Выйти из хаоса. Кризисы на Ближнем Востоке и в Средиземноморье - читать онлайн книгу. Автор: Жиль Кепель cтр.№ 41

Ответственность за оба убийства взял на себя в декабре 2013 года гражданин Франции тунисского происхождения, ветеран джихадистского движения Бубакр ибн Хабиб Абдель Хаким, выросший в парижском квартале Бют-Шомон. В видеообращении, переданном с территории Сирии, где он стал одним из представителей верхушки ИГИЛ, Абдель Хаким провозгласил Тунис «землей войны» (дар аль-харб), где отныне допустим вооруженный джихад против всех вместе и каждого в отдельности. Впрочем, непосредственным последствием обоих убийств явилась утрата партией «ан-Нахда» своих позиций. Через несколько дней после гибели Шокри Белаида глава правительства Хамади Джебали подал в отставку. Его преемник Али Лараед выбросил белое полотенце после гибели Брахми. Значительная часть тунисского общества, в том числе многие из тех, кто голосовал в 2011 году за исламистов, винили их в том, что они развязали руки радикальным салафитам.

Выход из тупика, связанного с разгулом террора, могла бы обеспечить другая независимая инстанция, вроде той, какой в 2011 году являлась Верховная комиссия по достижению целей революции. И этим органом стал Квартет национального диалога, опиравшийся на еще более мощную социальную базу, чем Верховная комиссия. В квартет входили Всеобщая тунисская конфедерация труда (ВТКТ), Тунисская конфедерация промышленности, торговли и ремесленничества (ТКПТР), Тунисская лига по защите прав человека и Национальный орден адвокатов Туниса. Квартет был образован на следующий день после убийства Мохаммеда Брахми. Гибель политика совпала по времени с началом массовых выступлений в Египте против президента Мухаммеда Мурси, в результате которых он был отстранен от власти военными. Избранный в июне 2012 года Мурси осуществил именно такую радикальную исламизацию политической жизни, за которую ратовали самые ярые активисты партии «ан-Нахда». Проводниками этой исламизации на местах являлись Лиги защиты революции, преследовавшие местные светские организации.

Свержение Мурси, за которым последовали жестокие репрессии в отношении «Братьев-мусульман», серьезно обеспокоило аль-Ганнуши. Ему пришлось пойти на компромисс ради защиты своих жизненно важных интересов. В то время его партия подвергалась жесткой критике за то, что если и не действует заодно с джихадистами, то по крайней мере потворствует им. Этот факт тревожил даже умеренную часть его электората. Аль-Ганнуши согласился на то, чтобы Квартет разработал план по урегулированию кризиса, предусматривавший роспуск «тройки», принятие светской редакции конституции и формирование технического правительства. Это сделало возможным назначение в январе 2014 года Мехди Джомаа – франко-тунисца, занимавшего высокий пост в нефтегазовой компании «Тоталь», – на пост исполняющего обязанности премьер-министра до проведения парламентских и президентских выборов осенью того же года. Победу на этих выборах одержала светская партия «Нидаа Тунис» и ее основатель Беджи Каид Эс-Себси, занимавший министерский пост еще при Бургибе. Он своевременно отмежевался от Бен Али, во время переходного периода в 2011 году возглавлял правительство, а после победы его партии на парламентских выборах был избран главой государства. Предвыборная кампания Эс-Себси щедро финансировалась Объединенными Арабскими Эмиратами, которые тем самым стремились помешать своему сопернику Катару, спонсировавшему партию «ан-Нахда». В 2015 году Квартет национального диалога в Тунисе получил Нобелевскую премию мира «за решающий вклад в строительство плюралистической демократии в Тунисе по итогам Жасминовой революции 2011 года».

