Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шарый cтр.№ 24

Вот по всему поэтому чешская фольклорная музыка так похожа на австрийскую (и наоборот), именно отсюда в чешском языке множество заимствований из немецкого языка (их немало, впрочем, и в русском, но значительно меньше), как раз поэтому некоторые чешские фамилии несут в своем звучании несомненный немецкий акцент. Взять прямо с поверхности, фамилию Немец (Немцова), таких в Чехии почти 23 тысячи человек, примерно столько же, сколько граждан с фамилиями Чех (Чехова) и Моравец (Моравцова), вместе взятых ^[23]. Или еще фамилия — Немечек, а если копнуть глубже, то обнаружатся и Райхел, и Клаус, и Мюллер, только в Праге я знаю троих Фишеров. Не говорю уж о сходстве в гастрономии (о кнедликах и кнедлях, прецликах и брецелях, шпекачках и шпеке), в костюмах и танцах, о взаимном заимствовании привычек и обрядов (вроде украшения майского дерева или употребления горячего вина со специями), о близости алкогольных в целом и пивных в частности культур, и др., и пр. Но немцев в мире почти в 10 раз больше, чем чехов, так что понятно: силы немецкого и чешского бытового и любого другого тяготения несоизмеримы.

А вот барочная Прага построена в значительной степени итальянскими зодчими, пусть и не самого первого ряда (Микеланджело и Бернини сюда не приглашали), но все равно прекрасными профессионалами и знатоками своего дела. Итальянские мастера чертежа и камня, как известно, распространились по планете всей от Москвы и Санкт-Петербурга до Буэнос-Айреса, так вот и историю чешской архитектуры невозможно представить себе без творений Джованни Батисты Аллипранди, Джованни Доменико Орси, Джованни Батисты Мадерны, Франческо Каратти. Итальянские капли дозированно, но разбавляли в Богемии и Моравии славянско-немецкое море. Торговцы, царедворцы, авантюристы, ученые, военные, музыканты, художники — преимущественно из Ломбардии, Тосканы и Венето — обосновывались в Праге, почти массово в годы царствования Рудольфа II, подтянувшись за квалифицированными каменотесами, плотниками и штукатурами. Разные потребности двора удовлетворяли среди прочих медальер и создатель монетных штемпелей Антонио Абондио, шляпник Ферранте де Кастелло, живописец Джузеппе Арчимбольдо (протосюрреалист, автор аллегорических портретных пар), хозяева мастерской флорентийской мозаики Козимо и Джованни Каструччи, фаворитка императора графиня Анна Мария Страда. Итальянцы требовались чешским королям и раньше: денежную реформу Вацлава II осуществляли в конце XIII века тосканские банкиры, а свод законов для рудокопов (так называемое горное право) прорабатывал юрист Гоццо ди Орвието.

Итальянцы основывали в Богемии целые рабочие династии — известны семьи архитекторов Паллиарди и Лураго, семья зодчих и каменщиков Сантини-Айхл, семья ювелиров Миссирони. Родовитые итальянские аристократы Паллавичини, Строцци, Коллоредо, Клари покупали или получали милостью своих сюзеренов земельные владения, на которых другие итальянцы возводили для них поместья и дворцы по всей нынешней Чехии, в Литомышле и в Хебе, в Литомержице и в Теплице, в Брно и в Оломоуце.

В старину итальянцев в Богемии именовали влахами, и эта топонимика до сих пор всплывает в названиях кварталов и улиц, отсюда Влашки-Двор в Кутна-Горе и Влашки-Шпитал в Праге. Италийского происхождения, вероятно, и именование столичного квартала Флоренц, в котором император и король Карл IV некогда позволил поселиться купцам из Флоренции. Теперь это адрес центрального городского автовокзала, отправной точки многих наших чешских путешествий. В Праге для обслуживания запросов итальянского, как сказали бы сейчас, комьюнити в XVII столетии основали конгрегацию Вознесения Пресвятой Богоматери, поначалу это была католическая благотворительная организация. Под надзором Господа и слуг Его неподалеку от Града построили больницу и сиротский приют; теперь в этом архитектурном комплексе, по соседству с посольствами США и ФРГ, квартирует Итальянский культурный институт.

Сейчас в Чехии, как указывает статистика, постоянно живут тысячи три итальянцев, они в основном занимаются торговлей и сопряженным с ней бизнесом, а один известный всей стране итальянец, dottore Эмануэле Гадалета, давно уже директорствует в Музее музыки. Мне доводилось ручкаться с двумя модными в Праге итальянскими рестораторами — автором популярного концепта Aromi Рикардо Луке и синьором Алдо Чикалой, хозяином носящей фамилию этого почтенного семейства траттории на Житной (Ржаной) улице, где подают выдающихся качеств сальтимбокку. Как поговаривают, значительная доля пражских агентств по недвижимости, выкупающих и реставрирующих старые здания, а потом с барышом их продающих, принадлежит итальянцам. У нас, имеющих чешский опыт ипотечного кредитования, есть основания полагать, что это правда. Одна такая контора, под названием Ponte Carlo («Карлов мост»), какое-то время размещалась на нашей Далимиловой улице.

Понятно, что архитектурная Прага не сравнима ни с Римом, ни с Флоренцией, она попросту другая, и понятно также, что туристические параллели между, скажем, Тосканой и зоной моравских виноградников совершенно надуманны. Крайней точкой чешского севера, куда дотянулось ощутимое италийское влияние, я бы счел городок Духцов (по-немецки Дукс) в окрестностях Теплице. Но вовсе не потому, что тамошний замок в стиле барокко проектировал маэстро Ульрико Аосталли де Сала, причина в другом: смотрителем домашней библиотеки графа Йозефа Карла фон Вальдштейна был едва ли не самый знаменитый итальянец всех времен — Джакомо Джироламо Казанова.

В глуши северной Богемии, протомившись предсмертные 13 лет одиночеством, этот сомнительный искатель наслаждений, отважный путешественник и неутомимый любовник написал по-французски обширные мемуары Histoire de ma vie, на 3500 страниц, причем не довел повествование и до своего 50-летия. Это произведение, каюсь, мне не удалось осилить целиком, однако с главным выводом автора — «Могу сказать vixi» (лат. «Я пожил») — соглашусь, даже не зная некоторых деталей его биографии. Соглашусь и с Павлом Муратовым, в «Образах Италии» так написавшим о Казанове: «Вся его жизнь есть непрерывное движение от одного города к другому, от одной любви к другой, от удачи к неудаче и затем к новой удаче, и так без конца». Finale беспрестанному движению все же наступил, в скучном до зевоты Дуксе, который и сейчас представляет собой антитезу развитию. Должно быть, после похожего на сплошную бессонную ночь бытования во Франции, Италии, Британии габсбургская окраина казалась Казанове царством беспробудного сна. Кстати, как выяснилось, он почивал сидя, что считалось в ту просвещенную эпоху полезным для здоровья. Я видел кушетку Казановы, на которой, откинувшись на высокую заднюю спинку, он проводил свои богемские (но вряд ли богемные) ночи.

Часовня Святой Варвары в Духцове, предполагаемое место захоронения Джакомо Казановы