История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 | Николай Дубровин | страница 122 | LoveRead.ec

Пройдя версты три, отряд наш открыл неприятеля, следовавшего семью отдельными отрядами. Заметив приближение русских войск, персияне быстро свернули с дороги и с криком бросились на наши каре. Атака их была столь стремительна, что в запальчивости они выдержали артиллерийский огонь, но, подойдя на ружейный выстрел, смешались и начали отступать. Лисаневич тотчас же перешел в наступление. Персияне отступали до близлежащих высот, утвердившись на которых пытались снова атаковать Лисаневича, но, отбитые, подверглись преследованию казаков и шушинской конницы, состоявшей не более как из ста человек, под начальством сына Ибрагим-хана Карабагского^[595].

12 июня Лисаневич узнал, что разбитый неприятель переправился назад за Араке и что он получил новое подкрепление.

Не имея в своем распоряжении никакой кавалерии, кроме небольшого числа казаков и карабахской конницы, слишком недостаточной для того, чтобы воспрепятствовать новой переправе персиян, Лисаневич оставил Жибраил и отступил в Шушинскую крепость. К этому отступлению его еще более понудило и то, что карабагский хан просил как можно скорее занять крепость русскими войсками, для удержания от побега жителей, испуганных слухами о нашествии персиян и возбуждаемых к бунту против хана сыном и двоюродным его братом^[596]. «В самой Шуше, – доносил Лисаневич, – исключая хана и его дома, все привержены к персиянам и их удерживает только открыто пристать к персиянам нахождение там вверенного мне отряда^[597].

Еще прежде, когда получено было первое известие о том, что персидские войска, под начальством Аббас-Мирзы, прибыли в Карадаг, карабагский хан просил князя Цицианова прислать в помощь несколько войск. Главноуправляющий в ответ на это требовал, чтобы хан прислал своего внука в аманаты, «без чего, сколько я ни уверен в вашей верности, – писал князь Цицианов^[598], – вижу ясно, что многие в вашем владении преданы Баба-хану, а вы или не знаете, или не хотите знать, как видно, желая двум угодить, не надеясь на нашу силу». Хан медлил отправкою аманата, но просил по-прежнему помощи. Он ссылался на то, что внук его уже выехал было к князю Цицианову, но должен был возвратиться потому, что все дороги пересечены персидскими войсками. Князь Цицианов просил его позаботиться выполнением данного слова и не употреблять персидских отговорок.

То же или почти то же было и с шекинским ханом. Приближение персиян навело на него безотчетный страх. Он просил о помощи, считал недостаточным того числа русских войск, которые находились в его ханстве, просил прислать новых, но провианта и продовольствия не доставлял даже и тем, которые у него были. Имея весьма незначительное число войск, князь Цицианов не мог отделить от себя нового отряда в Шекинское ханство, а просил хана увериться в непобедимости войск, бывших у него, в их достаточности и позаботиться только о заготовлении провианта и казарм. Селим-хан искал тогда поддержки у лезгин и вверил им охранение своей особы. С начальником русского отряда он сделался холоден и на все его требования отвечал отказом. Князь Цицианов грозил хану выводом русских войск из Шекинского ханства, и предоставлением его Мустафе-хану Ширванскому, который держал у себя слепого его брата собственно только для того, чтобы волновать шекинцев и при первом удобном случае свергнуть своего непримиримого врага Селима.

Последний стал двуличничать; он клялся в верности России, но не соглашался впустить русские войска в свою резиденцию, город Нуху, и в то же время принимал очень ласково персиян, присланных с фирманами повелителя Персии. Боязнь, чтобы русские не овладели Нухою, чтобы не восстал против него народ и, наконец, страх от нашествия персиян – все это вместе делало поведение Селима лихорадочным, переменчивым.

В текинском владении появились посланные Баба-хана и Аббас-Мирзы, беспрепятственно возмущавшие народ. Селим не только не задерживал их, но если хану заявлялось с нашей стороны требование о выдаче посланных, то он сам содействовал побегу их к лезгинам. Главнокомандующий, упрекая хана в измене, обещал донести о поступках его русскому императору и требовал выдачи всех посланных от Аббас-мирзы, царевича Александра и от других лиц.

Пока князь Цицианов переписывался с карабагским и шекинским ханами, персияне, ворвавшись в Карабаг, жгли поля, засеянные хлебом, и истребляли селения, превращая плодоносную провинцию в пустыню. Слух о том, что сам Баба-хан со всеми своими войсками идет по следам сына, еще более увеличивал страх жителей. Князь Цицианов послал повеление к майору Лисаневичу идти к крепости Аскарани, где неприятель расположился лагерем, и там, соединившись с выступившим из Елисаветполя полковником Карягиным, препятствовать дальнейшему стремлению Пир-Кули-хана^[599], угрожавшего теперь вторжением в Елисаветпольский округ.

Главнокомандующий предлагал также и карабагскому хану оставить в Шушинской крепости только 100 человек нашего войска, а со всеми остальными войсками отряда Лисаневича и карабагскою конницею двинуться на соединение с отрядом полковника Карягина. Хан не исполнил этого и даже не приготовил провианта для отряда Карягина. Отговариваясь тем, что не мог идти с отрядом Лисаневича, потому что боялся оставить крепость, опасаясь возмущения армян и татар, Ибрагим ограничивался только тем, что снова просил о помощи.

«Как же вы хотите, – писал князь Цицианов^[600], – чтобы я сам шел с войсками и дрался бы с персиянами за вас, когда вы ни малейше с своей стороны не содействуете российским войскам… Я же, послав войска для защищения владения вашего, никогда не воображал, чтобы по уходе оных ваши воины сделались женоподобными и чтобы ваше высокостепенство, сидя спокойно, ни в чем для собственной вашей пользы не содействовали».

«Неужели вы, карабагские армяне, – писал князь Цицианов в прокламации к жителям^[601], – доселе славившиеся своею храбростью, переменились, когда владетельный ваш хан карабагский вступил в вечное подданство Российской империи. Вы ныне храбрее долженствовали бы быть, надеясь на могущество императорских сил; но вы сделались женоподобными и похожими на других армян, занимающихся только торговыми промыслами».

Князь Цицианов хвалил прежнюю храбрость армян и призывал их, соединившись с нашими войсками, действовать против персиян, посягающих на разорение карабагского владения и на похищение имущества каждого из жителей.