Янтарь в болоте - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кузнецова cтр.№ 21

А вот если бы кто-то спросил Озерицу, отчего сон она выбрала именно такой, зачем решила подразнить Олежку и почему нельзя было придумать что-то иное, озерная дева легко бы ответила: «Можно, но не нужно». Так ей надоело нянчиться с этим мальчишкой, за которого чувствовала себя ответственной, что если бы не жалела его, то непременно рассердилась бы. И отчего не отыграться на нем малой шалостью?

До своих покоев Алёна долетела на одном дыхании, не заметив дороги, и платка потерянного хватилась только в конце пути. Огляделась, не видит ли кто, прижалась лбом к прохладному дереву двери, силясь остудить разгоряченную голову. Можно было бы войти, но вдруг Степанида вернулась? Точно ведь спросит, что случилось, а ответить спокойно и неправду алатырница сейчас не могла.

Совершенная глупость жгла стыдом. Ну как можно было саму Озерицу с обыкновенной русалкой спутать? Ведь не похожа совсем! Испугалась за воеводу, и все наказы Вьюжина из головы вылетели. Да как тут в стороне остаться, когда он в опасности?! Благо озерная дева не рассердилась…

Колола изнутри ежом глупая ревность. О чем воевода с Озерицей говорил? Для чего пришел на берег? Уж не любовь ли к деве озера заставляет его так тосковать? Говорят же, порой духи снисходят до простых людей, но радость та коротка и горечью кончается… И от этих мыслей становилось нестерпимо стыдно – и перед ним, и перед ней.

Но сильнее прочего душу бередило согревшее через рубашку тепло чужих рук. Он ведь почти обнял ее, и сердце от этого воспоминания сладко замирало в груди.

Алёна обхватила себя за плечи, сжала, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и унять торопливый стук в груди. Сердце, глупое, так трепетало, словно возлюбленный в ответных чувствах признался, а не чужой человек чуть придержал для своего удобства. Сердцу было не объяснить.

Постояв у двери, алатырница немного взяла себя в руки и заставила шагнуть через порог, а то не хватало, чтобы ее кто-то посторонний такой встрепанной увидел! Лучше уж пусть Степанида.

Та нашлась в покоях. Спросила, поверх книги глядя на молодую княгиню, где пропадала, но удовлетворилась коротким ответом, мол, свежим воздухом вышла подышать, все хорошо. Не поверила, кажется, но смолчала, проводила взглядом в опочивальню.

Только там, оставшись в одиночестве, Алёна смогла окончательно перевести дух.

Если подумать, она почти и не соврала Стеше: ничего не произошло. Во всяком случае, такого, что могло бы навредить порученному Вьюжиным делу. Ну узнал Рубцов, что она алатырница, так и что? Она ему и про службу свою сболтнуть успела, тайной больше, тайной меньше… Языком чесать воевода не станет, это она знала твердо, а Озерица тем более все про всех ведает, от нее пытаться дар прятать – верх глупости и самонадеянности.

А вот то, что произошло с ней самой и никого постороннего не касалось, так просто выкинуть из головы не удавалось. И вроде не девица, не боярышня скромная, парней не сторонилась, но вот так замирать и млеть от одного простого прикосновения ей прежде не доводилось.

Кажется, за минувшие годы ее чувства только окрепли. Затихли внутри и, когда Рубцова не было рядом, почти не напоминали о себе, отдаваясь лишь светлой грустью воспоминаний. Да только влюбиться вновь не позволяли: она все сравнивала парней с воеводой и все не в их пользу. Умом она и тогда и сейчас понимала, как глупо влюбляться в того, кого видела своими глазами всего раз, кого себе без малого придумала. Только это не мешало сердцу трепетать и обмирать, стоило вспомнить встречу на берегу озера.

Алёна прежде не задумывалась, а Олег, оказывается, очень высокий, она ему и до подбородка макушкой не доставала. И плечи широкие. И ладони твердые, горячие. Может, глупости все, что про него говорят? Преувеличивают по злобе, и не так уж он…

На этом месте мысль запнулась, потому что Алёна вспомнила то, на что поначалу и внимания не обратила: шашка, воткнутая в землю, и ножны в зубах пса. Никогда воин такого не допустит, ни за что на свете! Но руки-то верные, сила в них есть… Как же так?

Запоздало припомнилось, что воевода был без повязки на лице, и она отругала себя, что не разглядела. Стояла совсем рядом, но так и не решилась посмотреть ему в лицо. Заметила только мельком, что глаз точно целый, но зачем его закрывать? Может, просто незрячий, с бельмом?..

Алатырница заставила себя переодеться ко сну и лечь в постель, но уснуть никак не получалось. Она перебирала в голове мысли и переживания, а перед глазами въяве стояла простая белая рубаха без шитья по вороту, обрисовавшая широкие плечи. Все сильнее Алёна корила себя за нерешительность – не посмела коснуться, поднять взгляд, да даже заговорить толком не смогла! Мямлила едва слышно, отчаянно стеснялась, а теперь лишь в воображении дорисовывала то, что могло бы быть.

Сначала в мыслях, а потом и во сне, потому что, когда она забылась, почти ничего не изменилось. Только во сне она не сбегала, а зажмуривалась, когда он поднимал ее лицо за подбородок, чтобы поцеловать. Но и поцелуя не следовало, сон смешивался, и то воевода куда-то пропадал, то сама она вдруг бежала по какому-то дикому лесу и ветки стегали по лицу, то хохотали вокруг русалки, увлекая ее в свой хоровод.

От мутного сна Алёна просыпалась несколько раз за ночь и еще до рассвета открыла глаза с пониманием, что выспаться не выйдет. Да и не только выспаться: сердце вновь трепетало так, словно она только-только сбежала с берега.

Алатырница выбралась из постели, прошлась босиком по остывшему за ночь полу. Сон как рукой сняло, да еще сила внутри била ключом и искала выхода: желтый янтарь не любит неволи, ему надо свободно пылать, ему воздух нужен, иначе задыхается и злится. И так было маетно, а из-за того, что силу никак не удавалось успокоить, – еще и буквально нехорошо: подташнивало, голова кружилась.

Такое состояние всерьез встревожило Алёну, и она решила обратиться за помощью, выглянула в смежную комнату.

– Стеша, ты спишь? – позвала тихо.

– Уже нет, – ворчливо откликнулась та. Рыжая уместилась на лавке, кажется, вполне удобно, так что ни вставать не спешила, ни даже глаза открывать. – Чего тебе, горемычная, понадобилось? Еще первые петухи не пропели.

– Маетно, – честно призналась Алёна, прошла в комнату и забралась с ногами на ближайший стул. – Огонь внутри злится. Я боюсь, что не смогу его больше прятать.

При этих словах Степанида все-таки села на своей постели, окинула Алёну цепким взглядом, нахмурилась:

– И впрямь. Беда с тобой…

– Прости, – повинилась та. – Как теперь быть?

– Да мы тоже хороши! – вздохнула Стеша. – Не подумали. Молодая горячая кровь, какие уж тут прятки… Вот что, надо тебе жар немного остудить, видать, засиделась ты в четырех стенах. У старухи княгини небось тоже не выходила? Так и сидела подле ее юбки?

– Да. Велели же учиться. А как его остудить? Пойти к озеру да просто огонь выплеснуть?