Нарушенная заповедь - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Грин cтр.№ 8

Она понимала, что конфеты чужие, но разве Ася не угостит ее, когда проснется? Во всяком случае, она сама точно бы угостила. Наверное… Не в силах сопротивляться искушению, Кристина встала, опираясь на костыли. Резкая боль полоснула ногу, с непривычки заломили подмышки. Ничего. Она съест конфету… всего одну… и все будет по-прежнему.

Повиснув на костылях, чтобы освободить обе руки, Кристина стремительно вытащила шарик в хрустящей прозрачной обертке и засунула за чашечку бюстгальтера. Предвкушение праздника притупило неприятные ощущения. Пол уже не казался таким холодным, и больничный туалет выглядел вполне пристойно. Вымыв с мылом руки и лицо, Кристина вышла в коридор (ну не есть же конфету в туалете) и молниеносным движением вытащила шарик из обертки. Нежная, послушно-ласковая, ни с чем не сравнимая по вкусу субстанция коснулась языка, кокосовые крошки, чуть грубоватые, но упоительно ароматные, царапнули щеки. Кристина зажмурилась от удовольствия, а через мгновенье открыла глаза, чувствуя, как все тело наполняет уверенность: все будет хорошо. И не иначе. Напрасно поискав глазами урну, она сунула бумажку туда же, где недавно покоилась конфета.

– Вы куда-то выходили? – встретил ее встревоженный вопрос соседки.

– Да, – не стала вдаваться в подробности Кристина.

– Вы уж простите моих родных. Нашумели они тут…

– Да ничего, все нормально, – благодушно отмахнулась Кристина, все еще находясь под магическим влиянием конфеты.

– Мы ведь с ними почти три года не виделись.

«Надо же, – подумала Кристина, – я так и решила, что долго. Сейчас еще окажется, что они только прилетели с какой-нибудь Альфа Центавра».

– Они только вчера прилетели из Америки… Из Нью-Йорка, – подтверждая ее мысли, сказала Ася.

«Ну, это почти одно и то же». Фантик неприятно колол грудь, и Кристина, поморщившись, осторожно, чтобы не видела соседка, достала его и сунула под подушку. Однако чувство дискомфорта в груди не исчезло.

– Смотрите, сколько всего принесли, угощайтесь, – Ася приглашающим жестом указала на бутылочно-баночное изобилие.

Отказываться было бы глупо. Кристина попыталась встать и вдруг почувствовала, что задыхается. Еще через мгновенье земля ушла из-под ног, а тишину палаты пронзил чей-то резкий крик.

«Как иерихонская труба», – подумала Кристина. Это бабушка так ее называла: ты моя иерихонская труба. А Кристина недоумевала – почему труба? Из-за роста? И представляла себя заводской трубой, той, которую видно из окна спальни. На праздники – День Победы и 1-е Мая – к ней прикрепляли флаг… А бабушка… И тут Кристина увидела бабушку. С аккуратной стрижкой, в своем любимом платье, она улыбалась. Только бабушка могла так улыбаться – она сияла, затопляя этим сиянием весь окружающий мир.

«Боже!» – Она протянула руки, чтобы заключить внучку в свои объятия.

С помощью этого самого «Боже» бабушка, подобно героине Ильфа и Петрова, выражала весь спектр своих эмоций.

«Накажет тебя Господь за то, что поминаешь имя Его всуе, – постоянно одергивала ее баба Маша, соседка по лестничной клетке», – нашлет смерть лютую.

Но Бог, судя по всему, бабушку любил. И смерть ей послал добрую. Кристине всегда хотелось умереть именно так: подстричься накануне у любимого мастера, надеть любимое платье с вологодскими кружевами (настоящая классика никогда не выйдет из моды), туфли (обязательно на каблучке не меньше четырех сантиметров), поставить на допотопный проигрыватель виниловую пластинку (альбом Битлз), сесть в кресло и со спокойной улыбкой на губах отчалить на ладье Харона в последнее путешествие.

Бабушка вдруг исчезла, и Кристина увидела море. Почему море, ведь сейчас зима? Когда-то в детстве бабушка приучила ее каждое летнее утро начинать с купания в море. Эта привычка со временем стала единственной отдушиной в ее мире, сосредоточенном вокруг рабочего стола и компьютера, чем-то вроде воздушного кармана на идущем ко дну судне, который помогает выжить попавшим в кораблекрушение.

Аккуратно сложив на пирсе одежду, Кристина поежилась от свежего утреннего бриза и подошла к ведущему в воду металлическому трапу. Ступенька…вторая…третья… Вперед! Тело мгновенно напрягается и тут же будто растворяется в воде. И уже нет ее, Кристины, а только эта теплая, бархатистая на ощупь вода, окрашенная восходящим солнцем в опалово-карминный цвет. Кристина набирает полные пригоршни этого сияющего великолепия. Вода лениво, будто нехотя, стекает по запястьям, ручейками просачивается между пальцев, а в ладонях остается бодрость, уверенность и радость – драгоценный подарок моря.

«Завидую я тебе, Кристинка, – сказала как-то соседка, – я вот никак не выкрою времени, чтобы сходить на море!»

Конечно, можно поспорить, рассказать, что при желании время выкроится всегда. Но спорить не хотелось – уж слишком ясно слышался в ее словах неприкрытый подтекст: конечно, ни семьи, ни детей. Можно плавать в свое удовольствие сколько хочешь…

Когда-то Кристина, может, и хотела завести семью и детей, но, похоже, желание это не было взаимным. В народе подобное невезение называют венцом безбрачия, но Кристина считала, что, скорее, дело в изначально завышенной планке.

«Падать – так с коня вороного» – так любила говорить бабушка, и Кристина ждала своего вороного, отметая все прочие масти. И однажды дождалась. Талантливого музыканта с волосами цвета воронова крыла до плеч и глазами, напоминающими предгрозовое небо. Кристина увидела его впервые здесь же, в парке, летним воскресным днем.

Она тогда заканчивала институт и, засидевшись допоздна над дипломом, смогла выбраться на море позже, чем обычно. Когда оно уже пахнет шашлыками, а его размеренное дыхание заглушают звуки музыки, несущиеся из ресторанчиков, подобно ласточкиным гнездам облепившим берег. Все эти неотъемлемые атрибуты курортного сезона раздражали, но Кристина принимала их как должное – не бороться же с ветряными мельницами. Ну, подумаешь, вместо СПА-салона по ошибке забрела в душевую в студенческой общаге. Сама виновата – в следующий раз надо спать поменьше.

Рассуждая так, Кристина дошла по центральной аллее парка почти до самого моря и вдруг услышала звуки, до такой степени не вяжущиеся в ее понятии с окружающим пейзажем, что она даже притормозила, а потом и вовсе остановилась, вслушиваясь в тягуче-пульсирующий ритм. Музыкантов было двое. Пианист на синтезаторе, подключенном к аккумулятору стоящей неподалеку «Волги», и саксофонист играли танго. В какой-то момент пианист оторвал взгляд от клавиш и, бросив на застывшую Кристину насмешливый взгляд, кивнул на раскрытый кофр, в котором ветер пересчитывал мелкие купюры. Денег с собой не было, и, опустив глаза, Кристина побрела дальше, жадно вслушиваясь в догонявшие ее звуки. Ритм ускорился, было в нем что-то интимное, предназначенное только для двоих, и казалось невероятным, что такое может происходить днем, в парке, где полно народу. Однако люди вокруг вели себя так, будто ничего из ряда вон выходящего не происходило, и только Кристина с трудом переставляла ноги, пытаясь справиться с охватившим ее волнением.