История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 126

В Черноморском войске, исключая офицеров, считалось тогда 37 046 человек мужского пола. Войско обязано было выставлять 21-й полк и одну конно-артиллерийскую роту, в которых состояло на службе 12 416 человек и, сверх того, на сторожевой службе 8739 человек. Несмотря на значительность боевой силы войска, закубанцы хозяйничали в земле черноморцев, как у себя дома. По выражению Ермолова, войско состояло из людей, «похитивших наименование военных» ^[625], и причиною тому были беспорядки, существовавшие во внутреннем управлении.

Атаман полковник Матвеев был человек слабый и находился под влиянием лиц, имевших значение или по своему богатству, или положению, и, «конечно, – писал Ермолов ^[626], – не он может исправить беспорядки, успешно умножению их содействуя». Удаляясь от личного присутствия в войсковой канцелярии, атаман завел с нею переписку, бесполезную по результатам и обременительную по числу бумаг. Этим воспользовались люди-взяточники, и в отчетах показывалось израсходованным в течение года 865 стоп бумаги и 7 пудов сургуча. С июня и по ноябрь 1821 г. показано израсходованными 315 стоп бумаги и 4 пуда сургуча, т. е. более 60 стоп в месяц.

Войсковая канцелярия не имела определенного штата, и в составе ее находилось 127 человек; содержание служащим назначалось по произволу, и в расходовании войсковых сумм не было никакого контроля. По отчетам, представленным Ермолову, на войсковую канцелярию расходовалось ежегодно по 13 000 рублей. «Дела в канцелярии, – писал Ермолов князю Волконскому ^[627], – никакого разделения по роду их не имеют; нет ясной отчетности в суммах, нет никаких правил в руководство. Ничтожные причины множат дела, ибо войсковая канцелярия, уравненная в обязанностях с уездным судом, никакой власти не имеет, и то, что должно бы зависеть от непосредственного и скорого ее решения, по малозначению предметов подвергается рассмотрению палаты уголовного и гражданского суда, проходя все медленные формы производства. Словом, в таком состоянии канцелярия действовать не может, и едва ли есть слобода крестьян, хуже управляемая, как войско Черноморское».

К этому необходимо прибавить, что, в сущности, ни атаман, ни войсковая канцелярия не имели никакого значения и ими самовластно управляли адъютанты херсонских военных губернаторов, сначала дюка де Ришелье, а потом графа Ланжерона. Бесчисленные исключения из общего правила и разного рода послабления были следствием такого положения дел. Повинности разлагались неуравнительно, наряд войска на кордонную стражу производился не по строгой очереди, полки пешие и конные составлялись без разбора людей по способностям: казак, ловкий на коне, служил пешим, и, наоборот, не умевший ездить назначался в состав конных полков.

Служба внутренняя по войску, несравненно легчайшая, не различалась от службы на границе. Полковым командирам и даже казакам, имевшим сильную руку, дозволялось не находиться при полках и заниматься хозяйством. От этого полки были некомплектны, казаки не имели понятия о дисциплине, были дурно обучены и плохо вооружены; в лошадях ощущался большой недостаток, и, хотя в Черномории был свой конский завод, тем не менее в пяти полках, находившихся на службе, было только 1598 человек на надежных лошадях.

Вступая в командование войском, Ермолов отправил в Черноморию войска Донского генерал-майора Власова 3-го, поручив ему осмотреть в подробности расположение полков, вооружение казаков, общественные заведения и хозяйство. Обращая внимание на исправность отправления кордонной службы, главнокомандующий приказал атаману Черноморского войска возвратить немедленно в полк всех людей, отвлеченных разными занятиями, а для исправления внутренней службы по войску определить отставных казаков; вместо четырех орудий приказано выставлять восемь, и подтверждено, чтобы командиры находились непременно при своих полках.

«Должен предуведомить вас, господин атаман, – писал Алексей Петрович Матвееву ^[628], – что, возложив на генерал-майора Власова 3-го ответственность за исправность кордонной стражи, я хорошо разумел, что ему надобны помощники усердные, деятельные, неусыпные, и потому поручил я ему вникать в способности офицеров и удалить всех тех, кои, будучи нерадивы к должностям своим, продолжать будут в войске разврат, который более мужикам, нежели воинам его уподобляет.

Вы, господин атаман, объявите всем вообще, что удаление их не предоставит им свободы предаться праздности; но что всех удаленных от должностей за нерадение и неисправности возьму я для научения порядка в войска на Кавказской линии, где под начальством строгих командиров познают, как достойно носить звание офицеров.

Внушите чиновникам, что несоблюдение чинопочитания наказывать я буду строгим образом. Редко подвергаю я воинскому суду и только тех, кои, знав обязанности свои, не исполняют их, по надеянности на снисхождение и слабость начальства, коего должны они быть усердными помощниками. Для упрямых, своенравных, упорствующих против необходимого порядка, рассеивающих разврат есть у меня средства смиряющие, и желаю чистосердечно, чтобы офицеры войска Черноморского не познакомились со службою в Грузии и крепостями Кавказской линии».

Прибыв в войско и познакомившись с положением дел, Власов нашел население в самом печальном состоянии. Войсковые и общественные суммы находились в полном расхищении; сиротский капитал был роздан почти весь в частные руки и без всякого обеспечения. Тяжебные и судебные дела оставались нерешенными с 1811 г., а между тем арестантов содержать было негде, за исключением одной тюрьмы, в которой заключенные были помещены так тесно, что многие лежали под нарами. Общественные конский и овчарный заводы, не принося никакого дохода, стоили войску: первый 69 100 рублей, а второй 26 600 рублей. Екатеринодарская суконная фабрика стоила 69 840 рублей и 63 человека рабочих довольствовались войсковым провиантом. Основанная в 1814 г., фабрика эта к 1821 г. приготовила 242 куска сукна, которые лежали в складе неокрашенными по неимению красильни.

Фабрика и заводы составляли откупную статью и источник доходов для наиболее влиятельных членов войсковой канцелярии, допускавших громаднейшие злоупотребления в сборе войсковых доходов. Так, по показанию канцелярии, в 1820 г. было продано за пределы войска 425 лошадей, И 249 штук рогатого скота, 1930 овец, и за все это собрано в войсковой доход 2431 рублей 30 копеек ^[629]. На самом же деле оказалось, что было продано: 19 364 штуки рогатого скота, 27 502 овцы и в доход войска должно было поступить 5332 рубля 90 копеек. Подобные же злоупотребления существовали и в разного рода статьях, отдаваемых на откуп, так что доход войска был слишком незначителен, а расходы на общественные нужды велики. Чтобы пополнить их, казакам приходилось ежегодно платить большие деньги, а между тем хлебопашество было до такой степени мало развито, что войсковое правление для содержания кордонных полков должно было покупать хлеб в соседних губерниях.