Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 157

Между тем Батыркай, после двухдневных грабежей и попойки, призвал к себе священника Афанасия Колесникова и приказал ему отнести в Кунгур сочиненный им же от имени Пугачева манифест и письмо протопопу Благовещенского собора Иоанну Пантелеймонову. Манифест состоял из набора слов без всякого смысла ^[920], а в письме Батыркай говорил, что, имея приказание «привести в тишину верноподданных как священного сана, так и прочих санов», он желает знать: «с честью ли меня, полководца, изволите встретить или с суровостью противиться будете».

Подойдя ночью 3 января к пикету у Алексеевской башни, Колесников заявил капитану Бутримовичу, что прислан от войск императора Петра Феодоровича спросить граждан, будут ли они сопротивляться или пришлют от себя уполномоченных для заключения договора о сдаче города ^[921]. Священник Колесников и два сопровождавшие его мужика были арестованы, а принесенные ими манифест и письмо оставлены в тайне, чтобы не взволновать народ и не привести в отчаяние людей робких. Городские караулы были усилены, и обывателям строжайше подтверждено, чтоб они поступали по совести, присяге и, не щадя живота своего, действовали «безо всякой робости и трусости».

На следующий день, 4 января, прибыл из Екатеринбурга присланный полковником Василием Бибиковым подпоручик Посохов с двумя орудиями, пятью пудами пороха и 100 человеками казаков. Жители ободрились, и когда в тот же день, в 3 часа пополудни, Батыркай подошел к Кунгуру, то был встречен выстрелами из орудий и принужден отступить. Подпоручик Посохов преследовал мятежников со своими казаками и небольшим числом городовых казаков, но попал на засаду, был убит, а бывшие с ним казаки стали отступать. Оправившись от погони, башкирцы снова подошли к городу, но выстрелами с передовых пикетов были остановлены и в сумерки скрылись из виду. В 11 часов утра 5 января мятежники повторили нападение, но так же безуспешно, и тогда, окружив город почти со всех сторон, они расположились в ближайших деревнях. Защитники Кунгура просили казанского губернатора прислать им помощь, так как собранным в городе конным казакам и крестьянам «фуража провезти уже не можно» ^[922].

В это время совершенно неожиданно для жителей прибыл в Кунгур казанского гарнизонного батальона секунд-майор Александр Васильевич Попов со своим отрядом. Находясь еще прежде в Кунгуре для приема рекрут и не предвидя никакой опасности городу, майор Попов в конце декабря выступил с новобранцами в Казань. По прибытии в селение Верхние Муллы он узнал об опасности, угрожающей Кунгуру, и о бегстве из него властей. Поручив капитану Рылееву вести рекрут в Казань, майор Попов оставил при себе 12 человек старых солдат, 386 человек новобранцев и с ними решился возвратиться в Кунгур и организовать там оборону.

«По прибытии команды в с. Верхние Муллы, – писал он вместе с тем к воеводе Миллеру ^[923], – известно стало чрез верную руку, что вы, воевода, выехав безо всякого дозволения из Кунгура, находитесь в Чусовских городках, оставив город, канцелярию и казну на явное расхищение злодейской толпы, о коей совсем нет вероятного слуха, в каких силах она, находясь к Кунгуру, приближается, а только рассеяны одни от их единомышленников, для устрашения робких сердец, пустые слухи.

Помянутая команда, благополучно прибыв в Муллы, имеет пробыть для распоряжения о дальних ее движениях, а притом требует, чтобы вы, воевода, или в Кунгур возвратились, или сюда [в Верхние Муллы] прибыли, ради общего совета о недопущении злодеев к пущему нападению на вверенную вам провинцию. В случае отбывательства [отсутствия] вы можете против нарушения присяги ответствовать, а к команде на сие письмо сообщить».

На это Миллер отвечал Попову ^[924]: «Сообщение ваше от 29 декабря сего 1773 года, о прибытии к вам на Муллы, или чтоб я возвратился в Кунгур и о прочем, 30-го числа декабря мной получено. На которое вам чрез сие ответствую, что я из Кунгура в Чусовские городки отбыл по справедливому известью о неприятельской толпе, которая состояла от г. Кунгура в ближнем расстоянии и имела намерение на 27-е число действительно в Кунгур войти и меня захватить, почему я для некоторой предосторожности города и казны распоряжения и отбыл. Откуда по учинении оного обратно и намерен я вскорости ехать в г. Кунгур к своей команде, а не на Муллы. А что же вы пишете, что я якобы оставил город, канцелярию, казну и проч. на расхищение злодеям, то несправедливо, ибо та неприятельская толпа находилась в близости Кунгура в 700 человек и имела намерение в город войти на 27-е число и хотели меня захватить. Да и вы, г. майор, с отбытия вашего из Кунгура с 25 декабря по сие время находитесь с командою на Муллах и для каких законных обстоятельств, того я понять не могу, а единственно рекомендую, чтобы вы изволили рекрутскую [партию] вести в повеленное место и с крайнею предосторожностью от злодейской толпы и так точно, как в данном вам от Пермской провинциальной канцелярии наставлении предписано».

Не считая себя подчиненным воеводе и признавая поступок его неблаговидным, Понов прямо высказал это в письме и укорил беглеца в трусости. «Когда, – писал он Миллеру ^[925], – намеревающаяся злодейская толпа на 27-е число хотела в Кунгур зайти и вас, г. воеводу, захватить, то вам для некоторой предосторожности города и казны распоряжения в Чусовские городки совсем в глухую сторону и где к отпору против злодеев сил весьма трудно собрать, и уезжать было не надобно; а лучше бы ехать сюда в Муллы, где человек до 400 господ помещиков, здешних селений людей с оружием единодушно защищать себя в место сие собрались; а и того бы способнее проехать вам к коллежскому асессору Башмакову и с ним посоветовать, который не только не колеблется страхом, но еще сюда вечор прислал сто человек на общее сопротивление злодеям, что вчерашнего числа от них уже и произошло проездом, [разъездом?] состоящим в 50 человеках, кои по моему приговору здешних управителей конницею из здешних жителей встречены, а я сам, взяв батальонных штатных солдат, да и жителей пеших же с ружьями, ходил тех подкреплять. Оные злодеи разбиты и прогнаны, а на месте убит один татарин да русских: один тяжело, а другой легко раненый, взяты сюда и приведены.