История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 33

Беспокойная, тревожная жизнь делала черкесов плохими мусульманами, а недостаток в образованном духовенстве лишал их возможности основательного изучения основ этой религии.

«Мусульмане у нас, – говорили старики-горцы, – только одни муллы и кадии, но они все из Турции или из ногайцев; муллы из адыгов недоучиваются. Мы же умеем делать только намазы; два человека из тысячи умеют читать Коран, а старики наши и до сих пор сохраняют в памяти рассказы отцов о сборах в рощах, о сборах в топах — церквях, где блистали золотом техники (епископы) и шогены (священники), говорившие им слово спасения».

«Техник наш защитник и воспитатель, – говорит черкесская песня, – техник – наш свет. Воспитатель рассуждал о законе Божием с вершины лесистого кургана. И на лесистом кургане сделан ему дом из жести с дверями из литого серебра, и там-то обитал светлый Божий Дух. И ангелы беседовали с мудрым старцем. Свет от бороды его уподоблялся свету факела. Он парит в воздухе, как земная птица подымается под облака, и видит творящих беззакония. Ребра его не простая кость, но кость слоновая, и благородный золотой крест сияет на его груди».

Магометанская религия не помешала отважным черкесам, поборникам свободы и грабежа, отправлять языческие обряды, удовлетворявшие их жажду воинственных потех, набегов и наездов.

В основной части народа, особенно в низших сословиях, религиозные верования состоят из смеси остатков христианства и язычества с добавлением ислама. От христианства у черкесов остались развалины церквей ^[45], свидетельствующие, что учение Христа было не чуждо земле адыгов.

Существование в Кабарде нескольких священных книг, частые находки зарытых в землю распятий и глиняных горшков с угольями и ладаном неопровержимо свидетельствуют о христианском прошлом. Туземцы еще помнят время, когда поставленный в саду или перед домом крест делал их неприкосновенными и никто не осмеливался войти в дом или сорвать что-либо в саду. Если отец или мать, умирая, делали завещание своим детям и хотели, чтобы оно было в точности исполнено, то складывали крест-накрест указательные пальцы и только после того изъявляли свою волю. Этот обычай, сохранившийся почти до середины XIX века, разумеется, является остатком прежней веры черкесов. Когда какому-нибудь аулу угрожала заразная болезнь людей или скота, то на границе с местом, где свирепствовала эпидемия, горцы вкапывали крест. Обряд подобного крестовоздвижения совершался всем сообществом, с пышной церемонией. И даже сейчас любая вещь, оставленная в поле без присмотра, над которой поставлен крест, остается неприкосновенной. Названия дней недели также указывают на то, что черкесы исповедовали христианскую религию. Так, среду черкесы называют бираскезий, а пятницу – бираскешхуо, то есть малый и великий пост (бираск значит «пост», зий — «малый», а шхуо — «великий»), воскресенье, тгаумаф (Божий день), считают днем, назначенным для отдыха, и потому не работают ^[46].

Необходимо заметить, что развитию магометанства способствовали враждебные отношения между черкесами и русскими. Фанатическое учение магометанских проповедников сильно действовало на умы народа и подстрекая их на войну с русскими. Проповедуя новое учение, исламское духовенство ходило вместе с народом на войну, на разбои, производило волнения, следствием которых, как увидим ниже, стал упадок власти князей и дворянства. Мало-помалу духовенство слилось с народом и приобрело в его среде весьма большое значение. Эфенди и мулла разделяли с наездником его риск и невзгоды, бойко сражались и наряду с этим играли важную роль на народных собраниях. Такими поступками муллы достигли того, что слово шоген, означавшее на черкесском языке христианского священника, означает теперь медика, знающего свойства трав и умеющего лечить ^[47].

Будучи, однако, весьма плохо образовано, мало знакомо с основами ислама, духовенство передало черкесам шаткие понятия о религии, но сумело уверить народ, что гяуры, принудившие Магомета бежать из Мекки в Медину, не кто иные, как русские, и что правоверных, павших в бою с русскими, ожидает райское блаженство, а тех, которые им покоряются, – адские муки.

«Все религии от Бога, – говорила черкешенка одному из русских пленных, – все пророки от него и передавали людям только одни его заповеди. Сперва был послан Мусса (Моисей) просветить умы еврейского народа и подготовить своим законом приход Иссы (Иисуса), чье чистое, возвышенное учение из-за строгих правил оказалось неисполнимым для слабого человеческого рода, продолжавшего грешить через беспрестанное их нарушение. Тогда Аллах всеблагой послал Магомета смягчить закон Иссы, определив, что тот, кто не станет следовать этому последнему учению, не превышающему человеческих сил, будет осужден на веки веков».

Просвещенная горянка сожалела о заблуждениях христиан, исповедующих, по ее же собственным словам, более чистое и возвышенное учение, чем она сама ^[48].

Эфенди уверили суеверный народ, будто бы нашли в Коране пророчество, согласно которому абадзехи, шапсуги и убыхи никогда не будут подвластны русским, если только станут защищать свою независимость, молиться и уважать духовенство. Возлагая в этом случае всю надежду на лес, горы и свою мнимую многочисленность, но не отрицая могущества России, они обычно говорили: «Мы знаем, что русские богаты и пользуются житейскими удобствами. Бог им дал мир, но они гяуры и будут в аду, мы бедны, но мусульмане – и рай наш. Жизнь эта коротка – не променяем блаженства будущей, вечной, на удобства преходящей» ^[49].

Ислам не коснулся, однако, большей части простого народа, особенно жителей морского побережья от Геленджика до мыса Хизе и примыкающих к нему долин. Они оставались без определенной религии, придерживаясь обрядов жертвоприношения и возлияния. Особой формы деревянный крест, прислоненный к дереву, был единственным символом их поклонения. У них не было ни церквей, ни особых молитвенных домов или жертвенников. Священные рощи, к которым никто не смел прикасаться, заменяли храм, были местом для молитвы: в святость таких рощ и лесов, в их чудесную силу черкесы верили всей душой. Джемплохский лес, например, был посвящен богу изобилия (Тхагалегг), и ежегодно белая телка приносилась в этом лесу в жертву. В 1841 году, когда генерал Засс вторгся на территорию между реками Белой и Пшехом, где находился Джемплохский лес, он встретил там горячее сопротивление и сам был ранен. Черкесы были уверены, что Господь наказал Засса за то, что он решился пройти с отрядом через их священную рощу. Спустя семь лет, в 1848 году, генерал Ковалевский также совершил набег на это урочище, который оказался удачен, потери были незначительны. Абадзехи очень удивлялись счастливому исходу этого набега для русских и пришли к выводу, что, вероятно, Ковалевский – это шейх (святой), раз так счастливо отделался.