Битва за Лукоморье. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Андрущенко, Елена Толоконникова, Александра Злотницкая, и др. cтр.№ 73

Когда отряд выбрался на поляну, Миленка даже охнула. Над головой у них чернело небо, переливаясь сияющей звездной росой. Смотрели они на него словно со дна глубокого колодца. А на другом краю поляны опять дыбилась зубчатой стеной еловая чаща.

– Ну, хоть куда-то нас вывело, – с облегчением пробормотал Василий, вытирая кровь со щеки. Ему тоже досталось от птичьих когтей. – Знать бы еще только куда.

Сзади прерывисто вздохнула в седле Мадина.

– Я про эту поляну слыхал, – отозвался Терёшка. – Говорят, она – как раз в самой середине пущи. Ее так и зовут: Пущевиков Лог. А на летний солнцеворот на ней папоротник зацветает.

– Слава Белобогу. Значит, полпути одолели, – негромко вымолвил Молчан.

– Так-то оно так, да нам бы тут не задерживаться, – беспокойство в голосе Терёшки аж звенело. – Гневается пущевик, когда сюда люди забредают.

Миленка, еще не отошедшая от скачки через лес, вздрогнула и поежилась, невольно прижавшись к Яромиру теснее. Ей бабка Глафира рассказывала то же самое. Перед внучкой знахарки та опять встала словно живая. Теплый свет в серых, мудрых и ласковых глазах, морщинистое лицо, темное от солнца, повязанный низко над самыми бровями синий плат, узловатые пальцы, споро разбирающие охапку трав, наваленных в горнице на столе, рассыпчатый говорок… Вспомнив бабку и ее рассказы про Черную пущу, Миленка с острой тревогой подумала: ох, дурное место выбрали для ночлега алырцы, забравшись почти в самое сердце владений пущевика. Как бы вконец не озлили они здешнего хозяина своим самовольством.

Подумала – и точно напророчила.

Колыхнулись верхушки вековых елей на той стороне поляны. Словно кто-то невидимый раздвинул их, пробираясь через чащобу. Похолодевшей Миленке сразу вспомнилось, как бабка ей объясняла: вот так, невидимкой, пущевик по лесу и ходит, просачиваясь между стволами точно вода. Иначе ему сквозь густую чащу просто не продраться. Он ведь – громадный, ростом – выше самых высоких деревьев. Настоящий свой облик хозяин пущи принимает, только когда хочет показаться людям.

И он захотел.

В холодном свете звезд невидимая фигура стала обретать плоть. То, что вышло из ельника на поляну, само было отчасти похоже на корявую и кряжистую столетнюю елку, лишенную хвои, покрытую замшелой корой, – и толщиной обхватов этак в пять. Деревья на опушке едва доставали пущевику до плеча, а его многопалые руки-ветви свисали почти до земли. На лице, заросшем спутанной моховой бородой, черным льдом отсвечивали глаза. Рта у хозяина пущи не было. Шея тонула в широченных плечах, а над низким лбом, тесно переплетаясь друг с другом, расходились в разные стороны сухие сучья, тянущиеся из головы, точно из елового пня. Перевитые космами лишайника, напоминали они сразу и растрепанное гнездо какой-то исполинской птицы, и причудливую корону.

Пущевик остановился. Взглядом, от которого у Миленки кровь похолодела в жилах, смерил замерших на другом краю поляны людей и коней. Наклонился – и легко, без натуги, выдернул из земли одной рукой громадный еловый пень. С корнями. Как выдергивают осот из огородной грядки.

Миленка знала, что пущевик сам по себе не злой и не добрый. Для него главное – чтобы было в его владениях спокойно и тихо. И чтобы не тревожили их люди – существа мелкие, вредные, суетливые и надоедливые, которые приходят в лес с топорами, огнем, луками и капканами. Защищая от них свою чащобу, хозяин не пощадит никого. Ни старого, ни малого, ни немощного. Прихлопнет, как человек лаптем – таракана. Равнодушно. Без злорадства, но и без жалости.

