Вся королевская рать - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Пенн Уоррен cтр.№ 113

Я обливался потом на красном плюше, и большие карие глаза смотрели на меня умоляюще, но с убежденностью.

Она тихо договорила:

– Я должна так думать. И надеяться, что в конце концов все будет хорошо.

– Послушайте, – отозвался я, – Хозяин заставил их ждать, он что-нибудь придумает, все будет хорошо.

– Нет, я не об этом. Я хочу сказать… – Но она замолчала.

Я понимал, что она хочет сказать, хотя ее голос, теперь уже более твердый, но с нотками безнадежности говорил совсем другое:

– Да, он что-нибудь придумает. Все обойдется.

Оставаться здесь дальше не имело смысла. Я встал, стянул свою старую шляпу с резного орехового стола, где лежали Библия и стереоскоп, подошел к Люси и подал ей руку.

– Ничего, все обойдется.

Она посмотрела на мою руку, словно не понимая, почему я здесь. Потом посмотрела на меня.

– Это ведь ребенок, – тихо проговорила она. – Совсем крошка. Он даже еще не родился, он не знает, что тут делается. О деньгах, о политике, о том, что кто-то хочет стать сенатором. Он ничего не знает… Как он получился… И что делала эта девушка… И почему… почему отец… почему он… – Она умолкла, большие карие глаза смотрели на меня с мольбой, а может, и с укором. Потом она сказала: – Как же это, Джек… он ведь ребенок, он ни в чем не виноват.

У меня чуть не вырвалось, что я тоже ни в чем не виноват, но я сдержался.

Она добавила:

– Он был бы моим внуком. Он был бы сыном моего мальчика.

И немного погодя:

– Я бы любила его.

При этих словах ее кулаки, лежавшие на груди, медленно разжались. Не отрывая от груди запястий, она сложила ладони в чашечку и повернула вверх – жестом смирения или безнадежности.

Заметив, что я смотрю на ее руки, она поспешно убрала их.

– До свиданья, – сказал я и двинулся к двери.

– Спасибо, Джек, – ответила она, но провожать меня не стала, что вполне меня устраивало, ибо я и так уже дошел до ручки.

Я вышел в ослепительный мир, по ветхой цементной дорожке добрался до машины и поехал обратно в город, на свое место.

Хозяин кое-что придумал.

Во-первых, он решил, что неплохо бы связаться с Мервином Фреем непосредственно, а не через Макмерфи, и прощупать почву. Но Макмерфи не зевал. Он не верил ни Фрею, ни Хозяину, и Мервина куда-то спрятали. Впоследствии выяснилось, что Мервина и Сибиллу увезли в Арканзас, в места, о которых они, наверно, меньше всего мечтали, – на ферму, где лучшие кони были мулами, а самым ярким источником света – лампа-молния в гостиной; где не ходили легковые машины, а люди ложились в половине девятого и вставали на заре. Разумеется, они поехали не одни и могли играть в покер и в сплин втроем, потому что Макмерфи приставил к ним своего молодчика, и тот, насколько мне известно, днем держал ключи от машины в кармане брюк, а ночью – под подушкой и, когда один из Фреев отправлялся в клозет, караулил под дверью, в котелке набекрень, прислонясь спиной к шпалере жимолости, – во избежание всяких фокусов, вроде побега через задний двор в направлении железной дороги, до которой было всего десять миль. Он же просматривал почту, потому что право переписки для Мервина и Сибиллы не было предусмотрено. Никто не должен был знать, где они. И мы не могли этого выяснить. А когда смогли, было поздно.

Во-вторых, Хозяин вспомнил о судье Ирвине. Если кто и сможет урезонить Макмерфи, то, скорей всего, судья Ирвин. Макмерфи многим обязан судье, а у его табуретки осталось не так много ножек, чтобы он позволил себе потерять еще одну. Поэтому, решил Хозяин, нужен Ирвин.

Он вызвал меня и сказал:

– Я просил тебя заняться Ирвином. Ты что-нибудь нашел?

– Нашел, – ответил я.

– Что?

– Хозяин, – сказал я, – я сыграю с Ирвином в открытую. Если он мне докажет, что это неправда, тогда извини.

– Что? – начал он. – Я же тебе…

– Я сыграю с Ирвином в открытую, – сказал я. – Я обещал это двум людям.

– Кому?

– Ну, во-первых, себе. А кому второму – неважно.

– Ах, ты себе обещал? – Он смотрел на меня тяжелым взглядом.

– Да, себе.

– Ладно, – сказал он. – Делай по-своему. Если твои сведения правильные, ты знаешь, что мне нужно. – И, окинув меня хмурым взглядом, добавил: – Смотри, если отвертится.

– Боюсь, что не отвертится, – ответил я.

– Боишься? – сказал он.

– Да.

– Ты с кем работаешь? С ним или со мной?

– С тобой. Но клепать на судью я не буду.

Он продолжал меня разглядывать.

– Мальчик, – сказал он наконец, – я ведь не просил тебя клепать на судью. Хоть раз я заставлял тебя клепать на человека, скажи?

– Нет.

– Клепать я тебя никогда не заставлял. А почему?

– Почему?

– Потому что этого и не требуется. Зачем клепать, если правды за глаза хватает?

– Высокого ты мнения о человеческом роде.

– Мальчик, – ответил он, – я ходил в пресвитерианскую воскресную школу, когда люди еще не забыли богословия, – и там это твердо знали. А мне, – он вдруг ухмыльнулся, – мне это очень на руку.

На том наш разговор кончился, я сел в свою машину и поехал в Берденс-Лендинг.

На другое утро, позавтракав в одиночестве – Молодой Администратор уехал на службу, а мать раньше полудня не вставала, – я пошел гулять на берег. Утро было ясное и не такое жаркое, как обычно. Пляж был еще пуст, и только в полукилометре от меня на мелководье плескались ребятишки, тонконогие, как кулики. Когда я поравнялся с ними, они на секунду перестали вертеться и брызгаться, повернули ко мне свои мокрые загорелые лица и измерили меня безразличным взглядом. Но тут же отвернулись, потому что я явно принадлежал к той туповатой и унылой расе, которая носит брюки и туфли, а в брюках и туфлях по отмели не попрыгаешь. И даже не станешь без крайней надобности ходить по песку, чтобы не набрался в туфли. Но по песку я шел и даже развязно загребал его туфлями. Не такой уж я старик… С удовлетворением отметив это, я направился к рощице у самого берега: там среди сосен, мимоз и миртов рос большой дуб и были теннисные корты. Возле кортов под навесом были скамейки, а у меня была свежая газета. Я прочту газету и подумаю над тем, что мне сегодня предстоит. До сих пор я об этом даже не думал.

Я нашел скамейку у пустого корта, закурил и развернул газету. Я-проработал первую полосу с механическим усердием падре, читающего требник, и даже не вспомнил о новостях, которые были известны мне, но не попали в газету. Я уже порядком углубился в третью страницу, когда услышал голоса и, подняв голову, увидел двух игроков, парня и девушку, которые подходили с той стороны кортов. Бросив на меня равнодушный взгляд, они заняли дальний корт и начали лениво перекидываться, для разминки.