Грешники - читать онлайн книгу. Автор: Айя Субботина cтр.№ 101

— А пластинки есть? — Сама не пойму, чего так радуюсь.

— Там две коробки за диваном. Только не рассчитывай найти раритетный винил Элвиса.

Я довольно жмурюсь, уже предвкушая разорение этой пещеры Али-Бабы, а пока стаскиваю с Лисицы комбинезон и усаживаю ее в кресло, с которого она, конечно, тут же сползает и начинает притопывать по комнате, разглядывая свои новые владения. У нее есть такая привычка — в любом незнакомом месте сразу «столбить» свою территорию. Пока достаю ее игрушки и переносной манеж, краем глаза замечаю, что Стас пятится, когда Даша загоняет его в угол. Это выглядит так забавно, что не успеваю прикрыть смешок ладонью.

— Чего она за мной ходит? — немного тушуется Великан. — Я ей, типа, понравился?

— Думаю, она хочет тебя обслюнявить.

Лисенок как раз приноравливается, чтобы попробовать «на зуб» его модные штаны.

Стас кое-как берет ее под подмышки и несет ко мне на вытянутых руках, словно котенка.

Ссаживает за бортик манежа и с облегчением хватает свою сумку-холодильник.

— Я пойду выгружу мясо и хавчик, а ты можешь пока взять то, что вон там, — кивает на объемный бумажный пакет с логотипом известного московского ресторана.

— Мне еще нужна горячая вода, — кричу ему вслед. — Даша без заплыва на сто метров не уснет — у нее привычка.

Он останавливается в дверях, озадаченно скребет затылок.

Что я такого сказала?

— Вообще-то бассейн на зиму спустили…

Бассейн? То есть он подумал, что насчет ста метров…

На этот раз я смеюсь уже громко, от души. Стоит представить, как мы наполняем бассейн из электрического чайника и рассекающую по нему Дашу в резиновой шапочке.

— Стас, хватит любой раковины и теплого чайника. Я пошутила про заплыв.

Раковина в доме есть — красивая, фарфоровая, с золотыми вычурными кранами.

Под стать просторной ванной с красивой вместительной душевой кабинкой и еще кучей места, видимо, под джакузи, с которым у бывшего владельца так и не сложилось.

И вода из крана течет горячая.

Становится даже как-то неловко за то, что просила подогреть чайник. Наверное, мы не так далеко от цивилизации, как я думала.

Дома у Даши целая ванна, где она плещется, как маленькая амфибия, но и вечерние умывашки в раковине на чужой территории ей нравятся. Видимо, сказывается перевозбуждение от нового места — мой Лисенок всем доволен и выглядит счастливой.

— Ыыы! — довольно улыбается она, широко растягивая щеки, когда причесываю ее короткие волосенки. — Ы!

— Не «ы», а «мне все нравится», — учу ее говорить. Глубоко натягиваю ей до самого носа капюшон теплого спального комбинезона, целую в нос и шепотом говорю: — Хотя мне тоже «ыыы».

Когда возвращаемся в комнату, нас уже ждет королевский ужин: Стас расстелил на полу несколько теплых одеял и как раз расставляет ресторанную еду.

— Прости, я… забыла, что было нужно…

Он же говорил про пакет, а я сначала разобралась с Дашкиными вещами, потом вытащила ее игрушки, а потом Стас сам сказал, что можно воспользоваться ванной, чтобы помыть мелкую.

— Я что ли безрукий, — отмахивается Великан. — Только я не знаю, что… ну, мелкой.

— У нас все с собой! — достаю наш походный термос, который не раз меня выручал, когда приходилось ходить с Дашкой на работу.

Я не знала, как сложится с плитой и кухней в принципе, так что на всякий случай приготовила Лисице ее любимую овсянку с бананами. Термос держит еду теплой примерно шесть часов, так что когда выкладываю все в Дашину тарелку, каша дымится как свежеприготовленная.

Дашка тут же хватается за ложку и начинает греметь ей по «столу» — то есть, по покрывалу.

Делает это настойчиво и энергично, недовольно хмуря лоб, потому что обычно поднимает грохот, а сегодня с этим явно не сложилось.

— Я не пью, — предупреждаю заранее, когда замечаю как Стас достает из пакета красивую бутылку игристого.

Он тяжело вздыхает, поворачивает бутылку этикеткой ко мне и выразительно стучит пальцем по выразительной цифре «0» внизу справа.

— Это безалкогольная почти детская шипучка, Отвертка. Расслабься, я не собираюсь тебя спаивать — мне неинтересны женщины в «несознанке».

— Я не женщина, я — вдова.

Он приподнимает бровь, разглядывая меня так, словно я призналась, что в прошлом у меня была борода, первичные мужские половые признаки и имя «Степан».

— Ок, Отвертка, вдова так вдова. Но в любом случае это просто безалкогольный виноградный сок, пей и расслабься. Сорян, что не хрусталь и даже не стекло.

Я осторожно пробую вино из пластикового стаканчика, растираю на языке.

На вкус точно как настоящее игристое — в меру сладкое, с нотками муската и отголосками земляники. Если бы собственными глазами не видела тот ноль на этикетке — в жизни бы не поверила, что тут нет ни капли алкоголя.

Жадно допиваю остальное и Стас с самодовольной ухмылкой а ля «я_же_говорил», подливает еще.

— Какая прожорливая лиса! — от души хохочет он, когда Дашка, воспользовавшись тем, что я на секунду отвела взгляд, тянет ручку за той частью стейка, которую я еще не успела порезать на удобные кусочки.

— Ага, только жевать нечем, — ворчу я.

И все-таки не успеваю опередить Дашку.

Она довольно смеется, запустив пальцы в кусок мяса и уже тянет его с тарелки с видом неандертальца, честно завалившего мамонта. Хлоп — и, конечно, же, роняет тяжелый кусок прямо на новенький желтый комбинезон.

— Лисица, ты — хулиганка, — отчитываю я в пол силы, потому что по большому счету виновата сама — нечего было сажать ее к нам. Даша была бы не Даша, если бы не попыталась стащить что-то в свою тарелку.

— По-моему, твоя дочь уже прохавала жизнь, — продолжает веселиться Стас. — Самый лучший кусок взяла.

И украдкой, пока я пытаюсь оттереть с комбинезона хотя бы самые безобразные пятна, сует ей в руку свои часы. Даша, конечно же, от такой игрушки не отказывается и тут же начинает громыхать ими по полу.

— Ну, надеюсь, это не бабушкина память о дедушке, — тоже посмеиваюсь я. — Потому что часам хана.

— Неа, просто «Омега».

Меня таким не удивить, но все же.

— О, поздравляю, — салютую ему новой порцией безалкогольного. — Кажется, кто-то теперь вовсю возит девушек в Дубай.

— Не угадала, — хмыкает Стас.

— Господи боже, Даша!

Дочка окунает часы в кашу и, сосредоточенно сопя и орудуя ложкой, закапывает их сверху большим холмом овсянки.