Пень просвистел в воздухе и ударился оземь рядом с ними. Пущевик промахнулся совсем чуть-чуть. Или не промахнулся?.. Предупреждал?..

– Назад, в лес! – крикнул Добрыня, натягивая поводья.

И осекся. Тропинки, которая вывела их в Пущевиков Лог, больше не было. Чаща сомкнулась сплошным частоколом: ни единого просвета. А пущевик уже неспешно двинулся к ним через поляну.

Богатыри выхватили мечи, готовясь к бою. Тимофей потянул из ножен саблю.

И тут еловые лапы за спинами людей закачались. Точно ветер пробежал по опушке. Из чащобы навстречу пущевику выступила высокая статная фигура, от которой исходило золотое сияние. Голову пришельца увенчивали ветвистые оленьи рога. Белая борода, разделенная на три части и переплетенная вьющимися побегами дикого хмеля, закрывала всю грудь. Длинные седые волосы были собраны в пучок на затылке, одежды цвета весенней листвы ниспадали до земли. В правой руке пришелец сжимал посох, украшенный живыми кленовыми листьями и гроздьями рябины.

– Дебрень, лесовик-батюшка!.. – сипло прохрипел Терёшка. – Пришел всё же за нас слово замолвить…

Там, где ступал хозяин Мохового леса, распускались белые цветы и лезла ввысь и вширь изумрудная зелень. Дебрень-лесовик даже не посмотрел на замерший в изумлении отряд, но встал на середине поляны, заслонив собой людей. Его глаза встретились с глазами пущевика. Тот помедлил – и тоже остановился.

«Не трогай их, – прошелестело листьями в голове у Миленки. – Пропусти. Эти люди – твоей пуще не враги».

«Люди лесу – всегда враги, – ответ прозвучал, точно треск скованного морозом дерева. – Всегда зло. Не пропущу. Убью».

«Не убивай, – шелестящий голос стал мягче, но настойчивей. – Ты их и так напугал, Старший. Они уйдут – и расскажут про твою силу. Чтобы другие люди тоже тебя боялись – и не тревожили».

«Не проси, Младший, – скрипучий голос стоял на своем. Но Миленке показалось: в нем промелькнула нотка сомнения. – Зачем тебе их защищать?»

«С ними два маленьких человека: они выросли в моем лесу. Я ручаюсь за них, это хорошие дети. И в остальных тоже нет зла: посмотри им в души сам. Они – те, кто сражается с Тьмой. А иномирные твари, слуги Тьмы – для леса враги много страшнее, чем люди. Разве не так, Старший?»

Тишина над поляной повисла долгая и звенящая. Такая, бывает, накрывает лесную чащу перед грозой.

«Так, Младший, – наконец, проскрипело в ответ. – Хорошо. Пусть уходят. Но пусть дадут слово, что сюда больше не придут».

– Даем! – громко и твердо сказал Добрыня, привстав в стременах.

Вторя ему, заржал Бурушко. Следом – прочие кони. Миленка поняла: мысленный разговор лесных Хозяев слышали они все – и люди, и лошади, не только она одна.

Пущевик махнул рукой-веткой, и ельник на западном краю поляны расступился. Стало видно: там продолжается тропа, которая привела их в Пущевиков Лог. Кажется, она даже стала шире.

«Не возвращайтесь, – пророкотало на прощание в спины людям, въезжающим под своды леса. – Никогда».

* * *

Вековые ели, шумевшие на опушке Черной пущи, остались позади, и Терёшка вздохнул полной грудью. Лес сразу сделался веселее и приветливее, а когда небо вовсю зарозовело, тропа выбежала из красно-золотого осинника на вырубку. За ней начинался наезженный проселок, который вывел отряд прямо на Кулиговский тракт.

Солнце уже выкатилось из-за мощных горных хребтов на востоке, когда русичи и алырцы наконец увидели Сухман-реку. Широкая, полноводная, она неспешно текла между крутых, белых, скалистых берегов. За рекой желтели сжатые поля, а за ними виднелась кайма обширных лесов у подножия Верших гор, что тянулись от самой реки далеко на северо-восток, почти до Светозарных пиков.