Грешники - читать онлайн книгу. Автор: Айя Субботина cтр.№ 5

Но ей об этом, понятное дело, не говорю.

Незачем облагораживать образ мужика и добавлять боли будущим страданиям.

Хотя они, вроде, и встречаются всего полгода — не такой большой срок, чтобы заламывать руки.

Или год?

Или я что-то путаю?

— А ведь мы о свадьбе говорили, — начинает подвывать Ленка. — Планировали продать наши «однушки» и взять в ипотеку хорошую «трешку» на Петроградке. Проекты вместе смотрели! Машка, ну что же мужики все такие козлы?!

Я киваю, соглашаясь, и на всякий случай подталкиваю к ней еще кусок пиццы, чтобы в том количестве вина, которое Ленка в себя вливает, плавала хоть какая-то пища. Пока она заедат слезы, потихоньку перетаскиваю ее телефон на край стола, быстро ввожу пароль — она его никогда не меняет, всегда тупо ставит первые цифры даты рождения.

Найти ее МЧ несложно — переписка в самом верху, и вся пестрит ее гневными истеричными сообщениями. Быстро удаляю сразу всю и номер телефона в придачу.

Это не мое самоуправство, это — наш давний договор дружбы на случай, если кому-то понадобится срочная ампутация «бывшего». Правда, я из-за мужиков никогда не ревела и после разрыва без сожаления удаляла весь «остаточный мусор».

— Ты что делаешь! — Ленка бросается на меня, падая животом на стол, словно тюлень на льдину. Бессмысленно хватает руками воздух, потому что успеваю встать и уйти в другой конец кухни. — Кто тебя просил!

— Я делаю это из большой любви к тебе, — бубню себе под нос.

Надо бы еще и фотографии удалить, но лезть в галерею не поднимается рука — кто его знает, что за пикантные фото я случайно могу там увидеть.

Ленка, от души проматерившись, грузно шлепается на табуретку и вскрывает вторую бутылку.

Я заговариваю ей зубы первым, что приходит в голову — разбором ее резюме, которое подруга скинула мне на почту пару дней назад. У меня в отделе как раз есть свободная вакансия менеджера, и Лена меня полностью устроит на этой должности. Конечно, если все свои страдания по мужикам будет оставлять за порогом офиса.

Понемногу Ленка все же переключается, начинает вспоминать годы нашей учебы и как она все время у меня списывала. Смеемся, в который раз перемывая кости злым преподам и нашему зануде-старосте.

Когда на часах уже почти два ночи, Ленка, наконец, отчаливает спать.

Я не рискую садиться за руль, вызываю такси и по дороге домой все-таки пишу сообщение Призраку, надеясь, что он ставит телефон на беззвучный, и я не разбужу его посреди ночи.

ВАНИЛЬ: Вряд ли в моей жизни сейчас есть время для отношений, Призрак. И вряд ли оно появится в обозримом будущем. Извини, что не сказала сразу — ты был слишком приятным собеседником.

Долго тяну время, взвешивая все «за» и «против».

Может, нужно быть проще и пустить ситуацию на самотек? Ну встретились бы раз, выпили вместе кофе, поболтали, может даже поцеловались…

Мысль о поцелуях приходит как раз вовремя, падая на чашу весов последним решающим аргументом.

Нажимаю на кнопку отправки и перевожу телефон в режим «полета».

Я снимаю «однушку» подальше от центра и суеты, но с видом на парк и возможностью бегать утром не вокруг дома, а по набережной. Хозяйка, милейшая одинокая женщина, за все время всего пару раз меня беспокоила, и то всегда заранее звонила и предупреждала о приезде, так что у нас с ней вообще никаких конфликтов, и эта стабильность не может не радовать. Когда входишь в фазу роста, само главное — не распылять энергию в бесконечных переездах с места на место.

В квартиру буквально вваливаюсь, от усталости едва передвигая ногами.

Если Ленка помирится со своим парнокопытным, я точно выпишу ей счет на восстановление моей психики в каком-нибудь дорогущем СПА-отеле. Ей богу, не шучу

Несмотря на усталость, нахожу силы быстро принять душ и вымыть голову, правда, сушиться сил уже нет, так что переставляю будильник на пятнадцать минут раньше, чтобы было время привести волосы в порядок.

Падаю в постель в своей любимой растянутой футболке с надписью популярного американского бейсбольного клуба. Выцепила это «сокровище» на распродаже, потому что даже одиночкам-карьеристкам нужно хоть какое-то маскулинное проявление в личном пространстве. Например, мужская футболка вместо пижамы, и можно придумать, что она досталась мне не за пару сотен кровно заработанных, а из какой-то более романтической истории про первую школьную любовь.

От этой ванили немного сводит зубы, так что поскорее закрываю глаза.

Все эти странные тревожные звоночки — лучшее доказательство того, что я все сделала правильно, расставив точки над «i».

Даже если, скорее всего, мне еще долго будет не хватать наших милых переписок.

От Призрака целых пять сообщений, и мне не хватает смелости их прочесть.

Но я думаю о них пока чищу зубы, пока сушу волосы и наношу легкий макияж.

Думаю, когда одеваюсь.

Пока еду в такси.

Думаю в очереди в «Старбакс». Думаю, даже когда слишком резко втягиваю пряный тыквенный кофе и обжигаю язык.

Там «финита ля комедия»?

Наверняка, это самое логичное.

Но почему это финалирование в пяти актах вместо одного лаконичного и вежливого? Ну в духе: «Было приятно с тобой поболтать, удачного карьерного взлета!»

Эти мысли сводят меня с ума, и я перестаю понимать, что же приносит больше страданий: неведение или надежда, что в этих сообщениях еще не все потеряно? Это прямо какой-то эксперимент Шрёдингера над собой.

Но все равно тяну время, глубоко ныряя в работу.

Отношу резюме Лены для ознакомления и проверки службой безопасности. На всякий случай, чтобы информация не всплыла окольными путями, говорю, что эта девушка придет по моей личной протекции, потому что я не сомневаюсь в ее профессиональных качествах и вижу в ней прилежного исполнителя — именно то, что мне нужно от моих непосредственных подчиненных.

В обед снова названивает мать — и на этот раз я все-таки отвечаю, заранее отодвигая тарелку с куском овощного пирога, которым люблю перекусить в кафе напротив нашего офиса.

— Наконец-то соизволила ответить, — без приветствия язвит мама. — Если я умру, ты узнаешь об этом от посторонних людей, и когда меня уже закопают!

— Ты плохо себя чувствуешь? — я искренне переживаю.

Несколько лет назад она перенесла операцию на сердце — не самую сложную, но накладывающую определенные ограничения на режим ее жизни. С тех пор, кажется, моя и без того властная и жесткая мать, стала вдобавок еще и нервной, и категоричной.

— А тебе не все равно? — отвечает вопросом на мой вопрос. — Другие дети звонят родителям по два-три раза в день, а я от единственной дочери не могу выпросить хотя бы минутный разговор.