Туман войны - читать онлайн книгу. Автор: Диана Курамшина cтр.№ 18

Как я поняла и тут никакой эвакуации не предвидится. Пример Могилёва не стал наукой. Но с другой стороны такой открытый патриотизм и вера в силу русского воинства располагал к себе.

29 июля 1812 года

В течении первой недели после «воссоединения», Непоседа ревностно караулил мой сон. Примерно через час после того, как я отправлялась к себе, он пробирался в комнату и засыпал, прижавшись к моему боку. В светлое время суток, кот даже стал редко покидать подворье, ставшее госпитальным. И хотя Ефимке уже не грозил голод, полосатый упорно продолжал «добывать» ему еды, ни смотря на возмущение Степаниды.

Из-за удушающей жары днём и очень прохладных ночей, количество гнуса было ужасающим. Егор жёг какие-то специальные травки в печах и кострах на улице, оставлял их дымить в комнатной курильнице, но от комаров это спасало плохо. Приходилось навешивать балдахин, ибо за день в открытые окна их налетало изрядно.

Непоседу это совершенно не беспокоило, посему, придавив занавесь, он спал рядом до утреннего появления Ольги. Чувствуя её приход, кот тихо ускользал. Хвостатый был обижен на компаньонку за «непонимание». В самом начале их знакомства, когда перед отъездом Екатерины Петровны она только у нас поселилась, кот мог показаться ласковым и спокойным. Он с удовольствием играл со мной и Марией, «общался» с «бабушкой» и добродушно реагировал на людей. Не знаю, что именно произошло по дороге в город, но усатый стал сторониться посторонних и в руки никому кроме меня или Ефимки не давался. Павла он считал главным, но за лаской не подходил, обходясь потиранием об сапоги. Попытка же Ольги оторвать его от меня в момент «воссоединения» пришлась полосатому не по душе. Гладить себя он ей больше не позволял, и вообще проявлял характер. Даже старания компаньонки «подластиться» вкусненьким не приносили успеха.

Вот и сейчас, Непоседа «охранял», придавив своим весом мои ноги, пока я сидела на небольшом ветерке, в тени веранды.

Сегодня у наших татар неожиданно появились гости… мужчины со скуластыми лицами и узким разрезом глаз. Одеты они были в серо-коричневые халаты, на голове красовались небольшие шапочки, украшенные мехом… и всё это при сильной жаре. Но больше всего поражали луки и пики. Какая-то средневековая восточная экзотика.

На подворье Ахмед никого не пустил. Но его близкое знакомство с новоприбывшими не осталось без внимания окружающих. Переговорив с одним из них, «начальник охраны» направился в мою сторону.

Как я и подозревала, это оказались «северные амуры» ^[33]. Вспомнила, что пару дней назад как раз должен был быть бой при Молевом болоте ^[34]. Ахмед сообщил, что командир башкирских всадников, поручик Жилин, серьёзно пострадал. Его сегодня доставили в Смоленский госпиталь вместе с более чем сотней других раненых.

И хотя там наверняка вдоволь врачей, эти степные войны приехали просить меня заняться своим командиром. Я была сильно удивлена… да и господин Плетин будет очень недоволен. О чём я тут же и сообщила Ахмеду.

После недолгих переговоров, башкиры обещали взять разговор с начальником госпиталя на себя. Пришлось отправляться.

Как оказалось, ранен был поручик в правую ногу и довольно серьёзно. Выяснилось, что сами башкиры других лекарей к нему не допускали. Впрочем, сейчас всем было не до этого. Привезённых пациентов слишком много и большинству требовалась срочная помощь.

Странно, но мне тут же предоставили операционную. Правда ехидно извинились, что придётся подождать, пока освободятся инструменты. На это Егор, маячивший за нашими спинами, вышел вперёд и поставил на стол, подаренный Павлом чемоданчик и торжествующе открыл его. Выражение лица врача, имени которого я даже не помнила, было незабываемым.

Ассистировала мне Марфа, как самая опытная, девочки же были на подхвате. Операция прошла вполне удачно. Но пациент перед этим потерял много крови и был очень слаб.

Вымыв руки, решила поискать господина Плетина и предложить свою помощь. Как и предполагала, он оказался в одной из операционных. Множественные повреждения от картечи требовали внимания и сил. К подмоге в моём лице врач отнёсся положительно, внимательно расспросив о ноге поручика.

Благодаря большому количеству лекарей, с обилием опасно раненых справились довольно быстро. Остальными можно будет заняться и в другой день. Андрей Фёдорович Плетин был весьма впечатлён моими умениями. После нескольких совместных операций, он предложил работать с другими пациентами самостоятельно. Учитывая наличие у меня помощниц, у остальных медиков отнимать ассистентов я не буду.

Как в последствии мне рассказали, приезжие врачи делали ставки, как быстро я попрошу помощи, увидев раны господина Жилина. Некоторые были уверены, что кто-то из присутствующих меня наставлял, что весьма позабавило.

Вечером на подворье вновь заявились гости. Причём те-же самые, но с какими-то мешками. После долгих переговоров ко мне опять пришёл Ахмед.

Башкиры просили разрешения доставить своего командира в наш импровизированный госпиталь, ссылаясь на перегруженность городского. Моё предупреждение о том, что перевозка может плохо сказаться на самочувствии раненого, их не остановило. Приняв это за согласие, они его просто принесли на руках, использовав для этого чей-то плащ.

Так нас вынудили выделить место для поручика. Раненый же всё время спал и почти не реагировал на происходящее вокруг.

На следующее утро, к моей вящей радости, вернулся Павел. Но было видно, мужчина очень устал и чем-то расстроен. После плотного завтрака, мне удалось немного посидеть с ним в тишине, Ольга с подопечными расположились на другом конце веранды, давая нам возможность пообщаться.

Как я и предполагала, жених со своим отрядом «навещал» Могилёв. Даву перед тем, как покинуть город, объявил, что аристократия может не волноваться, крестьяне остаются в их полной власти. Менять порядок на этих землях пока никто не собирается. Губернатором стал Понятовский. Пан Юзеф тут же организовал конференцию местной шляхты, предлагая ей проголосовать за присоединение губернии к герцогству Варшавскому ^[35]. Пока же там организовали временную Комиссию по управлению, прозванную в последствии «Польской», куда вошли местные помещики и чиновники из шляхты.