Райское Местечко - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ардин cтр.№ 13

«Интересно, а знает ли она про Барракуду? Наверняка знает. А про альфьюрит?»

Ее лицо вновь приобрело черты Мелиссы. Но рука, в которой она держала сигарету, вдруг начала отчетливо зеленеть, кожа загрубела и потрескалась, изящные пальцы удлинились, утолщились и искривились, длинные ногти превратились в загнутые треугольные когти, зеленая кожа потемнела и покрылась сероватым налетом.

«Игуанодон, нижний мел», — сообразил я и решил посмотреть, что будет дальше. Надо сказать, что эта огромная лапа с остатками серебристого лака на когтях и сигаретой между «пальцами» выглядела омерзительно. Своеобразный у селферов юмор, однако.

Мелисса смотрела на меня. Я молчал. Зелень на коже начала подниматься выше, к локтю.

— А можно потрогать? — спросил я с интересом, протягивая через стол руку. — Всегда хотел узнать, каков Iguanodon bernicsatensis на ощупь.

Мелисса рассмеялась.

— Ах да! Я и забыла. Ведь твоим первым увлечением, еще в самом нежном возрасте, была палеонтология!

Действительно, мое раннее детство прошло в окружении странных животных. Поскольку мой отец — археолог, а мама — биолог, естественным пересечением их интересов была палеонтология. Да и познакомились они на раскопках очередного кладбища динозавров в Южной Сибири, на границе зоны вечной мерзлоты. Помню, года в два-три моим любимым развлечением было разглядывание картинок в монографиях с реконструкциями обликов вымерших животных по их окаменелым костям. А в детской с большим потолочным голоэкраном я играл среди жутких тварей палеозоя и мезозоя. Они бродили по моей комнате, жили своей жизнью, издавали странные душераздирающие звуки, сражались и пожирали друг друга. В этих голофильмах были и постоянные персонажи, среди которых у меня имелись свои любимцы. На одном симпатичном маленьком стегозавре, которого я называл «коник», мне очень хотелось покататься, и я не понимал, почему я никак не могу на него залезть. Других животных, которые мне сильно не нравились, я все время пытался потоптать ногами и, поскольку это не удавалось, очень сердился. Иногда я засыпал на теплом полу детской, а надо мной с хрустом и трубным ревом продолжали бродить какие-нибудь бестелесные диплодоки. Когда к моим родителям приходили друзья, они постоянно возмущенно удивлялись, как это малютке позволяют играть в такие страшные жестокие фильмы, а папа посмеивался:

— Ребенок должен знать жизнь!

Тем временем лапа игуанодона побледнела и сморщилась, и Мелисса сняла со своей руки, как перчатку, сухую тонкую пленку и выбросила ее в камеру мусоросжигателя за настенной панелью.

— Мэм, — решился я задать вопрос, — а в бронтозавра вы можете превратиться?

— В моей локальной базе данных, — она показала на свой лоб, — записи бронтозавра нет, но я могу скачать по Сети. Это будет самый настоящий бронтозавр и для самих бронтозавров, и для любого, у кого нет под рукой необходимой аппаратуры, чтобы обнаружить внутри него мой мозг. Но ты представь, сколько я должна съесть, чтобы набрать необходимые тридцать тонн? А потом? Потом их надо будет куда-то деть… Так что без крайней необходимости… Вот, правда, на Саракосте, помню, быть ящером мне в общем-то понравилось. Они там похожи больше всего на наших Tarbosaurus bataar, знаешь, на тех, из верхнего мела.

Я кивнул. «Как же, как же, знаю, знаю». Тарбозавры в голофильмах мне не нравились как никто другой, но топтать и даже просто пинать их ногами я как-то не осмеливался, уж слишком они были громадные и злобные.

— Вообще-то, — продолжала Адмирал, — теоретически верхнего предела массы нет, но при больших массах и объемах встает проблема управления, — я имею в виду масштабы уже космические. А вот нижний предел масс и габаритов, конечно, существует. Ну не смогу я превратиться в мышку! Или даже в кошку. Алекс, а что мы все сидим за столом? Давай переберемся на веранду.

Она подошла к большому окну, до сих пор закрытому длинными желтыми шелковыми шторами, и оказалось, что это не окно, а стеклянная дверь, за которой была веранда с такими же желтыми шторами и дверью, выходящей на крыльцо. Мы вышли на веранду, где стоял массивный диван, такие же массивные кресла и тяжелый деревянный столик.

— Ты располагайся, а я сейчас, пожалуй, сделаю нам кофе, — сказала Мелисса.

Я вышел на крыльцо. Вид на озеро почти полностью был закрыт лесом, спускающимся к берегу. Прямо напротив крыльца, по другую сторону дорожки из гранитных плит, росла огромная голубая ель. Нижние ветки подсохли, и землю под ними устилал ковер из прошлогодних иголок. Правее ели от дорожки ответвлялась гранитная лестница, спускающаяся к озеру. По сторонам лестницы росли невысокие кусты с белыми соцветиями. На солнце над кустами висели стрекозы, время от времени мгновенно меняющие свою позицию и вновь зависающие над цветками почти неподвижно. Трепещущие прозрачные крылья были почти не видны и только окружали радужным ореолом длинные сегментированные тела. Огромные шарообразные глаза и слегка поджатые суставчатые лапки были точно такими же, как и у Meganeura, чудовищной стрекозы палеозойской эры, когда природа была больна гигантизмом, но только сегодняшние стрекозы были в десятки раз меньше. Как хорошо, что за сотни миллионов лет они так измельчали! И как хорошо, что нас в палеозое еще не было!

На солнце набежала тучка, пейзаж сразу потерял свою праздничность, и тут-то я этот пейзаж и узнал. Узнал голубую ель. Узнал лестницу к озеру. Узнал стрекоз. Я знал, что находится за углом веранды, и знал, что будет дальше в ближайшие две минуты. Я слишком часто видел эту картину во сне. Вернее, на грани яви и сна. Но все ли со мной в порядке? Не схожу ли я с ума? Может, это мне все кажется?

— Мэм! — позвал я Мелиссу.

— Мэм, — повторил я, когда она вышла на крыльцо, — пожалуйста, посмотрите: там, за углом веранды, под цветами львиного зева, должен ползти большой жук с рогами, похожими на оленьи. Сейчас он встретится с другим таким же жуком, и они сцепятся своими рогами. Пожалуйста, проверьте.

Мелисса спустилась с крыльца и завернула за угол.

— Да, — сказала она, возвращаясь, — жуки там. Можешь посмотреть сам.

Я посмотрел. Все было точно так, как во сне.

— А сейчас, мэм, когда эта тучка откроет солнце и через двадцать секунд на него наползет другая, вот здесь, в просвете над лестницей, мы увидим на озере две лодки-восьмерки с женскими командами. Все девушки будут в синей форме с белой полосой. И мы увидим, как вторая лодка обгонит первую.

Все так и случилось. Я объяснил, стараясь говорить спокойно, что много раз видел эту картину во сне.

— Да, типичная проскопия. А что еще ты видел? — спросила Мелисса заинтересованно.

«По крайней мере, я не сошел с ума».

Мы вернулись в кабинет.

— Мэм, я вижу много разных картин, но не понимаю того, что вижу. Не могу описать объекты, которые вижу, потому что для них я не подберу названий. И я не понимаю смысла происходящего. Да и сегодняшнюю картину я считал только навязчивым сном, просто почему-то очень ярким и отчетливым.