Выйти из хаоса. Кризисы на Ближнем Востоке и в Средиземноморье - читать онлайн книгу. Автор: Жиль Кепель cтр.№ 75

По мере роста напряженности в отношениях Анкары с партнерами по НАТО Турция постепенно сближалась с Россией. Этот процесс был сорван 24 ноября 2015 года, когда турки сбили российский истребитель Су-24 над турецко-сирийской границей. Это произошло через два месяца после появления в Сирии российских ВКС, которые наряду с прочими целями наносили удары по повстанцам, поддерживаемым Турцией. Никогда до этого страна – член НАТО не сбивала ни российских, ни советских военных самолетов, даже во времена холодной войны. Москва ответила экономическими санкциями и шумной кампанией в прессе по обвинению одного из сыновей Эрдогана в пособничестве ИГИЛ в контрабанде нефти. Анкару также обвиняли в связях с террористами-джихадистами. Русские сдули пыль со старых, еще советских времен, контактов с курдскими ирредентистами, хранившими верность коммунистической идеологии, подкинули им оружия и принялись бомбить колонны автоцистерн, перевозившие нефть из скважин, эксплуатируемых ИГИЛ, в Турцию.

Президент Эрдоган в конце июня 2016 года в письме Владимиру Путину (переданному при посредничестве их казахского коллеги Нурсултана Назарбаева) выразил сочувствие и соболезнования семье погибшего пилота. Но кардинальным образом ситуация изменилась лишь после попытки государственного переворота, предпринятой в Турции 15 июля того же года. Эрдоган обвинил в ней проповедника-исламиста Фетхуллаха Гюлена, эмигрировавшего в США, в прошлом союзника ПСР в ее борьбе за власть и ликвидацию светского наследия кемализма в Турции.

Жесточайшие репрессии, обрушившиеся на организаторов провалившегося путча, создали серьезную напряженность в отношениях с западными странами, критиковавшими их как покушение на демократические ценности. Об уклоне в авторитаризм свидетельствовала и майская отставка премьер-министра Давутоглу, которого на Западе воспринимали как ценного партнера. Владимир Путин между тем тотчас выразил поддержку коллеге из Анкары, чей стиль руководства все больше походил на его собственный. Это неожиданное сближение нашло отражение в резком изменении позиции Турции по сирийскому вопросу. Для стран Запада ликвидация ИГИЛ отныне являлась более важной задачей, чем отстранение от власти Башара Асада. Массовая поддержка Западом курдских отрядов YPG в Сирии (связанных пуповиной, как мы видели, с турецкой РПК) вызывала крайнее недовольство Анкары, которая видела в этом ущемление своих жизненно важных интересов. Эрдоган, как следствие, переключился с поддержки сирийских повстанцев на борьбу с РПК и YPG. Тем самым он жертвовал перспективой устранения президента Асада в обмен на альянс с Москвой и Тегераном, который, как он надеялся, предоставит ему максимальную свободу действий в отношении курдов.

Эта комплексная перестройка внешней политики подверглась испытанию, едва минуло шесть недель после провала путча, в котором оказался замешанным ряд представителей турецкой армейской верхушки, впоследствии арестованных. Анкара начала военную операцию «Щит Евфрата», в ходе которой турецкие войска с 26 августа 2016 года по 29 марта 2017 года с трудом продвигались по территории Сирии. Около пяти тысяч военнослужащих перешли границу в сопровождении тридцати бригад, насчитывавших около десяти тысяч повстанцев, в той или иной степени связанных со Свободной сирийской армией. Они настолько зависели от турецкой поддержки, что, по сути, оказались у турок на положении вспомогательных соединений.

