Император Август и его время - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Князький cтр.№ 118

Первейшая задача Октавиана была как раз в превращении унаследованных им республиканских институтов власти в инструменты недекларируемого монархического правления. Именно её после возвращения в Рим и славного тройного триумфа наследник Цезаря и начал неспешно и глубоко продуманно осуществлять. Как назвать его власть в эту пору? Думается, здесь вполне можно использовать предложенный Я. Ю. Межерицким термин «монократия», что по-гречески и означает «единовластие» ^[1087]. Строительство своей политической системы Октавиан продуманно начал с сената римского народа. Именно этот орган власти в Риме исторически воспринимался как её важнейший символ. Какой же сенат достался Гаю Юлию Цезарю Октавиану, победителю в гражданской войне? Светоний даёт сенату того времени совершенно безжалостную характеристику: «Сенат давно уже разросся и превратился в безобразную и беспорядочную толпу – в нём было больше тысячи членов, и среди них люди самые недостойные, принятые после смерти Цезаря по знакомству или за взятку, которых в народе называли «замогильными» сенаторами» ^[1088].

Получается, что побеждённый Антоний покоился рядом с Клеопатрой в усыпальнице Птолемеев Лагидов, а его тяжкое наследие продолжало жить и процветать. В 29 г. до н. э. началось обновление сената римского народа. Дабы всё выглядело безупречно законно, требовалось восстановить цензуру. Её в Республике упразднил Гай Юлий Цезарь. Причина – именно право цензоров со времён так называемого «закона Овиния» от 312 г. до н. э. назначать сенаторов. Каждые пять лет цензоры пересматривали их список, вычёркивая тех, кто казался недостойным этого высокого звания и включая новых, более достойных членов, обычно из числа бывших магистратов. Октавиан, будучи консулом, не мог по закону стать цензором. Но для него оказалось достаточным предоставление ему цензорских полномочий. На следующий 28 г. до н. э. Октавиан стал консулом вместе с Агриппой, и оба они получили цензорские полномочия для произведения полноценного ценза. Дион Кассий даёт идиллическую картину происходивщего. По его словам, Октавиан «сам не вычеркнул ни одного имени. Но, попросив сенаторов быть судьями самим себе и оценить друг друга, исходя из происхождения и образа жизни каждого, убедил сначала около пятидесяти человек покинуть сенат, а потом настоял на том, чтобы ещё сто сорок человек последовали их примеру. При этом он никого из них не подверг бесчестию, но только выставил для всеобщего обозрения имена тех, кто оказался во второй группе, а первых, поскольку они не стали тянуть время, а сразу повиновались ему, освободил от этого порицания, оставив их имена неизвестными» ^[1089].

Светоний даёт иную картину: «Он вернул сенат к прежней численности и к прежнему блеску, дважды произведя пересмотр списков: в первый раз выбор делали сами сенаторы, называя друг друга, во второй раз это делал он сам вместе с Агриппой. Говорят, что при этом он сидел на председательском кресле в панцире под одеждой и при оружии, а вокруг стояли десять самых сильных его друзей из сената; Кремуций Корд пишет, что и сенаторов к нему подпускали лишь поодиночке и обыскав. Некоторых он усовестил, так что они добровольно отреклись от звания, и даже после отречения он сохранил за ними сенаторское платье, место в орхестре на зрелищах и участие в общем обеде. Чтобы избранные и утверждённые сенаторы несли свои обязанности с большим благоговением, он предписал каждому перед заседанием приносить жертву вином и ладаном на алтарь того бога, в храме которого происходило собрание; а чтобы эти обязанности не были обременительны, он постановил созывать очередные заседания сената лишь два раза в месяц, в календы и в иды, причём в сентябре и октябре достаточно было присутствия части сенаторов, выбранных по жребию для принятия постановлений» ^[1090].

Всего сенат подвергался цензуре трижды. В 28 г. до н. э. Октавиан производил его обновление вместе с Агриппой. Десять лет спустя сенаторы сами выбирали друг друга. А в 4 г. их утверждала уже специально созданная императором Августом комиссия триумвиров для выбора членов сената.

Для сенаторов был установлен имущественный ценз. Он составлял миллион сестерциев. Для всадников ценз был заметно скромнее – четыреста тысяч сестерциев.

Самым примечательным в новом сенате стало включение в его состав Гая Юлия Цезаря Октавиана. В списке 28 г. до н. э. он значился первым ^[1091]. С этого дня наследник Цезаря и стал принцепсом – первоприсутствующим в сенате. До сих пор такая сугубо почётная должность не давала никаких властных полномочий. Принцепс имел право лишь первым высказывать своё мнение в сенате. Нововведение это было сначала совершенно незаметным. А вскоре-то выяснилось, что во всей римской государственности произошёл важнейший переворот. Наименование «принцепс» вскоре стало главным титулом правителя Римской империи, приобретя подлинно монархическое содержание. Отсюда три с лишним века римской имперской истории и именуются Принципатом. В средние века слово принцепс превратилось в княжеский титул – принц.

Сразу стало ясно, что первое лицо в сенате отныне – не почётная синекура, но подлинный его руководитель, коему сенаторы обязаны беспрекословно повиноваться. И не только на заседаниях. Принцепс жёстко восстановил ранее бывший порядок, когда сенаторы обязаны были находиться в Риме. Тогда, правда, покидать Италию по личным делам они могли. Для этого нужна была простая формальность – следовало получить какое-либо поручение, как правило, фиктивное. Так что, на самом деле право передвижения по Республике для «отцов, внесённых в списки» не было ограничено. Октавиан же «запретил всем сенаторам покидать пределы Италии без своего приказа или разрешения» ^[1092]. Единственно, он великодушно, помимо собственно Апеннинского полуострова, позволил сенаторам беспрепятственно посещать Сицилию. Сами официальные пределы Италии Октавиан расширил ещё в 42 г. до н. э., впервые будучи консулом. Тогда в её состав была включена территория Цизальпийской Галлии. С этого времени северным рубежом метрополии Римской державы стали Альпы. Ограничение на передвижения сенаторов сохранилось в Империи и при преемниках Августа. По словам Диона Кассия, «с тех пор это ограничение постоянно соблюдается: ни одному сенатору не дозволяется с какой-либо целью выехать из страны куда-либо за исключением Сицилии и Нарбоннской Галлии» ^[1093]. Последнюю разрешил сенаторам для посещения император Клавдий (41–54 гг.) в 49 году.

Октавиан проявил особую заботу об увеличении патрицианских родов, поскольку их число катастрофически уменьшилось в ходе гражданских войн ^[1094]. Ко времени их окончания в Риме осталось всего-то двенадцать патрицианских фамилий. На их упадок обратил внимание ещё Юлий Цезарь в 45 г. до н. э. ^[1095] Тогда же по принятому закону Кассия он получил право увеличить число патрициев. Правда, вскоре проскрипции триумвиров наверняка свели его усилия на нет. Теперь Октавиан, согласно закону Сения от 29 г. до н. э. ^[1096], стал исправлять последствия в том числе и жестоких деяний собственной юности. В своих «Деяниях» он не без гордости заметил: «Число патрициев я увеличил, будучи консулом в пятый раз, по велению сената и народа» ^[1097]. Публий Корнелий Тацит назвал эти действия сначала Цезаря, а затем его наследника «благодетельными для государства» ^[1098]. Такие меры были вынужденными и потому, что ряд религиозных отправлений по обычаю должен был совершаться только патрициями ^[1099].