История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5 | Николай Дубровин | страница 46 | LoveRead.ec

Соломон мечтал уже о независимости и об изгнании русских, как вдруг получил письмо Юсуф-паши, разрушившее все его надежды. Сераскир писал, что султан, узнав, что русские обманом вошли в Имеретию, издал ныне фирман, которым признает Соломона ни от кого не зависящим, но требует, чтобы царь истребил всех русских, находившихся в Имеретин.

«Если того не исполните, – прибавлял сераскир, – то после на нас не ропщите, и если узнаю я, в каком-либо месте будут пять солдат русских, в то же время неупустительно бесчисленное пошлю к истреблению их войско. Напоследок, если не исполните вы волю нашу, тогда лишитесь всего вашего царства, и подковами лошадей будет избито все владение твое».

Такая угроза отрезвила Соломона, и вместо вреда письмо Юсуф-паши принесло нам пользу. Соломону приходилось обдумать свое положение и оценить, что выгоднее: оставаться ли в подданстве Росси, или перейти на сторону турок. Во всяком случае, генерал-майор Рыкгоф мог следовать далее, с полным убеждением, что дела в Имеретин примут худший оборот не так скоро. В день неудачного ахалкалакского штурма Рыкгоф подошел к Поти, потребовал сдачи и, получив отказ, занял с боя предместье и гнал турок до самой крепости. Имея крепкие и высокие стены, Поти была обеспечена от штурма, и в особенности такого незначительного отряда, каким был отряд генерала Рыкгофа. Кучук-бей не соглашался сдать крепость на предложенных ему условиях, и генералу Рыкгофу не оставалось ничего более, как ограничиться одной блокадой. Кучук-бей просил помощи, и в Батум прибыли турецкие войска под начальством Дзучи-Оглу и Осман-Оглу. После взаимных совещаний турецкие начальники решили, для избавления Поти от осады, двинуться к ней морем как можно скорее и, высадившись, атаковать Рыкгофа с двух сторон и тем заставить снять блокаду.

Получив сведение о скором прибытии к неприятелю подкреплений и видя, что в отряде быстро увеличивается число больных от вредного климата, низменного и болотистого места, генерал Рыкгоф решился отступить. 19 мая он снял блокаду Поти и, отправив четыре роты^[229] с одним орудием в селение Чала-Диди, для защиты Мингрелии, сам с остальными войсками отступил в Редут-Кале. Здесь он получил приказание графа Гудовича возвратиться в свои пределы, а затем скоро узнал, что и на остальных пунктах, в центре и на левом фланге, наступательные наши действия были точно так же неудачны.

Глава 8

Последствия отступления нашего от Ахалкалак и из Карсского пашалыка. Письмо Юсуф-паши и ответ на него генерал-майора Несветаева. Атака турками селения Гумри. Арпачайское сражение. Просьба графа Гудовича об увольнении его от звания главнокомандующего. Рескрипт императора

Безуспешность наших действий под Карсом, Ахалкалаками и у Поти ободрила турок. Султан наградил карсского Мамед-пашу следующим чином, а Юсуф-паша торопился собрать войска и спешил с ними к Карсу, чтобы окончательным поражением русских приобрести себе титул победителя.

Вскоре после прибытия своего к Карсу сераскир отправил Несветаеву письмо самого хвастливого и надменного содержания, в котором говорил, что, будучи назначен главнокомандующим «несметной как звезды армией», расположенной в тринадцати городах и прочих частях Турецкой империи, он, по повелению «счастливейшего падишаха и властелина вселенной», выступил из Эрзерума и, сопутствуемый «счастием и фортуной», прибыл в Карсский пашалык «в самое благословенное и счастливое время».

«За несколько времени перед сим, – писал сераскир далее, – вы, не будучи в состоянии устоять против огнедышащих сабель малочисленного нашего отряда и против пронзающих грудь неприятеля копьев их, заперлись в местах Джанусли (?) и Кизыл-Джафджак (Кизыл-Чахчах) и через несколько часов обратились оттуда в бегство. Ныне же наряжается против вас достаточный отряд войска, храброго как соколы, и ратников, испытанных в сражении, под предводительством начальника авангардов храбрейшего Али-паши, и вслед за ним, 15-го числа настоящего месяца, отправлено многочисленное воинство, состоящее из молодцов львообразных и мужественных в бою, под предводительством карсского вали, визиря мудрого, как Рустем, мужественного и неустрашимого, высокопочтенного Мамед-паши; после же него, с Божией помощью сопровождаемый благословлением Аллаха, через несколько дней я и сам выступлю с многочисленной армией, волнующейся как море и отличающейся мужеством. А так как по достоинству и могуществу исламского падишаха, властителя земного шара, приличествует правосудие и милосердие, то его вельможам, военачальникам и победоносным воинам также следует быть милосердыми и милостивыми, и по отличительным чертам исламским и благородству необходимо пробудить врага заранее, предварив его о своем предприятии; ради чего я решаюсь уведомить вас, генерала Несветаева, расположенного с русским отрядом в верхней Шурагели, о том, что, с Божией помощью, я в непродолжительном времени двинусь на вас, с опытными в боях молодцами и закалившимися в битвах исламскими храбрецами.

Если вы на поприще жизни желаете еще несколько времени собирать зернышки спокойствия и спасти от пролития кровь бедных и несчастных ваших солдат, также кочевников и армян, собранных поневоле около вас, то поспешите сдать ваши пушки и снаряды упомянутому вали (карсскому паше); сами же со всем войском прибегните под его покровительство.

Находящийся в союзе с могущественнейшим моим султаном, император французов, величественный Бонапарте, уничтожил всю российскую армию, бывшую в Польше, убив и пленив из нее более 80 000 человек и захватив все пушки и снаряды, двинулся против Петербурга и, расстроив русскую флотилию на Балтийском море, также истребил более половины вашей армии, переправившейся за Дунай. А потому ваш Царь в отчаянии вызвал в Петербург сухопутное войско, находившееся в Крыму, и матросов, вследствие чего черкесы и абазинцы пустились грабить окрестности Крыма.

Между тем пребывающий в Трапизонде российский консул, не решаясь без проводника отправиться в Крым, по данному ему от правительства разрешению, обратился ко мне с просьбой о назначении к нему доверенного вожатого. Имея в виду, что мы обязаны оказывать милосердие и человеколюбие даже в отношении врагов нашей веры и державы, я назначил своего зятя сопутником упомянутому консулу для сопровождения его в Крым, и по прибытии консула туда, мой зять, благополучно возвратившись в Трапизонд, за восемь дней перед сим, приехал ко мне и сообщил, что в Крыму ни одного воина не остается, что черкесы и абазинцы грабят Крымскую область и берут жителей в неволю. Между тем положение вашего Царя самое затруднительное, и его армия объята паническим страхом со стороны французского войска, и величественный Бонапарте сегодня или завтра завоюет Петербург.

С другой стороны, отряд ваш, подступивший под стены Ахалкалака, потерпел поражение от бывшего там гарнизона, и отсеченные головы 250 русских стали катиться в прахе гибели, а остальные русские, покинув несколько пушек и снаряды, обратились в бегство и искали спасения у своего главнокомандующего, графа Гудовича, который, будучи исполнен высокомерия и самонадеянности, возобновил свое движение против той крепости; но чалдирский вали (ахалцихский паша), визирь мудрый, как Платон, и мушир Селим-паша снабдили гарнизон подкреплением. Тогда русские, не могши устоять против огня мечей исламских воинов, вторично обратились в бегство, потеряв до 5000 человек, несколько пушек и снарядов»^[230].