История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 182

Лезгины хищничали и в то же время искали покровительства России. В сентябре они несколько раз обращались с просьбою о подданстве и наконец при объезде Лазаревым кахетинской границы прислали с тою же просьбою двух депутатов и просили, чтобы Лазарев дал им письменный ответ. Лазарев не соглашался и высказал свое мнение на словах; но депутаты не хотели ехать от него без письма. Тогда, написав им письмо, Лазарев требовал аманатов в залог верности. Прочитав письмо, лезгинские старшины разорвали его, сожгли дома своих посланников, одного из них убили и отказались исполнить наши требования.

Получив обнадеживание в помощи от ханов Шушинского, Шемахинского и других и зная, что подобный поступок не может остаться безнаказанным, лезгины, отправив большую часть имущества в Дагестан и частию зарыв в земле, решились сопротивляться. Лазарев просил разрешения Кнорринга двинуться в Джаро-Белоканы, для безотлагательного наказания хищников, тем более что горы, покрытые снегом, лишали их возможности получить откуда-либо постороннюю помощь. Кнорринг отклонил это предложение и советовал Лазареву не делать никаких «приглашений подданства, тем паче лезгинским обществам, яко народу непостоянному».

Видя прибыльное ремесло лезгин, турки также стали участвовать в грабеже и нападениях лезгин на Карталинию. Император Александр приказал сообщить Порте, чтобы она запретила Шериф-паше делать своеволия; начальствующему же в Грузии предписано, что если и затем хищничества не прекратятся, то при всяком покушении лезгин на вторжение делать возмездие в землях паши.

Царица Дарья объявила, что, из усердия к государю, она желает склонить к поступлению под покровительство России внука своего, имеретинского царя Соломона II. Лазарев отвечал, что без разрешения не может согласиться на это. Тогда Соломон сам обратился с письмом к Лазареву и просил дозволения отправить своего посланника в Петербург. Император Александр приказал отклонить имеретинского царя от такого намерения, для сохранения согласия с Портою, в зависимости которой считалась Имеретия. Император поручил Кноррингу со всеми вообще окружными ханами сохранять только дружественные сношения.

Кроме царя Имеретинского, ханов Эриванского и Нахичеванского, хойский Джафар-Кули-хан, удаленный Баба-ханом от управления Хойским ханством, отправил к Лазареву посланника с объявлением, что он ищет покровительства русского императора, не желая в помощь себе ни войск, ни содержания.

Султан Елисуйский писал также, что он желает служить русскому государю, как служил при графе Валериане Зубове.

Кнорринг, получив сведение о желании ханов, сообщил Лазареву, чтобы тот не только удерживался от всяких приглашений к подданству, но даже и наказание горских народов за набеги на границы царства оставил до того времени, когда в самой Грузии водворится порядок и мы тверже укрепим в ней свое владычество.

Таким образом, главною задачею командовавшего войсками являлись полное обеспечение границ и защита их.

Сделав новое размещение войск, соответственно потребностям ^[528], Кнорринг оставил Грузию и отправился в Санкт-Петербург.

Мнение Кнорринга о внутреннем и внешнем положении Грузии. Заседание Государственного совета 8 августа 1801 года. Мнения его членов по вопросу о присоединении Грузии к России. Манифест о присоединении Грузии. Положение о внутреннем управлении страны

Двадцать два дня пробыл Кнорринг в Грузии.

15 июня он был уже на линии и собирался отправиться в Санкт-Петербург.

По мнению его, внутреннее и внешнее положение Грузии было таково, что с одними своими силами она не могла ни противостоять властолюбивым притязаниям Персии, ни отражать набеги окружающих ее горских народов. После нашествия Ага-Магомет-хана Грузия была так слаба, что из 61 000 семейств, насчитываемых до нашествия, теперь в ней оказывалось едва 35 000 семейств.

Действия и поступки внешних врагов Грузии не могли не быть приняты в особенное внимание нашим правительством. Царство прилегало: на восток к аварам, лезгинам и прочим дагестанским народам; к западу граничило с турецкими владениями и Имеретией; к югу прилегало к Ганжинскому и Эриванскому ханствам; на севере окаймлялось разными кавказскими народами, соседними нашей Кавказской линии.

С севера Грузии не предстояло большой опасности, но со стороны востока и юга она подвержена была беспрестанным нападениям дагестанских народов и ганжинского хана. Последний отыскивал права свои на Шамшадыльскую провинцию, давно приобретенную оружием грузинским. Многочисленные силы аваров и лезгин были всегда вредны для Грузии. Живя грабежом и разбоем, занимаясь беспрестанно войною – или по найму, или в надежде получить добычу, – народы эти многочисленными толпами вторгались в Грузию, открытые границы которой не представляли к тому никаких затруднений. Горы и леса внутри страны и неимение готовых войск поощряли воровское вторжение лезгин. Поселяне, не имевшие у себя удовлетворительного оружия, сами должны были отражать набеги. Со стороны Ганжи Грузия также не представляла препятствий ни естественных, ни искусственных. Путь персиянам был так удобен и открыт, что они в одни сутки из Ганжи могли явиться под стенами Тифлиса. Ганжинский хан считался лучшим проводником персиян: он провел к Тифлису и Ага-Магомет-хана при вторжении его в Грузию.

Турки хотя сами собой не делали покушений, но сопредельные паши, начальствуя в областях наследственно и содержа свое собственное войско, комплектовали его лезгинами и другими дагестанскими народами. По обыкновенному своеволию и неукротимости лезгины впадали иногда со стороны Ахалциха в Карталинию и разоряли ее селения. В отражении их Грузия не могла даже надеяться на своих единоплеменников имеретин, причинявших им более вреда, чем пользы. Поступки имеретин при вторжении Ага-Магомет-хана свидетельствуют, насколько могла положиться Грузия на их содействие.