Искупление - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Левин cтр.№ 12

На второй этаж вела деревянная лестница в два пролета, разделенных площадкой на которой в лучшие времена встречала гостей пальма в кадке и висело большое зеркало в тяжелой резной раме. Пальма давно засохла, выдернутая походя из кадки праведной рукой крестьянского бунтаря, а зеркало, не подошедшее для хаты по причине изрядных габаритов было на всякий случай расколото, то ли в приступе революционного гнева, то ли, чтобы кому другому не досталось, а может просто из молодечества и озорства. Крыша поместья изрядно прохудилась без присмотра, но в дождь вода заливала в основном лестницу и это никого из временных постояльцев не волновало. А так как чаще всего останавливались в здании военные люди всех воюющих сторон, то паркет к третьему году гражданской войны оказался сожжен, обои ободраны, все подьемное — вынесено, вывезено и украдено.

Штабные работнички поначалу обрадовались уходу бригады и решили занять под ночлег первый этаж, но деда как толкнуло что-то. Приказал без разговоров тащить все, включая Ундервуды, железные ящики, дамочек и чернила наверх, а пулемет — снять с тачанки и поставить на втором этаже перед лестницей. Выставил охрану — часового и подчаска, назначил смену. Люди в охране временно прикомандированные, только долечивались и отправлялись снова в строй, потому все при своих конях. За коней вчерашние селяне переживали больше чем за себя, вот и упросили деда ночевать в тачанках, да на сене. Он спорить не стал — дело ваше, главное караул сменяйте вовремя.

Среди ночи на смену красным в село примчались согнанные бригадой с насиженного места махновцы. Разведка у них работала не хуже бригадной. Враз донесла, что красные ушли по тревоге из села. Те дожидаться незваных гостей не стали, поднялись и резонно рассчитали, что самое безопасное место — то соседнее сельцо откуда толко-только умчалась красная конница.

Вкатились махновцы в село без разведки, все разом. Часовые, надо отдать им должное, не спали, услышали топот, подняли народ. Бойцы полувзвода заняли было оборону, а штабники потащили по лестнице первый из железных ящиков. Под тяжестью людей, железа и секретов три года гнившее дерево первой же ступеньки жалобно захрустело, охнуло и развалилось. Ящик выскользнул из рук писарей и рухнул вниз увлекая за собой в облаках древесной трухи и пыли остатки пролетов и столбы опоры. Люди успели отскочить обратно на этаж.

В зальце влетел подчасок. Проорал только: Махно рядом! И выскочил к лошадям.

— Все штабные — в коридор! Залечь, занять оборону и не дышать. Чтоб не было слышно и видно. — Заорал дед столпившимся перед провалом писарям и машинисткам. — Женщин — в самую дальнюю комнату!

— Что ж нам робить? — Спохватился стоявший внизу возле груды деревяшек начальник штабной охраны.

— По коням, быстрей уводи околицей людей, тачанки и наших лошадей. От всего махновского войска вам никак не отбиться, постреляй для порядку, но не шибко, не останавливаясь. Поторопись алюр три креста к бригаде, пусть идут на выручку… Мы наверху затаимся, может сюда не полезут. Давай!

Полувзводный выскочил черным ходом и не прошло и минуты как тачанки затарахтели со двора, сопровождаемые дробным стуком копыт. Махновцы видать поздно заметили бегство красных. По селу поднялась стрельба, визг, топот погони. Дед расположил писарей, вооруженных карабинами и револьверами в глубине коридора второго этажа, а сам вместе с двумя штабными военспецами, бывшими фронтовыми офицерами, залег возле пулемета, держа под прицелом торчащий обломками край лестницы. Все погрузилось в темноту. Никто не проронил ни звука. Затаились и ждали…

Распахнулась от удара сапога дверь и в залу первого этажа с карабинами и обрезами наперевес темными силуэтами вошли несколько человек в селянских свитках и папахах.

— Запалы вогню, Пэтро, бо ничого не бачу.

Защелкало кресало и по стенам побежали тусклые блики от красного огня зажигалки.

— Никого. Вбиглы красножопи…

Через некоторое время в здание ввалилась толпа разгоряченных погоней, усталых, голодных и злых словно черти махновцев. Из их разговоров затаившиеся наверху люди поняли, что основной массе конвойцев удалось пользуясь темнотой оторваться от погони, но несколько человек подстрелили и посекли шашками, в плен не взяли. По повязкам на телах убитых решили, что спугнули заночевавший в селе лазарет и очень расстроились, упустив тачанки с неприменным медицинским спиртом и стриженными сладкими медсестричками. Попробывали было полезть на второй этаж, но обнаружив вместо летницы обломки гнилого дерева, решили, что ничего интересного там не найдут, без лестницы наверх всеравно не залезть, поэтому лучше отложить все дела на утро, потому как на дворе ночь, а проклятые красные согнали с насиженного места не дав выспаться. Натаскали со двора охапки сена, повалились и захрапели. Правда охрану выставить не забыли и меняли ее четко, словно регулярное войско.

Под утро захлопали выстрелы, разнесся в сером предрассветном мареве звук кавалерийской трубы и эскадроны бригады пошли в атаку на село. Тут и дед с пулеметом оказался кстати, добавил огонька. Из окон второго этажа по отступавшей махновской вольнице постреляли как могли из своих стволов и осмелевшие, приободрившиеся писаря. Только дамочки, прильнув к ундервудам, дрожали по углам, зажав нежные ушки розовыми ладошками.

Комбриг опять остался недоволен, хоть и пощипали батьку здорово, но вновь махновцам удалось выскользнуть, вывести основные силы из под удара красной конницы. Хорошо, хоть свой штаб выручили.

Воевали как могли и умели. Но скоро Москве эта волына надоела. Взялись за батьку Махно всерьез, собрали войска, Первую Конную Буденного, красных курсантов и разогнали да порубали основные силы Махно, а сам батька больной и пораненный перебежал румынскую границу. Гражданская война закончилась.

Так или иначе, но красные победили. По тем или иным причинам, но в них поверило, за ними пошло большинство народа, их корни оказались крепче и глубже, ряды сплоченнее, воля сильнее, военное руководство — профессиональнее. Канули, пропали в прошлом стальные шеренги добровольческих офицерских полков, пулеметные тачанки анархистов, широкие будто Черное море шаровары петлюровцев. Стихли перестрелки. Пришел на разоренную украинскую землю какой-никакой, а мир.

Плохи ли, хороши ли были большевики, рассудит история, сравнивая их замыслы, обещания, мечты с результатами свершенного и содеянного, но также с деяниями самодержавных предшественников и демократических наследователей. Так объективнее. Бог им судья, безбожникам.

Перед дедом в Красной Армии разворачивались неплохие перспективы военной карьеры, но уж очень потянуло учиться. Если при царе-батюшке всё техническое образование деда логически заканчивалось на сельском локомобиле, а карьера завершалась на должности механика при сем чуде технической цивилизации, то Советская власть выдала шанс на высшее образование. Новая жизнь требовала, растила свои, молодые, верные кадры техничекой интеллигенции для индустриализации страны. Открывала перед вчерашними малограмотными крестьянскими и рабочими парубками и девчатами двери недоступных прежде институтов и университетов. Пропала, сгинула на время и для евреев процентная норма — позорище сначала старой царской, а потом и новой, советской, системы.