– Вы знакомы с Артуром Гриффитсом?
Это сын местного викария.
– Да, мы оба служим в полевой артиллерии, сейчас расквартированы в эксетерском гарнизоне. Узнав, что служебные обязанности не позволяют ему сегодня здесь присутствовать, он попросил меня прийти вместо него и приглядеть за вами.
Ладно, это кое-что объясняет, подумала я. Встретив его взгляд, я обнаружила, что глаза у него – удивительные, светло-голубые.
– Почему вы сразу не рассказали?
– Не знал, что это нужно.
Я не стала констатировать очевидные вещи – что любой джентльмен умеет правильно представляться, упоминая при этом общих знакомых. Вместо этого я пыталась быстро придумать вежливый ответ.
– Он неплохой парень, – в итоге сказала я.
– Вы хорошо знакомы с Артуром?
– Не очень. Но он славный. Я познакомилась с ним, когда гостила у Мэтьюсов в Торп-Арч-холле, в Йоркшире, и мы поладили.
Мой кавалер – который до сих так и не назвал своего имени, – ничего не ответил. Молчание томило меня, и я разговорилась.
– Он неплохо танцует.
– Похоже, вы разочарованы, что вместо него здесь я.
Я решила проверить, получится ли у меня приподнять настроение у этого молодого человека.
– Что ж, сэр, это наш первый танец. И коль скоро вы избавили меня от бальной книжки, у вас пока есть шанс станцевать еще раз и показать мне ваше мастерство.
Он рассмеялся глубоким бархатным смехом. Мы кружились по залу мимо знакомых лиц Уилфредов и Синклеров, и я хохотала вместе с ним, чувствуя себя не такой, как все они. Свободнее. Живее.
– Именно это я и намереваюсь сделать, – сказал он.
– Чем вы занимаетесь в Эксетере как офицер? – осмелев, спросила я.
– Летаю.
Я на миг застыла. В те времена все с ума сходили при мысли о полетах, а тут – пожалуйста, я танцую с живым авиатором! У меня дух перехватило от восторга!
– Летаете?
Его щеки вспыхнули, это было заметно даже при тусклом освещении зала.
– М-м, на самом деле в настоящий момент мое занятие – артиллерия, при том что я – 245-й профессиональный авиатор Британии. Правда, уже скоро я перейду в Королевский летный корпус, который сейчас формируется. – При этих словах его грудь, и без того широкая, стала еще шире.
– И каково это – летать в небе?
Впервые за все время он оторвал взгляд от меня и устремил его на покрытый фресками потолок, словно там, в этих фальшивых небесах с херувимами, он сможет вновь пережить нечто и впрямь настоящее.
– Странное и пьянящее чувство – быть почти у самых облаков и глядеть на маленький мир внизу. Но и довольно пугающее.
– Не могу даже представить. Но хотела бы попробовать, – хихикнула я.
Взгляд его голубых глаз омрачился, а голос посерьезнел.
– Я решил летать не ради острых ощущений, мисс Миллер. Случись война – а ее, по моему убеждению, не миновать, – аэропланы приобретут первостепенное значение. Я собираюсь стать неотъемлемой частью боевых действий, важным винтиком гигантской военной машины. Само собой, я сделаю все, чтобы помочь Англии, но и рассчитываю извлечь из этого пользу для своей будущей карьеры после войны, когда авиация станет важной частью нашей экономики.
Его воодушевление и решительный взгляд на вещи не оставили меня равнодушной. Ни дома в Девоне, ни в Египте мне не доводилось встречаться с такими мужчинами, как он. Я с трудом дышала – и не только от резвого темпа уанстепа.
Прозвучали финальные ноты «Рэгтайм-оркестра», и, остановившись, я попыталась вывернуться из его рук, но тут он потянулся к моей ладони.
– Останьтесь пока здесь. Вы же сами сказали, что бальной книжки у вас больше нет. Вы свободны.
Я стояла в нерешительности. Танцевать с ним, попытаться разгадать тайну этого необычного человека – этого мне хотелось больше всего на свете. Но в моей голове звучали выговоры мамочки: мол, если девушка – особенно девушка уже ангажированная – танцует с джентльменом два танца подряд, то подает ему тем самым компрометирующий ее сигнал. За свои тревоги мне хотелось получить что-нибудь взамен.
– При одном условии, – сказала я.
– Все что угодно, любое условие, мисс Миллер.
– Вы скажете, как вас зовут.
Он вновь вспыхнул, осознав, что при всех своих геройских жестах забыл об азах протокола. Отвесив глубокий поклон, он представился:
– Очень приятно познакомиться с вами, мисс Миллер. Я – лейтенант Арчибальд Кристи.
Глава 4
Исчезновение. День первый
Суббота, 4 декабря 1926 г.
Хертмор-коттедж, Годалминг, Англия,
и Стайлз, Саннингдейл, Англия
– Все в порядке? – спрашивает Сэм, когда Арчи возвращается в столовую.
Он уже соорудил в голове ответ на этот неизбежный вопрос, но все равно отвечает с запинкой, когда приходит пора произнести слова вслух. Ложь никогда не давалась ему легко, хотя в последнее время обстоятельства не жалели для него возможностей попрактиковаться.
– Это, м-м-м, моя мать. Боюсь, она заболела.
Он не успевает перейти к дальнейшим пояснениям, как Мадж потрясенно охает.
– Доктор говорит, ничего серьезного, – успокаивает он ее, подняв руку. – Но она хочет меня видеть. Что поделать?
– Сыновий долг и все такое, – кивает Сэм.
– Ну что ж, если ничего серьезного, то, может, одолжишь нам Нэнси до обеда? – спрашивает Мадж, оправившись от тревог за здоровье матери Арчи и бросая жеманный взгляд на подругу. – Мы с Сэмом с удовольствием подержали бы ее в плену на пару партий в вист.
– Не вижу препятствий, – отвечает Арчи, одаривая Мадж и затем Нэнси своим лучшим подобием улыбки. Нэнси – она такая милая, такая покладистая, такая прелестная в своем бледно-голубом платьице – заслуживает того, чтобы весело и беззаботно провести день с подругой.
– Сможешь вернуться к ужину? – спрашивает Сэм, и Арчи физически ощущает на себе весь груз разочарования Джеймсов. Они столь любезно спланировали этот уик-энд, а он испортил их жест. Причем такой жест, которого от других людей едва ли можно ожидать.
– Я позвоню и сообщу, будет ли такая возможность. Если нет… – Он внезапно замолкает, не зная, что сказать. Он понятия не имеет, что ждет его в Стайлзе, что известно полиции, и не может планировать разные непредвиденные обстоятельства. Честно говоря, об этих обстоятельствах он даже думать не решается.
– Не волнуйся, старина, – приходит на выручку Сэм. – Если вечером ничего не получится, мы отвезем Нэнси домой.
Исполненный благодарности, Арчи огибает стол, чтобы пожать другу руку. В тот самый миг, когда их ладони встречаются, раздается стук в дверь.