Наступление было направлено против ИГИЛ, контролировавшего пограничные посты в Эр-Раи и Джераблусе, через которые текли потоки джихадистов, контрабанды и валюты. Второй целью был район города Эль-Баб, где расположен Дабик. Но помимо ИГИЛ целью турок являлись Сирийские демократические силы (СДС), коалиция, состоящая преимущественно из курдских YPG, разбавленных арабскими группировками, которых Анкара стригла под ту же антитеррористическую гребенку. Коалиция СДС была тем временем не меньше заинтересована в том, чтобы первой выбить игиловцев из занятой ими территории между преимущественно курдскими районами Эль-Хасака на северо-востоке Сирии и Африн на северо-западе. Победа в этой гонке на опережение гарантировала бы СДС приз в виде полностью подконтрольного курдам единого региона к югу от турецкой границы. Для Анкары это было неприемлемо. Наступление Турции и нерегулярных соединений Сирийской свободной армии при поддержке США с воздуха позволило выбить ИГИЛ из Эр-Раи и Джераблуса 24–26 августа 2016 года под гром аплодисментов мирового сообщества.

Затем, 27–30 августа, войска турок и повстанцев вели обстрел позиций СДС и курдских Отрядов народной самообороны, пытаясь выбить их из города Манбидж с преимущественно арабским населением и оттеснить их на восточный берег Евфрата. Давление на Анкару со стороны американцев и даже иранцев, связанных с РПК, привело к приостановке боевых действий. До 23 марта 2017 года наступавшие с трудом продвигались в направлении Эль-Баба, оплота ИГИЛ. Но им приходилось по пути еще и отражать наскоки отрядов СДС и YPG, которых прикрывали американские спецназовцы. Тем временем сирийские правительственные силы и иностранные шиитские соединения окружили Эль-Баб с юга и вышли к берегам Евфрата.

В конечном итоге эти бои обернулись отступлением ИГИЛ, полностью лишившегося доступа к границе. В боях участвовали четыре противоборствующие стороны: турки и их вспомогательные силы в лице отрядов сирийских повстанцев, сирийские курды и их арабские союзники, «лоялистские» войска Башара Асада и бойцы «Хизбаллы», и, разумеется, ИГИЛ. Представители трех первых сторон постреливали друг в друга, но до масштабных столкновений дело не доходило, поскольку и американские, и российские силы спецопераций и авиация оберегали своих протеже от серьезного ущерба. Только ИГИЛ являлось официальным всеобщим врагом, уничтожение которого было приоритетной задачей. Операция «Щит Евфрата» уже символизировала собой те конфликты, которые продлят войну в Леванте с ее переплетением этнических, конфессиональных и идеологических проблем, решавшихся противоборствующими сторонами на поле боя и приведших к вмешательству двух великих держав – США и России.

И Москве, и Анкаре пришлось заплатить террористам высокую цену за свое наступление. 20 декабря 2017 года посол России был убит в Турции полицейским, сочувствующим ИГИЛ. Теракт на новогодней дискотеке в самом модном ночном клубе Стамбула «Reina» унес тридцать девять жизней. Это было дело рук узбекского джихадиста, проникшего в страну с территории «исламского халифата». Двое турецких солдат, взятых в плен во время наступления на Эль-Баб, были заживо сожжены в клетках, разделив участь иорданского пилота Муаза аль-Касасибы. Видеозапись их казни была выложена в Интернете 22 декабря – в день падения Алеппо.

Именно в такой обстановке проходили переговоры о капитуляции с осажденными повстанцами Алеппо. Они расплатились ею за то, что высокий покровитель в лице Турции, по сути, сдал их в обмен на то, что Москва дала Эрдогану карт-бланш в отношении курдов. Это означало конец всех надежд повстанцев на победу над дамасским режимом, отныне спокойным за свое будущее. И все же Анкара по-прежнему смотрела на остатки повстанческих группировок как на потенциальный козырь в будущих переговорах. Поэтому она организовала транспортировку капитулировавших бойцов в провинцию Идлиб. В течение 2017 года именно сюда эвакуировали повстанческие бригады с каждой сданной ими территории. Это относилось даже к сирийским джихадистам, выбитым из ливанского суннитского приграничного города Арсаль: их вывезли на автобусах с кондиционерами в Идлиб, снабдив пропусками для проезда через зоны, контролируемые правительственной армией.