Грешники - читать онлайн книгу. Автор: Айя Субботина cтр.№ 106

Я резко захлопываю дверцу духовки и шарахаюсь в сторону.

— Шашлык нужно на мангал, — пячусь к двери. — Покажешь, где это?

Стас несколько минут смотрит на меня в упор, а потом забирает поднос с подготовленными шашлыками. Проходит мимо, и я снова пячусь в сторону, чтобы избежать любого физического контакта, даже если это будет просто тень его дыхания у меня на щеке.

— Ок, Отвертка, больше никаких рук. Извини, я не подумал, сделал на автомате.

— Ты правда не обижаешься? — Я обхватываю себя руками, потому что воспоминания о прошлом накатывают на меня десятибалльным землетрясением.

— Обижаются маленькие девочки и недоделанные мальчики, а я взрослый лоб и местами не совсем тупой. Все в порядке. И это… я пошутил насчет шашлыка — с ним я справлюсь.

— Обещаю есть даже мясные угли.

— Ну, кстати, — он смеется и деликатно высвобождает штанину из Дашкиных цепких пальцев, — на твоем месте я бы не давал таких обещаний, потому что это очень опрометчиво. Я сказал, что с шашлыком правлюсь, но не сказал, что на «отлично».

— Сгодится даже трояк с минусом.

Когда снова остаюсь в кухне одна, дрожь вынуждает навалиться плечом на стену, чтобы не упасть на слабых ногах.

Не знаю, почему так происходит, но Стас и эти выходные, и все, что происходит…

Я сбежала сюда от мира, в котором у меня только бесконечные обязанности, долги и работы, надеясь, что найду каплю покоя и освобожу голову от тяжелых мыслей после того, как в мою жизнь снова постучалось прошлое.

Но «лучше» не случилось.

Стало только хуже, потом что теперь, куда бы я не посмотрела и чем бы не занималась — везде Гарик. Даже сейчас, хоть в кухне на всю работает вытяжка, я отчетливо слышу аромат его любимого парфюма — можжевеловые ягоды, душистых перец и капля аромата мужской кожи.

Капля его личного запаха, который я до их пор храню на воротнике его рубашки. Той белой полотняной, совсем не от модного бренда, а купленной в обыкновенном магазинчике где-то на окраине Парижа, когда мы бродили по тем улицам, о которых не пишут в модных путеводителях. Гарику она так понравилась, что он носил ее почти не снимая. Когда вернулись, я потихоньку сложила рубашку в чемодан и спрятала подальше в гардеробной, а Гарик почему-то больше о ней не вспоминал.

— Ы! — Даша подходит ко мне и настойчиво тянется вверх, выпрашивая взять ее на руки.

Беру, крепко прижимаю к себе и потихоньку нюхаю край ее комбинезона.

Это просто фантомы прошлого, но мне нравится думать, что она пахнет точно так же, как и он.

Я искала покой и каплю забвения, но каждый час здесь как будто только умножает мою боль. Сегодня уже поздно куда-то ехать, но надо позвонить водителю и попросить приехать за мной часов в десять.

Мысль о каникулах, которые хотела продолжить, теперь кажется чистым безумием

Я же сдурею, если в моей голове появится слишком много свободного пространства.

Стас поймет. А заодно закрепит у себя в сознании, то с этой ненормальной лучше не связываться, потому что она, кажется, сама не понимает, чего хочет.

С Дашкой на руках, иду в гостиную и достаю телефон.

Там, конечно, куча пропущенных звонков и сообщений.

Отвечаю только на самые важные. Отписываюсь папе, что со мной все в порядке и мы с Дашей уехали за город «к подруге», потому что в столице от красивого снега останется только грязная жижа. Даже отцу — самому близкому человеку, не могу сказать правду. Потому что стыдно и противно от себя самой. Год назад я похоронила муж. Всего год прошел, а я уже укатила на дачу к холостяку модельной внешности. Да еще и поехала с ребенком.

Потом пишу матери, которая, как обычно, недовольна тем, что я не названиваю ей каждый час и не интересуюсь ее здоровьем. Всего сутки ей не звонила и — вуаля! — я снова безответственная дочь, которая «скоро сама узнает, каково это — быть пустым местом для своего ребенка!» Прямо так и написала, еще и вставила следом рыдающий стикер. В этом вся моя мать — она не может запомнить, когда и какие таблетки пить, но зато запросто освоила как покупать стикеры в Вайбере.

Остается придумать чем бы нарядить елку.

Она, кстати, на маленькой треноге — обращаю внимание только сейчас, потому что Стас поставил ее на полу между диваном и креслом. Сразу видно, что он ничего не знает о детях и вряд ли у него есть домашние животные.

Я переставляю деревце на тумбу, нарочно подальше от края, потому что с Лисицы станется добраться и туда. Осматриваюсь, прикидывая, чем можно украсить елку и замечаю под подоконником еще одну коробку. Кажется, в ней были какие-то журналы? Точно — целая подборка русского «Форбс». Что-то мне подсказывает, что Стас такую периодику не читает — скорее уж «Men's Health», но и на стереотипного качка он тоже не похож.

В любом случае, вряд ли он убудет расстраиваться, если мы с Лисицей используем журналы не по назначению. Жаль, ножниц нет, но можно и без них.

В конце концов, настоящие оригами по классике делается без ножниц и клея.

Когда Стас возвращается с подносом дымящихся шашлыков, мы с Дашей активно украшаем елку маленькими журавликами и снежинками. Ну как вместе — я кладу оригами на ветки, а она их оттуда торжественно ворует и тут же пробует на зуб. Может, я плохая мать, практикующая попустительство, но разве не для этого придуман Новый год? Все должны получать от него удовольствие, а годовалый ребенок вряд ли в состоянии оценить груду жареного мяса. У нее — своя «свадьба», а мне хорошо просто от ее звонкого смеха.

— Ничего себе ты, — Стас искренне удивляется. — Я бы в жизни не придумал.

— Это потому что по природе женщины креативнее мужчин, — не могу держаться от легкого тычка его маскулинности.

— Ага, — посмеивается он и, не давая мне опомниться, сует мне в рот кусок мяса.

Кажется, он это задумал до того, как пришел, потому что к шампурам он не прикасался.

Жую с осторожностью — мало ли, вдруг он и правда троешник на кухне?

А, к черту — это вкусно!

Я стыдливо смеюсь, когда мясной сок брызгает изо рта и стекает по подбородку.

— Прости, — бубню с набитым ртом, — но чтобы не посрамить весь женский род, честно признаюсь, что обычно девочки едят аккуратно, но иногда среди них попадаются и свиноты вроде меня.

Он пожимает плечами и протягивает бумажную салфетку.

— Женщина не может быть некрасивой, когда она есть добытое мужчиной мясо, — говорит почти что с философскими нотками. — Ты слишком много паришься из-за всякой ерунды, Отвертка. Буду считать, что с шашлыком я справился — ты вроде не бьешься в конвульсиях.

Мне нравится его чувство юмора, граничащее с серьезной миной.