– Значит, мне придется отменить белый лимузин, который должен сегодня днем подъехать к твоей пожарной лестнице.
– Спасибо за завтрак, – смеюсь я.
Он откидывается на спинку стула и закрывает крышкой стаканчик с кофе.
– Какие на сегодня планы?
– Сегодня суббота, – я пожимаю плечами. – На работу не нужно.
– Я даже не знаю, кем ты работаешь.
– Сочиняю рекламу для одной фирмы в центре города. Ничего впечатляющего.
– В тебе все впечатляет, Квинн.
Я пропускаю комплимент мимо ушей.
– Ну а ты?
– Тоже ничего впечатляющего. Я бухгалтер в одной компании.
– Весь в цифрах, да?
– В детстве я хотел стать астронавтом, но потом решил, что покидать земную атмосферу как-то стремно. А цифры не опасны для жизни, вот я их и выбрал. – Он открывает один из пакетов и достает печенье. – Думаю, вечером мы должны заняться сексом. – Он откусывает кусочек печенья. – На всю ночь, – добавляет он с набитым ртом.
Едва не подавившись, я пододвигаю к себе стаканчик кофе и делаю глоток.
– Ты так думаешь, да? А чем сегодняшний вечер так отличается от вчерашнего?
Он снова отламывает кусок печенья и засовывает в рот.
– Вчера я проявлял вежливость.
– Значит, твоя вежливость – всего лишь видимость?
– Нет, я действительно порядочный парень. Но при этом меня сильно влечет к тебе, и я хочу снова увидеть тебя без одежды. – Он улыбается мне, улыбается застенчиво и так мило, что я тоже улыбаюсь.
– Некоторым мужчинам изменяют, и они от этого становятся мстительными. А когда изменили тебе, ты сделался безжалостно честным.
Он смеется, но больше не заговаривает о потенциальном сексе. Минуту мы оба молча едим, а потом он спрашивает:
– Что ты сделала со своим обручальным кольцом?
– Отправила по почте матери Итана.
– А с тем, что я оставил здесь?
Я сдержанно улыбаюсь.
– Оставила себе. Иногда надеваю. Оно красивое.
Он бросает на меня быстрый взгляд и говорит:
– А хочешь знать, что осталось у меня?
Я киваю.
– Наши предсказания.
Я не сразу понимаю, о чем он говорит.
– От китайской еды времен измены?
– Ага.
– Ты сохранил их?
– Конечно.
– Почему?
– Потому что. – Он смотрит на свой кофе и двигает стаканчик мелкими кругами. – Если бы ты видела, что там на обратной стороне, ты бы не спрашивала.
Я откидываюсь на спинку стула и подозрительно смотрю на него. Мы с Итаном все время покупали эти печенья с предсказаниями. Я точно знаю, что у них на обороте, потому что это всегда казалось мне забавным. На большинстве записок стоит набор цифр, но в этом кафе ставят только одну цифру.
– Там должен быть просто номер.
– Ага.
В его глазах появляется озорной блеск.
Я склоняю голову набок.
– И что? У них один и тот же номер или что-то в этом роде?
Он серьезно смотрит на меня.
– Номер восемь.
Я выдерживаю его пристальный взгляд и на пару секунд задумываюсь. Вчера вечером он спросил меня о дате. Восьмое августа.
Восемь/восемь.
День, когда мы воссоединились.
– Ты серьезно?
Грэм мгновение сохраняет серьезный вид, но потом не выдерживает и смеется.
– Шучу, конечно. У твоего на обратной стороне была семерка, а у моего – пятерка или что-то в этом роде. – Он встает и уносит на кухню пустые упаковки от еды. – Я сохранил их, потому что помешан на порядке и не хотел мусорить на полу в коридоре. Я забыл, что они у меня в кармане, пока тем вечером не вернулся домой.
Интересно, сколько в этом правды.
– И они действительно еще у тебя?
Он нажимает на рычаг мусорного ведра, и крышка открывается.
– Конечно. – Он возвращается к столу и поднимает меня со стула. Обнимает меня за талию и целует. Поцелуй сладкий-сладкий, со вкусом карамели и сахара. Он прижимается губами к моей щеке, целует, а потом притягивает меня к груди. – Ты же знаешь, что я просто дразню тебя, верно? На самом деле я не верю, что мы проведем остаток жизни вместе. Пока не верю.
Мне, похоже, нравится его поддразнивание. Очень нравится. Я открываю рот, чтобы ответить, но тут раздается звонок. Он поднимает палец, вытаскивает телефон и тут же отвечает. «Привет, красотка! – говорит он и, прикрывая динамик, шепчет мне: – Это мама. Не злись».
Я смеюсь и оставляю его наедине с телефоном, а сама иду к столу, чтобы собрать остатки продуктов, которые он притащил. Вряд ли все это поместится в холодильнике.
– Не очень, – говорит Грэм в трубку. – Папа сегодня играет в гольф?
Я наблюдаю, как он болтает с матерью. У него это так легко получается. Когда я говорю с мамой, я вся напряжена, на взводе и то и дело закатываю глаза.
– Да, обед – это неплохо. Можно я приведу девушку? – Он снова прикрывает телефон и смотрит на меня. – Готовь акваланг, Квинн.
Я не знаю, смеяться мне над его шуткой или злиться. Я даже не знаю фамилии этого парня. И не хочу знакомиться с его родителями. И очень твердо говорю нет.
Он подмигивает мне.
– Ее зовут Квинн, – говорит он в трубку, отвечая на вопрос матери. И продолжает, наблюдая за мной: – Да, это довольно серьезно. Я встречаюсь с ней уже давно.
Я закатываю глаза от его лжи. Он просто невозможен.
– Подожди, я спрошу ее. – На этот раз он не прикрывает телефон и кричит даже громче, чем нужно, потому что я совсем рядом: – Детка! Тебе на десерт пирог или шарлотку?
Я подхожу ближе, чтобы до него дошло наконец, что я говорю серьезно.
– У нас даже не было ни одного настоящего свидания, – шепчу я. – И я не намерена знакомиться с твоей мамой, Грэм.
На этот раз он прикрывает телефон и указывает на стол.
– У нас только что было примерно пять настоящих свиданий, – шепчет он в ответ. – В «Чик-фил-Эй», в «Макдоналдсе», в «Донатсе», в «Старбаксе»… – Он снова подносит телефон к уху. – Она предпочитает пирог. Так мы придем к шести? – Пауза. – Ладно. Я тоже тебя люблю.
Он заканчивает разговор и убирает телефон в карман. Я пристально смотрю на него, но недолго, потому что он подходит ко мне и щекочет меня, пока я не начинаю хихикать.
– Не беспокойся, Квинн. Когда попробуешь ее стряпню, тебе вообще никогда не захочется оттуда уходить.