Вижу вас из облаков - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 27

– Это что такое, напомни?

– Гемостаз. Свертываемость крови. У всех, кто по «Скорой», берут обязательно. Но на Сизову почему-то не принесли. А я уставшая была, выяснять, где анализ, не стала. И врачи тоже не заметили. Так и ушла карта в архив без коагулограммы. А сегодня я опять в ночь. Обычно-то сплю, если возможность есть, но тут никак. Нервы на взводе. От скуки взялась порядок на посту наводить. И нашла. Листок с анализом, оказывается, под столешницу провалился и там застрял. Вот. Смотрите. Там такое!

Он взял из ее слегка дрожавших рук бумажку с результатом анализа.

Список показателей, значение. Одно из них – АЧТВ – обведено красным маркером. Валерий Петрович прищурился – цифры мелкие, почерк неразборчивый. Но разглядел: у Жени – семьдесят два. А референсные значения – от двадцати четырех до тридцати четырех.

Аленушка смотрела с торжеством.

Валерий Петрович попросил:

– Объясни, пожалуйста, что это значит.

Медсестра отбарабанила:

– АЧТВ, или активированное частичное тромбопластиновое время. Указывает на способность крови свертываться. Чем больше – тем вероятней кровотечение. У нее показатель втрое превышен. А геморрагический инсульт – это оно и есть. Если посмотреть на мозг такого пациента в разрезе – там прямо очень огромный сгусток крови обнаружится.

– И почему показатель превышен?

Медсестра ответила – уже менее уверенно:

– Тут могут быть разные варианты. Но самый очевидный – она антикоагулянты принимала. Причем в серьезных дозах.

– Зачем?

– Не знаю. Но я уже провела расследование: официально ей ничего подобного не назначали.

– И как ты смогла это выяснить?

– Так Женя к поликлинике у нас в Зареченске прикреплена. А у меня там подружка. Мы подняли из архива карту Сизовой, посмотрели: она вообще ничем не болела. Последний раз у терапевта была два года назад. Делала профосмотр.

– Она могла лечиться где угодно.

– Могла, конечно. Но я ж с ее мужем тоже общалась. Максим сказал: Женя врачей терпеть не могла. И ничем не болела.

– Хорошо, – кивнул Ходасевич. – Можно достоверно выяснить, что за препарат она принимала? И в каких количествах?

Аленушка покраснела:

– Теперь никак. Если б доктор коагулограмму сразу увидел, то назначил бы развернутый анализ. А теперь поздно. В ее крови ничего уже не осталось. Но я так полагаю, какой-то сильный антикоагулянт она пила. Феналин. Эликвил. Вардарин ^[9].

Валерий Петрович нахмурил брови. Сказал с напускной строгостью:

– Да, девушка… Действительно, халатность. Я бы сказал, преступная.

Аленушка отчаянно покраснела:

– Валерий Петрович! Не добивайте! Сама корю себя. Спать вообще не могу.

– Придется искупать вину.

– Как?

– Твоя подруга из поликлиники может еще одну медицинскую карту поднять?

* * *

Десять лет риска, свободы и счастья. Денис прежде презирал дамский мечтательный щебет насчет «второй половинки», но, когда Женька ворвалась в его авто и в его жизнь, был вынужден признать: они действительно созданы друг для друга. Может, оба – посланцы иноземной цивилизации? Слишком уж отличалась их жизнь от бытия прочих землян.

Иногда шиковали в бизнес-классе и пяти звездах. Но куда чаще оказывались в собачьих условиях. Когда выслеживали черных золотодобытчиков, неделю пришлось жить в землянке, при нуле градусов. Чтобы тайно доставить передачу в тюрьму на остров Бастой ^[10], гребли под ледяным дождем в весельной лодке.

Женя всегда наравне с ним придумывала и соучаствовала. Рисковала. Жалела его и подбадривала. Оттеняла. Вдохновляла. А когда случались изредка женские капризы, Денис не возмущался. Хоть на нормальную жизнь немного похоже.

У большинства преступников и олигархов цель одна: деньги. Много. Женя с Денисом могли – при желании – зарабатывать в десятки, сотни раз больше. Однако оба оказались романтиками, скорее всего, последними. Считали: убить и грубо отобрать легко. Но куда интереснее разработать бескровную, красивую, даже вычурную комбинацию. Да и сумасшедшее богатство никогда не было самоцелью. Копить особо тоже не умели. Вместо того чтобы скупать валюту и золотые слитки, предпочитали прокутить излишки красиво. Ездили в Африку на сафари. Изучали единоборства в Японии. Готовились к «Фактору смерти» в филиппинском тренировочном лагере.

Женя давно перестала строить из себя загадочную. Денис знал: она родом из Киржача. Мама-учительница серьезно хворает, дочка за нее переживала, искала врачей, отправляла в санатории. Отчим – инвалид, без ноги, еще какие-то болячки. Но на него силы не тратила, усмехалась жестко:

– Ничего. Дядя Ваня у нас фельдшер. Пусть о себе сам заботится.

Лет с двадцати семи Женя начала говорить о том, что пора остепениться. Имеется уже жилье, кое-какой капитал. Надо бросать рассеянную жизнь – и становиться, как все.

– И что будем делать? – искренне не понимал Денис.

– Что угодно. Я люблю с цифрами работать. Могу в бухгалтеры пойти. А ты – да хоть в стриптизеры, с твоей-то сумасшедшей фигурой!

Денис понимал: Женя хочет семью, но все же надеялся максимально оттянуть момент превращения в бюргера. Хотя бы лет до сорока. Подумать не мог, что подруга окажется настолько упрямой и выскочит за первого встречного, кто предложит руку с сердцем и согласится завести ребенка.

Только не задалась у его вольной птички оседлая жизнь.

И сейчас Денис сидел у больничной койки, держал ее за руку, шептал:

– Что, дурочка? Думала, сбежала от меня? А вот и нет. Теперь уж точно никуда не денешься.

Аппарат ИВЛ журчал еле слышным ручейком. Ароматерапия (сегодня лаванда и ромашки) и стрекот сверчков с цикадами (лечение звуком) создавали иллюзию дачного, летнего вечера. Впрочем, Женя никогда не любила пастельных красок и тихих звуков. Та, прежняя, девушка предпочла бы рев водопада и рык тигра. Как тогда, в Венесуэле…

Одиннадцать лет назад

Когда есть спонсоры и вертолет – легче. Зато самим путешествовать в тропиках венесуэльского штата Боливар прикольнее. Женька, правда, капризничала – то душ ей горячий подай, то рюкзак тяжелый. Но это неизбежное зло. Девчонки, даже лучшие, полностью отдаться приключению не умеют. Туалет со смывом им важнее, чем ветер свободы. И причуды, конечно, обязательные дамские штучки. Лапша китайская на костре – фу, есть не буду. Но когда в Каракасе заказал столик в дорогущей «La Isabela» – тоже не порадовал. Весь вечер потом точила, что дамы кругом в коктейльных платьях и на каблуках, а ей в джинсах пришлось.