, но так уместно!

– Игрун… Игрун…

Шли месяцы, а в моих отношениях с двумя нашими дикими кошками никакого потепления не наступало, и я с нарастающим душевным трепетом следил, как длинная шерсть Олли опять начинает сбиваться в страшные колтуны. К концу года он вновь выглядел более чем непрезентабельно. С каждым днем становилось все яснее, что пора принимать меры. Но удастся ли мне еще раз его провести? Оставалось попробовать.

Я опять приготовил рыбу с нембуталом, и Хелен поставила миску на стенку, но Олли понюхал, лизнул и ушел. Мы попробовали повторить, и опять Олли исследовал миску с глубоким подозрением, а есть не стал. Явно почувствовал, что что-то назревает.

Постояв у окна, как обычно, я обернулся к Хелен:

– Попытаюсь его поймать.

– Поймать? Сачком?

– Нет-нет. Он ведь уже не котенок и не подпустит меня к себе.

– Так как же?

Я посмотрел на взлохмаченное черное чучело на стенке.

– Ну а что, если я спрячусь за тобой, когда ты выйдешь их кормить, сцапаю его и засуну в клетку? Потом отвезу в операционную и постригу под общим наркозом?

– Сцапаешь? Засунешь в клетку? – с сомнением повторила Хелен. – По-моему, у тебя ничего не выйдет.

– Да, конечно, однако за свою жизнь я хватал не так уж мало кошек и умею быстро двигаться. Мне бы только подойти к нему незаметно. Давай попробуем завтра.

Моя жена лишь поглядела на меня. Этот план ей как будто не внушал доверия.

Утром она поставила на стенку миски с восхитительной свежей треской. Их любимое блюдо. К вареной рыбе они были относительно равнодушны, но перед сырой устоять не могли. Открытая клетка была спрятана рядом. Кошки прошествовали по стенке: Жулька – гладенькая, блестящая, и Олли – жалкое пугало, взлохмаченный, с колтунами, свисающими с шеи и по бокам. Хелен, как обычно, приласкала обоих, а когда они радостно припали к мискам, вернулась на кухню, где притаился я.

– Теперь, – сказал я, – снова иди к ним, очень медленно. Олли так увлечен рыбой, что, возможно, не заметит меня.

Хелен промолчала, а я плотно прижался к ее спине.