История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 63

Синод постановил тогда, чтобы проповедники не заявляли населению, что они присланы по распоряжению правительства, чтобы они крестили только тех, которые достаточно познакомились с догматами христианства и утвердились в вере, и, наконец, чтобы «никаких непристойных и до звания проповеднического не касающегося разглашений» не делали. Постановление Синода не было исполнено, и, к сожалению, в миссионеры попадали исключительно такие лица, которые были совершенно незнакомы с правилами нравственности. В этом отношении особенно развратною жизнью приобрел себе известность архимандрит Илларион, впоследствии удаленный и отданный под суд. Его примеру, в меньшей, конечно, степени, следовало и все остальное духовенство, входившее в состав комиссии и посвятившее себя на проповедь евангельского учения. Проповедники вмешивались в дела, до них не касавшиеся, производили разбирательства гражданских дел, отклоняли жителей от повиновения светскому начальству и уверяли, что каждый крестившийся делается свободным и не будет платить никакой повинности своим владельцам.

Мало того, священники уверяли новокрещеных, что все то, что до крещения украдено ими у карталинских жителей, останется без взыскания и всякий крестившийся осетин «не будет у себя иметь никого более из начальников, как токмо монахов, и ни один местный начальник не смеет сделать каких-либо с осетин взысканий без воли духовенства» ^[308].

Преимущества, предоставленные, по словам духовенства, каждому крещеному осетину, были столь очевидны, что население толпами спешило креститься из одного желания приобрести личные выгоды. В 1815 г. архиепископ Телавский и Грузино-Кавказский Досифей уведомил главнокомандующего, что с мая и по декабрь месяц того года окрещено в христианскую веру в самых дальних местах Кавказских гор более 14 000 душ обоего пола и что все новокрещеные народы начали вести жизнь тихую и покойную и являют приверженность к государю своему и начальству.

«Из сего ваше императорское величество сами изволите усмотреть, – доносил Ермолов ^[309], – вероятное ли дело, чтобы в течение столь короткого времени можно было привести такое множество в христианство и до такой степени, что народы посредством крещения обратились уже к покорности, тогда как иные, будучи погружены в самом закоснелом невежестве, занимались единственно воровством, грабежами и смертоубийством, поставляя сие последнее ни во что, и тогда как большая часть их не знает грузинского языка, то каким чудесным образом могли они понять от проповедников слова Божия христианскую веру и чрез оную смириться?»

Из всего этого видно, «что таинство св. крещения совершено было с торгу вместо того, чтобы просвещать народ закону Божию не прельщениями, а примером кротости и убеждениями о пользах, кои приносит христианская вера». Как только осетины узнали, что крещение в будущем не будет давать им никаких ни личных, ни имущественных привилегий, они отказывались переменять религию, и в 1817 г. окрещено было только 24 души ^[310].

Если миссионерская деятельность нашего духовенства была совершенно неудовлетворительна, то, с другой стороны, и сами главнокомандующие придавали весьма малое значение распространению христианства и не видели в нем могущественного рычага к умиротворению края и смягчению диких и необузданных нравов населения. Те из жителей, которые добровольно принимали православие, и многочисленное христианское население, разбросанное среди присоединенных к империи мусульманских провинций, не пользовались ни покровительством, ни защитою правительства. Отданное в распоряжение ханов христианское население обязано было платить особую дань дип-ши (шелк за веру) за право исповедовать свою религию. «Сия дань, – доносил протоиерей Иосиф ^[311], – была из всех податей самая величайшая и которую обязаны были давать ханам одни только христиане, за дозволение им оставаться при своей религии, отчего имевшие хотя достаточное состояние весьма часто доводимы были до крайней бедности и, наконец, не в силах будучи, с каждого дома, платить каждогодно ханам по 20 фунтов шелку, по необходимости совращались в магометанство».

Предоставленная по трактатам неограниченная власть ханам была причиною того, что вопрос о лучшем гражданском устройстве их владений затягивался на долгое и, можно сказать, на неопределенное время.

Князь Цицианов, при недостатке боевых средств и будучи окружен внешними и внутренними неприятелями, принужден был присоединить ханства к России при помощи трактатов. Необходимость вырвала у него в пользу ханов условия снисходительные, которые впоследствии оказались столь же противными нашим интересам, сколько обременительными и для самого туземного населения. Хан управлял подвластным ему народом с неограниченною властью, и хотя не имел права казнить смертью, но мучить и истязать своих подвластных ему никто не запрещал. Ханское достоинство было наследственным, и русское правление в ханствах могло быть введено не иначе как по прекращении наследственной линии или измены. К сожалению, до назначения Ермолова даже и измена не служила достаточным основанием для уничтожения ханской власти. Так, после измены Ибраим-хана Карабагского граф Гудович утвердил в ханском достоинстве сына его Мехти-Кули-хана, человека весьма нерасположенного к России, но до времени скрывавшего истинные свои чувства. С изменою шекинского Селим-хана в богатом его владении введено было сначала русское управление, но потом тот же граф Гудович, без всякой надобности и опутанный интригою, вызвал из Персии Джафар-Кули-хана Хойского, утвердил его ханом с нисходящим потомством и таким образом дал все средства к тому, чтобы не только он до своей смерти мог грабить народ, но и впоследствии передать управление своему сыну Измаил-паше, утвержденному в звании шекинского хана генералом Ртищевым. Измаил был бичом для своих подвластных, и едва только Ермолов прибыл в Тифлис, как был завален жалобами шекинцев на бесчеловечные и жестокие поступки хана. Все способы грабежа и притеснения подданных, все роды истязаний, которые только можно придумать, были применяемы ханом над лицами, им преследуемыми часто из одного каприза или из желания наживы. Из множества примеров достаточно привести один, хорошо характеризующий жестокость Измаил-хана.

В 1816 г. в селении Ханабади был убит семилетний сын муллы Абдуллы, причем мальчику нанесено было несколько ран кинжалом в грудь и перерезано горло. Подозрение в убийстве пало на трех евреев из селения Карабалдырь, и Измаил-хан приказал привести их в Дехнэ, куда и сам отправился. Там, в месте, назначенном для загона скота, обвиняемых били палками, клещами рвали у них носы, уши, щеки, грудь и, наконец, выбили зубы. Не довольствуясь этими истязаниями, Измаил-хан приказал выбитые зубы вколотить в головы. Евреи не признавались в убийстве и, страдая от мучений, сложили вину на евреев деревни Варташены. Хан тотчас же послал за оговоренными, и их было приведено 30 человек. Выбрав двух, Измаил подвергнул их точно таким же мучениям, а третьего заставлял признаться в убийстве или принять магометанство. Когда тот предпочел переменить религию, то его все-таки били палками, а затем той же участи подверглись и остальные 27 человек. Один из несчастных был взят в Нуху, там убит, и тело его брошено в крепостной ров. В Варташены были отправлены ханские слуги с приказанием избить жидов и завладеть их имуществом. Воля Измаила была исполнена в точности: еврейские дома были все ограблены, женщины изнасилованы, и ханские слуги, захватив до 34 280 рублей денег, много скота и других вещей, возвратились в Нуху. Главнокомандующий не мог оставить без внимания подобные поступки текинского владетеля и вынужден был обратиться к нему с словами угрозы.