Столь высокое международное признание, однако, сделало еще меньшей вероятность того, что джихадисты сложат оружие – после того, как в Тунисе пришла к власти светская партия, руководствовавшаяся конституцией, выступающей за «свободу совести» – табу для исламистов. Тунис был единственной в арабском мире страной, добившейся такого достижения, что показал на основе широкого круга источников профессор-арабист Доминик Авон в своей статье «Тунисская конституция и вопрос свободы личности», написанной в июне 2014 года. И тем не менее Бубакр ибн Хабиб Абдель Хаким объявил страну «землей войны» в 2014 году, после того как в июне того же года ИГИЛ провозгласил создание в только что захваченном Мосуле своего халифата. Право в халифате отныне сводилось к применению на практике предписаний Корана в их буквальной интерпретации салафитами. А «Дауля» (Исламское государство) с этого времени контролировало всю инфраструктуру на захваченных ею территориях. Это позволяло ему координировать и осуществлять террористические акты в тех странах, которые пополняли его ряды, подобно Тунису, обеспечившему ИГИЛ несколько тысяч бойцов.

Проникнуть в Тунис через «дырявую» ливийскую границу стало еще легче вследствие фактического краха ливийской государственности после падения режима Каддафи. Пока Париж отходил от терактов в редакции «Charlie Hebdo» и кошерном магазине, совершенных в январе 2015 года, в тунисском Национальном музее Бардо два джихадиста 18 марта убили двадцать два иностранных туриста. 26 июня тридцать восемь отдыхающих были застрелены из автомата-пулемета на пляже одного из отелей города Сус. В тот же день во Франции руководитель одного из предприятий был обезглавлен своим сотрудником, который насадил голову несчастного на ворота завода между проигиловскими плакатами, после чего отправил фотоотчет о содеянном своему контактному лицу в Леванте. Ответственность за оба теракта в Тунисе также взяли на себя боевики ИГИЛ. Убийцы проходили подготовку в лагере в Сабрате – приграничном ливийском городке. Теракты не только унесли десятки жизней, но и нанесли экономический ущерб, оцениваемый в миллиард долларов, что было настоящей катастрофой для туристического сектора Туниса, в котором занято около 10 % экономически активного населения.

В качества примера вездесущности террористов, чьи бригады (катибы) проходили подготовку на территории Алжира и Ливии, можно привести историю обезглавливания пастуха, воспротивившегося краже его барана джихадистами 13 ноября 2015 года. Это случилось в горах, у подножия которых лежит Сиди-Бузид, за несколько часов до терактов у «Стад де Франс» и в парижском клубе «Батаклан». Отрубленная голова пастуха была найдена на следующий день. Дата и место этого убийства подчеркивали связь между местным, «будничным» джихадом и его изощренной международной версией. Они также служили напоминанием о том, что город и регион, в которых вспыхнула искра арабских революций, оставались символами нерешенного уравнения, переменными в котором служили социальная проблематика и ее эксплуатация радикальными исламистами.

7 марта 2016 года город Бен Гардан, перевалочный пункт контрабандной торговли с Ливией, находящийся в тридцати километрах от границы, блокировали несколько десятков вооруженных людей, объявивших себя членами ИГИЛ. Они успели убить семь десятков человек, пока силовики не восстановили порядок. Бен Гардан – еще один символ того «оставшегося на обочине» Туниса, где террористы рассчитывали найти себе поддержку. На выборах 2014 года этот город бросил вызов всем остальным избирателям в стране, отдав 84 % голосов бывшему президенту Марзуки, уроженцу этих мест (Каид Эс-Себси набрал 16 %), и 70 % – партии «ан-Нахда» (партии «Нидаа Тунис» досталось 11 %). Неудавшийся набег игиловцев стал первой масштабной военной неудачей джихадистов, укрепив сильно пошатнувшуюся уверенность в себе силовых структур страны. Однако он же напомнил о том, что общественно-экономические неурядицы оставались именно той ахиллесовой пятой, в которую в первую очередь метили джихадисты. Об этом красноречиво говорило название ежегодного отчета тунисского аналитического центра «Джуссур» за 2017 год: «Как вернуть Тунис на путь прогресса».